Хотя большинство гостей после барбекю уехали домой, по семейной традиции самые близкие родственники на следующее утро собирались для спокойного семейного завтрака. Если, конечно, можно назвать спокойным завтрак в присутствии детей.
Мать повернулась и, улыбаясь, добавила:
— Я хочу быть первой, кто узнает о ваших с Рози планах. Думаю, вам не следует откладывать.
Кент открыл рот, пытаясь возразить, потом передумал и усмехнулся:
— Ты удивительная женщина, мама.
— Я знаю, — она опять потрепала его по щеке, — и Рози тоже. Не допусти, чтобы эта женщина ушла от тебя.
Кент нашел «эту женщину» в дальнем конце опустевшего сада. Ее руки лежали на столе, голова опущена на руки. Рози плакала.
Испуганный, он присел рядом со стулом. Кент знал, что день окажется для нее тяжелым, но не думал, что до такой степени.
— В чем дело, дорогая? — Он гладил ее по голове и, как всегда, не переставал восхищаться ее волосами, яркими и упругими.
Рози подняла голову и тихо засопела. По лицу расползлась краска, нос опух и покраснел.
— О, Кент, у меня никогда не было таких впечатлений. Так много детей. Они, конечно, замечательные, но… но…
— Все в порядке. Я понимаю. Наверное, для первого вечера всего было слишком много, — он погладил ее шею, — ты устала. Я отвезу тебя домой, ты отдохнешь, и мы сможем обсудить семейство Саммертонов позднее.
Он убрал с ее лба волосы и нежно поцеловал. От нее веяло ароматом липы. Рози подняла голову.
— Я действительно устала, Кент. Но семья у тебя замечательная. Твоя мать, Майк, Джейн. Все они так хорошо меня принимали. Я почувствовала себя как бы принадлежащей…
Она замолчала так резко, что Кент, не ожидавший этого, удивленно посмотрел на нее. Когда он заметил, что она готова снова заплакать, то решил не продолжать разговор.
— Перестань, Рыженькая. Поедем домой.
По пути к машине Рози была необычно молчалива. То ли от усталости, то ли после шока от знакомства с бесчисленным количеством Саммертонов. Кент надеялся, что причиной было второе.
Рози была целиком погружена в мысли о событиях дня и не сразу заметила, что они едут совсем не в направлении ее дома.
— Эй, в чем дело? Я думала ты везешь меня домой.
— И везу. К себе домой.
— О… — Рози не знала, разозлиться ли ей на Кента, считавшего, что она согласится ехать к нему, или удовлетворить свое любопытство и узнать, в каком доме живет важный, безукоризненный Саммертон. Любопытство победило. — Хорошо, — сказала она, — но абсолютно никакого секса.
Надо сначала все выяснить. Пока факты не подтвердят теплившуюся в ее душе надежду, она не могла позволить себе еще одну безрассудную ночь с Кентом. Сердце ее не выдержит.
Кент рассмеялся:
— Тогда кофе и разговоры.
— Да, и никаких попыток.
— Вот те крест, — сказал Кент, но и не подумал перекреститься.
Бессмысленно разговаривать с мужчинами, с любым из них. Кинув на Кента сердитый взгляд, она отвернулась и посмотрела в окно. Они ехали к центру города. «Пожалуйста, пожалуйста, пусть не окажется, что он живет в пентхаусе богатого дома, в квартире с искусственными растениями», — мысленно взмолилась Рози. Это будет конец, конец всему. И это испортит один из самых лучших дней в ее жизни.
Мысли ее вернулись к барбекю. Все, что она видела в этот день, промелькнуло перед ее глазами, как полароидные снимки. Торжественное рукопожатие Зака, когда они знакомились, прощальный поцелуй Эммы, сияющие глаза Кори, показывающего ей пойманную божью коровку. Кент должен быть счастлив, имея такую семью. Неужели он этого не понимает? Не понимает, как важно присутствие детей в доме. Рози вспомнила разговор с Джейн. Та сказала Рози, что опять беременна. И когда Рози спросила, знает ли об этом Кент, Джейн рассмеялась и сказала, что не хочет сообщать Кенту, пока не будет готова выслушать его обычную лекцию о планировании семьи и финансовой ответственности. Рози нахмурилась. Кент так умеет видеть все в мрачном свете.
Она смотрела в окно, как они проехали ворота и направились к ряду невысоких дорогих домов примерно в квартале от берега. Именно таких, как она ожидала. По крайней мере без лифтов.
— Это здесь, — сказал Кент, нажал кнопку, дверь открылась, и они въехали в двухместный гараж, в котором на полу был… ковер. Рози выпрямилась и подумала, что дальше, наверное, будет еще хуже.
Она вдруг ударила себя по лбу, и заколка, державшая половину ее волос, упала на пол.
— Я нашла Гардению. И я права, она появлялась в моем сне, не точно она, но очень на нее похожая.
Кент нагнулся, поднял заколку и отдал ей.
— Значит, она действительно работает в «Бичлайн»? — спросил он, открывая перед ней дверь.
Рози вошла, и он, взяв ее за локоть, провел в кухню и зажег мягкий боковой свет. Рози улыбнулась:
— Да, работает.
— И…
— И что?
— И кто она?
Рози сжала зубы. Она знала, что Кент будет спрашивать об этом, но сочла, что не скажет ему. Проблему можно было считать решенной. Она достала из сумки неотправленные письма. Они были завернуты в зеленый шелк и перевязаны более темной лентой. Цвета глаз Кента, говорила Гардения, и она была права.
— Вот. — Рози протянула ему письма.
— Что это? — Он вертел в руках шелковый пакет.
— Оставшиеся письма. Мы с Гарденией долго разговаривали. Она была очень испугана тем, что ее вычислили. И можешь успокоиться, она не опасна, даже симпатичная. Просто она позволила своим чувствам к тебе выйти из-под контроля, вот и все.
Рози взглянула ему прямо в глаза, и этот взгляд был полон решимости.
Он смотрел на нее с осторожностью.
— Ты не собираешься сказать мне, кто она?
— Нет. — Она скрестила руки и прислонилась к столику, покрытому сверкающей сталью.
— Я собираюсь оставить тебя в неведении, можешь думать, что каждая женщина, работающая на фирме, без ума от тебя. Это должно польстить твоему самолюбию, — произнесла она игриво.
«И я сдержу слово, которое дала Гардении», — добавила она мысленно.
Какое-то время Кент обдумывал услышанное, затем небрежно бросил письма на полированный столик, стоявший в середине комнаты. Он почесал подбородок, при этом улыбки на его лице не было.
Наконец он взглянул на Рози.
— Мне не нужно, чтобы все женщины фирмы любили меня. — Кент обнял ее за шею, притянул к себе. — Я хочу, чтобы меня любила ты.
Она смотрела на него, не понимая, куда из комнаты исчез весь воздух. Только что его было вполне достаточно.
— Не говори так. — Голос ее звучал неубедительно.
Глупый, он хочет, чтобы она любила его. Неужели он не понимает, что это уже произошло? Возможно, она не признавалась в этом и самой себе, но после вчерашней ночи и этого утра, что это было, если не любовь? Она была без ума от него. Но ей нужно было понять, почему он так старался познакомить ее со своей семьей на этом самом барбекю. Ей хотелось верить, что он изменил свое отношение к ее идее о большой семье. Но она не была уверена в этом. И пока она не убедится, что это так, о любви не может быть и речи.
