Большую часть дня Крис провел у машины. Тиффани чувствовала себя усталой, измотанной. Сидела одиноко в своем кресле, укрыв ноги до колен толстым пледом, временами погружаясь в неглубокий сон или же просто глядя на море.
Она изо всех сил старалась ни о чем не думать, что было не просто. И опять корила себя за свое поведение, за тот надрыв, который сопровождал каждую ее фразу, за неблагодарность, за дурацкий характер. Вот теперь опять раздумывай, как быть с супом? Сам приготовил! Зачем ему надо так с ней возиться? Или хочет загладить свою вину? Вряд ли, Кристофер Уолленджер никак не походит на человека, способного на подобные переживания. Значит, это своего рода упрямство и настойчивость? Пожалуй, так вернее. Видимо, у него личный кодекс поведения, согласно которому он делает только то, что, по его мнению, единственно верно. А может, в основе чувства к ней просто жалость? Такая мысль пришла к ней впервые. Конечно же, в его глазах она как раз такое существо, которое стоит пожалеть: одинокая молодая особа, доведенная до сумасшествия, живущая отшельницей. Плюс к тому редкий экземпляр женщины, не желающей поддаться его чарам обольстителя. Да, конечно же, им движет только жалость.
Сказал, что у нее есть только одна, чертовски трудная проблема. Да, это его слова. Может, он прав?
Заскрипели петли на калитке, и Тиффани выжидающе посмотрела на приближающегося по дорожке красавца-мужчину. Сердце у нее сразу учащенно забилось.
Послеполуденное солнце мягко светило на подернутом дымкой небе. От него шли ровные несильные лучи и спокойное тепло, проникавшее в комнату через открытое окно. В воздухе стоял тяжелый аромат жасмина с примесью запаха моря.
Девушка наблюдала за высокой мужской фигурой. Жаль, что все разногласия, скандалы, обоюдонесправедливые нападки, резкие слова, обидные выражения разъединили их настолько, что уже трудно строить отношения, будто недоразумений и не было. Нет, такое просто невозможно — Крис выглядит очень озабоченным и по-прежнему мрачным, как преисподняя.
— Как вы себя чувствуете?
Голос звучал сухо, почти официально. Ей-то что? Просто наваждение какое-то! Сама себе ненавистна за то, что он для нее так много значит. Когда его темные глаза скользили по ее бледному и сейчас совершенно непривлекательному лицу, по всей ее измученной фигуре — а одежда-то на ней висит, как на древней бабусе! — это ее беспокоило и задевало.
Тиффани постаралась говорить таким же тоном, как и он. На вопрос она ответила холодно и кратко:
— Прекрасно!
— Вам ничего не нужно?
Нет, чтобы поблагодарить, а она тут же вся напыжилась, ожесточаясь душой. Да, ей много чего нужно, но только не от него и ему подобных! Однако надо взять себя в руки. Девушка перевела взгляд на окно и уставилась на море.
— Нет, мне ничего не нужно, спасибо! Я чувствую себя прекрасно.
— Вы это уже говорили. — Темные глаза внимательно ее разглядывали. — Я привел в порядок пикап. Да, еще у вас расшаталось несколько столбов в ограде. Я их тоже подправил. — Он подошел к плите и поднял крышку кастрюльки. — Вы так и не рискнули отведать моей стряпни. По-вашему, это моя кулинарная неудача?
Стоит немалого труда молча и сохраняя внешнее спокойствие наблюдать, как Крис, заложив руки в карманы, наклонился над столом и повел плечами. Наверное, он пытался показать, что ему на все наплевать, но как-то не угадывалось прежней самоуверенности.
— Спасибо, мне просто не очень хотелось есть.
Глаза гостя еще больше потемнели. От злости?
— Ясно! Но вам надо было бы себя заставить. — Он быстро взглянул на часы. — Я все разогрею, и вы сможете съесть немножко супа прямо сейчас.
— Не хочу я никакого вашего чертова супа! — взорвалась она. — Уходите! Оставьте меня в покое! Вы уже и без того зря потратили столько времени. Я совершенно здорова!
Нет, она вовсе не хотела, чтобы все получилось именно так. В перерывах между дремотой Тиффани все время помнила, что Крис во дворе возится с пикапом. И каждый раз, когда ей казалось, что он собирается войти в дом, сердце у нее начинало бешено биться. В глубине ее сознания постоянно крутилась настойчивая мысль, что как только он войдет, нужно попросить у него прощения за свое скверное поведение. Сама того не замечая, она даже начала про себя репетировать, что именно собирается сказать. И мысленно же представляла себе, что тот ответит. В душе теплилась надежда на какое-то вмешательство небесных сил, способных вызволить ее из этой запутанной ситуации, из этого несчастья, которое, по-видимому, предначертано самой судьбой…
Раздался глубокий, громкий вздох. Тиффани замерла в ожидании грома и молний. Ей хотелось крикнуть: «Да я сама не знаю, почему так себя веду! Простите меня! Пожалуйста, я не хочу, чтобы вы уходили!»
Он и не ушел, по крайней мере, пока еще не ушел.
От сердца отлегло.
— Вы обязательно что-нибудь съедите, даже если мне придется для этого применить силу! — мрачно изрек неугомонный человек. — Ешьте этот чертов суп! Не вздумайте снова твердить, что у вас нет аппетита! — Он со злостью повернулся к буфету и рывком открыл дверцу. — Честно говоря, мне абсолютно наплевать, есть у вас аппетит или нет! — Тарелка с грохотом была поставлена на стол. Как еще не разбилась! — Вы регулярно принимаете лекарство?
Девушка опустила глаза на свои лежащие на коленях крепко стиснутые руки. Проглотив внезапно нахлынувшие слезы, она кивнула.
— Да, регулярно.
— Ладно, это уже кое-что, на мой взгляд! — выдавил из себя добровольный лекарь. — Похоже, хоть толика здравого смысла у вас все-таки есть!
— Куда меньше, чем мне бы хотелось! — быстро ответила больная, не желая показывать гостю, насколько она расстроена на самом-то деле. — Иначе я бы никогда не позволила вам так себя вести в моем доме. Вы принуждаете меня делать то, чего я вовсе не хочу, и разговариваете со мною так, словно я — дитя несмышленое.
— Все, что я делаю, для вашего же блага, и вы это отлично знаете! — вежливо произнес невозмутимый благодетель, наливая в тарелку большую порцию дымящегося овощного супа.
— А вы, как я понимаю, ожидаете, чтобы я прониклась к вам благодарностью! — вспыхнула упрямица. — За возню с грузовиком, за столбы в ограде, за этот треклятый ваш суп!
— Честно говоря, мне на все это в большой степени наплевать! — отчеканил Крис. Он придвинул кресло поближе к столу и поставил тарелку перед Тиффани. — А теперь немедленно замолчите и ешьте!
Больше бороться с ним сил уже не было. Она раздраженно вздохнула, всем своим видом демонстрируя, что подчиняется под давлением, и проглотила ложку приятно согревающей жидкости. Оказалось, есть хотелось куда больше, чем она думала. Суп был на удивление хорош. Едва принявшись за него, девушка вдруг увидела, что Крис смотрит на часы.
