Тронутая его словами Шэрон накрыла руку Рэндалла своей.
— Ты очень добр ко мне.
Он посмотрел в сторону и глубоко вздохнул.
— Раньше я полагал, что человеку не нужно отзывчивое сердце, чтобы жить в мире с самим собой. Но, кажется, я ошибался. И не только в этом.
Рэндалл снова посмотрел на свою очаровательную соседку и понял, что настал решительный момент: откладывать больше нельзя!
— Шэрон, я… — И замолчал, уставившись на дверь кухни.
Гриль! Он и забыл, что начал жарить мясо за несколько минут до появления Шэрон.
— Не уходи никуда, я сейчас вернусь, — поспешно сказал Рэндалл и скрылся в кухне.
— Ладно.
Когда дверь кухни хлопнула, молодая женщина снова развернула костюмчик — штанишки и джемпер — и провела ладонью по мягкой ткани. Это первый подарок ее малышу, а он ведь еще и не родился. Потом, одевая его… или ее, она будет вспоминать Рэндалла…
В мысли ворвался резкий звонок телефона, который стоял рядом, на столике. Первым побуждением Шэрон было не обращать на него внимания. Но вдруг это звонит, например, секретарша — сообщить что-то срочное?
И Шэрон нехотя сняла трубку.
— Добрый день. Резиденция Рэндалла Харриота.
— Здравствуйте. А Рэндалл дома?
— Да, но в настоящий момент он не может подойти к телефону. Я его… экономка. Может, передать что-нибудь?
Женщина на другом конце провода фыркнула.
— Так и знала, что Рэндалл не обойдется собственными силами там, где дело касается домашнего хозяйства! Ладно, скажите ему, пожалуйста, что звонила сестра, и передайте приятную новость: его непутевый племянник наконец-то женится.
— Поздравляю. А он поймет, о каком племяннике идет речь?
— Да, Лесли его единственный племянник. Так что непременно поймет.
Лесли?.. Неужели тот самый Лесли?!
Шэрон была так потрясена, что совершенно машинально попрощалась с собеседницей и положила трубку.
Услышанное просто не могло быть правдой! Ведь все это время она только и говорила о Лесли, о том, как он бросил ее беременной. Если Рэндалл — дядя Лесли, то почему скрыл это от нее?
Невидящим взглядом Шэрон обвела гостиную. Наверное, что-то здесь не так. Или это просто совпадение, попыталась убедить себя Шэрон. Но Лесли живет в Оксфорде. Как и Рэндалл. Он говорил, что его семья очень богата и испокон веков занимается строительством. Однако фамилия Харриот никогда не звучала, а потому ей и в голову не приходило, что…
Услышав звук шагов, Шэрон резко обернулась. Когда Рэндалл вошел в комнату, молодой женщине на секунду показалось, что сердце ее разорвется от горя.
— Что случилось? Ты побледнела так, словно увидела привидение! — встревожился он.
— У меня для тебя сообщение, — медленно произнесла Шэрон. — От твоей сестры.
Больше говорить ничего не пришлось. По выражению ее лица Рэндалл понял, что опоздал.
Ему стало нестерпимо скверно. Но он заставил себя успокоиться и попытался взять молодую женщину за руку. Та отдернула пальцы, словно его прикосновение было ей омерзительно.
— Шэрон, — тихо начал Рэндалл, — именно об этом я и хотел поговорить с тобой, когда…
— Тебе не кажется, что немного поздно? — прервана она его.
— Да, поздно, — с печальным вздохом признал Рэндалл. — Но так уж вышло. И поверь, у меня были на то причины.
— Наверняка, — согласилась Шэрон, — однако ни к чему тратить время на объяснения. Я не хочу слышать ничего ни о тебе, ни от тебя.
Она резко повернулась и шагнула к двери. Но Рэндалл ухватил ее за руку и заставил сесть на диван.
— Уж пяти-то минут я заслуживаю. Прошу тебя, подари мне их.
— Ты не заслуживаешь ничего! Ты не лучше, чем твой ничтожный лживый племянник! — воскликнула Шэрон, сверкая глазами.
Каждое слово причиняло Рэндаллу боль, но он не оставил попыток оправдаться.
— Поверь мне, до приезда в Бланес я и не подозревал о твоем существовании. Более того, понятия не имел, что Лесли жил на моей вилле.
— Так, значит, вилла всегда была твоей? И ты не купил ее только что?
— Она принадлежит мне вот уже два года. Если Лесли утверждал, что она его, то он говорил неправду.
Шэрон медленно кивала, словно пыталась усвоить полученную информацию.
— Да, Лесли сказал, что вилла его. Богатые родственники, мол, купили ему этот «домик», чтобы поздравить с успешным окончанием колледжа.
— Вот подлец, — пробормотал Рэндалл.
Молодая женщина обожгла его колючим взглядом.
— Если ты так к нему относишься, почему же тогда утаил, что приходишься ему дядей?
— Понимаешь, когда я впервые увидел тебя, то не знал, что и думать. А потом начал беспокоиться за сестру. Мне подумалось, что если Лесли действительно отец твоего ребенка, то ты наверняка подашь в суд. А на долю Лайры выпало предостаточно неприятностей. Мне не хотелось, чтобы она снова переживала.
— И ты лгал мне, чтобы защитить ее? — недоумевающе посмотрела на него Шэрон.
Рэндалл сокрушенно опустил голову.
— Я не воспринимал это как ложь. Просто избегал правды. Если бы выяснилось, что ты планируешь наложить руку на состояние Харриотов, тогда я… я не позволил бы тебе сделать это.
— Боже мой, — в ужасе прошептала Шэрон. — Ты считал меня способной на такое? Как ты мог? Как ты мог думать обо мне столь низко и при этом целовать меня! Притворяться, будто испытываешь ко мне теплые чувства, даже страсть? — Ее передернуло. — После того как Лесли скрылся в туманной дали, я признала, что мне не повезло — связалась с подлецом. Но я его недооценила. Ты превзошел племянника!
— Но я и в самом деле хотел тебя! И хочу! Это никак не связано с тем, что я дядя Лесли. — Огорчение, недовольство собой постепенно переходили в ярость. Мнение этой женщины значило для Рэндалла очень много, а она его с грязью смешивает! — И не смей сравнивать меня с Лесли! Я, между прочим, тобой не воспользовался!
— А что же ты сделал?
— Черт побери, Шэрон, неужели не понимаешь? Я же тебя совершенно не знал! Вполне логично было предположить, что ты попытаешься заполучить богатого мужа, привязав его к себе ребенком. Я старался действовать в интересах моей семьи!
— И лгал мне, — с трудом выговорила молодая женщина. — Считал меня вымогательницей… Шлюхой самого низкого пошиба… Мне не терпится высказать, что я про тебя думаю, и слово «негодяй» будет самым мягким из всех.
Шэрон попыталась вырвать руку, но Рэндалл сжал ее пальцы сильнее.
— Пожалуйста, выслушай меня! Очень скоро я увидел тебя совсем в другом свете. Но тогда я струсил. Побоялся сказать тебе правду, потому что это разрушило бы нашу хрупкую дружбу. Я опасался, что ты отреагируешь именно так, как сейчас, потому и молчал с упорством, достойным лучшего применения.
