Только страх не дает покоя. Она не вписывается в эту общину, и в тепло семьи Степановых — тоже. Алекси же — определенно человек семейственный.
— Семья Алекси будет здесь этим утром. Даже не знаю почему, но я пригласила их всех посмотреть, что тут сделано. Мужчины уже были, но я подумала… О боже. Сколько лет организовывала конференции и заседания, а теперь не представляю, как принять этих чудесных людей, чтобы им было приятно, и боюсь. — Джессика оглядела комнату. — Как тебе? То есть это, конечно, очень скромно, но все в порядке?
— Все прекрасно. И ты тоже. Тебе в самом деле не хватает домашнего тепла. Последний год тебе было совсем плохо.
— Не строй планов, как будешь подружкой невесты на моей свадьбе. Все это — временное. Алекси и не думает, что я смогу примириться с жизнью в маленьком городке. Просто мне хочется сделать из этого дома нечто приличное для его отца. Если он хоть немного похож на Фадея, он душка.
Джессике сейчас даже не верилось, что она работала по четырнадцать часов в сутки. И при этом не находила времени, чтобы передохнуть, даже в выходные.
Джеймс Томас, один из друзей Роберта и акционер компании, с удовольствием вызвался ей помочь. Используя электронную почту и факс, она сможет часть своего времени посвящать коммерческой империи.
«Передавай работу другим, — предупреждал ее Роберт. — Сохраняй силы и здоровье, вовремя отдыхай. Я не хочу, чтобы ты губила себя работой. Спасибо, что ты так много мне дала. Без тебя я наверняка так долго бы не прожил. Ховард захочет стать большой шишкой. Поступай так, как тебе покажется лучше. За помощью и поддержкой обращайся к Джеймсу. Я дружил с ним всю жизнь. Свои акции я оставлю тебе, а не сыну. У него и так порядочная доля».
Неужели жизнь до такой степени проходила раньше мимо? За эту неделю, проведенную с Алекси, она поняла о красках и удовольствиях жизни больше, чем за всю предыдущую жизнь.
— Знаешь, Виллоу, он хочет, чтобы я орала на него, когда мне этого захочется. Я никогда этого не делала, но он очень рискует.
— А? — Виллоу смотрела вверх, на потолок со старыми пятнами от сырости. Там на чердаке стучали молотками Алекси и Ярэк.
— Я всегда считала, что тебе не мешает поорать, в терапевтических целях. Хорошо снимает напряжение.
— А саму проблему решает? Или помогает переделывать горы работы? Какая-то польза от этого, ощутимая польза, есть? — Задавая эти вопросы, Джессика уже думала о целой пачке бумаг, поступивших по факсу.
Виллоу усмехнулась:
— Заорешь, можешь быть спокойна. Алекси — не тот человек, какого можно исключить из своей жизни.
— И это ты знаешь? На что спорим?
— Возьмешь на себя мои доставки и перевозки для престарелых. Я страшно их люблю, но мама устраивает семейный слет в Орегоне. Не могу же я их бросить без продуктов и возможности выбраться из дому.
— Я сделаю это и не на спор.
Джессика подняла глаза к деревянной потолочной панели, которую тащили в сторону. На лестнице появился сперва ботинок, потом, вместе с клубом опилок, одетая в холстину нога.
— Славный задок, — с улыбкой отметила Виллоу. — Два славных задка, тугих и твердых, — поправилась она, когда вниз вслед за Алекси начал спускаться и Ярэк. Оба продолжали оживленно обсуждать подпорки для крыши.
— Чтобы наклон был достаточен над балконом, придется поднимать всю крышу, — сказал Алекси, вытаскивая из-за уха плотницкий карандаш, и принялся размечать стоящую у стены чистую доску.
Ярэк ткнул пальцем в чертеж.
— Можно поднять одну сторону. Под высоким краем сделать ряд окон.
Алекси почувствовал взгляд Джессика и повернулся к ней. Воздух между ними немедленно наполнился вибрациями. Джессика вновь чувствовала, как он движется над ней, внутри нее. Чувствовала вкус его кожи, его рта, прикосновение его волос к своему животу. Целая неделя долгих, прекрасных, изматывающих ночей только усилила их желание.
Глаза Алекси потемнели и собственнически прошлись по ее телу. Мужчины продолжали разговаривать, проходя в наружную комнату. Дверь за ними закрылась, завизжала механическая пила, и Джессика облегченно вздохнула.
— Сделай список, кому чего надо, Виллоу. Я позабочусь, чтобы всех отвезти и привезти.
Это не будет продолжаться, не может продолжаться — этот невероятный любовный голод, и его утоление, и тишина, успокоение у бока Алекси…
Джессика нахмурилась. Сколько она уделила от себя Алекси… это же слишком. Никогда она никому не давала столько, даже Роберту.
— Что ты сказала про Алекси?
— Что, если ты будешь ему помогать работать да еще возить старичков, ты же замучаешься.
— Мне уже приходилось уставать. Ты же делаешь так. Ведешь свои дела и еще помогаешь беспомощным. Я управляю корпорацией, это тоже нелегко. Но всему можно отвести свое место: и работе и личной жизни.
Виллоу лукаво улыбнулась.
— И Алекси запишешь в клеточку? Ну, ты даешь. А занятия с ним сверх расписания предусмотрены? — Она тут же нахмурилась и положила ладонь Джессике на плечо. — А ты сказала ему, что Ховард тебе угрожал?
— Ховард — пустой болтун. Утихнет. Это и раньше случалось.
— Ну, смотри. Я знаю, что ты насчет него думаешь. Обещала отцу и так далее. Но тут другое…
— Алекси что-нибудь тебе говорил?
Виллоу посмотрела в сторону, избегая вопроса, но Джессика настаивала:
— Алекси говорил тебе про Ховарда?
Ее подруга пожала плечами.
— Вообще-то мы немного поговорили про него. Я сказала, что ты управлялась с ним семь лет, и до того, как вышла за Роберта, и после, и что достаточно хорошо его знаешь, чтобы защитить себя.
— Ну и?
— И Алекси сказал, что сейчас все может обернуться по-другому. Но одна ты уже не будешь. Мне это понравилось. Я глупая девчонка, может быть, но я знаю, что с ним ты в безопасности. Мужчины Степановы очень заботятся о своих.
Джессика внимательно смотрела на подругу.
— Я не совсем беспомощна. Сама забочусь о себе и всегда это делала.
— Ага. Не задирай так носа, вывихнешь. Я и не говорю, что ты беспомощна, но прежде любовной связи у тебя не было. Это больное дело для Ховарда.
Виллоу оглянулась на дверь, которая опять открылась. Вошла Элли с большим животом. К ней жалась тепло одетая Таня. Следом явилась Ли, тоже округлившаяся, с маленькой Катериной на бедре.
С веранды громогласно распорядился Микаил:
— Моей жене надо сесть.
Он сам заглянул в комнату, проверить, выполнен ли его приказ. Увидев ее в кресле, кивнул и закрыл дверь.
— Хлопочет надо мной, как наседка. Такой славный. Надеюсь, мы не помешали? — деликатно осведомилась Элли.
