Шэрон отвернулась от него и попыталась скрыть слезы, жгущие ей глаза. Время, что он провел с ней, добро, которое сделал, — все диктовал холодный расчет. Не симпатией или состраданием руководствовался Рэндалл. Просто следил за ней: не замышляет ли она чего? Играл ее несчастным сердцем. А она-то поверила, что о ней заботятся, что Рэндаллу в самом деле хорошо с ней. Надо же быть такой идиоткой!
— Что ж, нашей дружбе пришел конец, — выдавила из себя Шэрон. — Я не желаю тебя видеть. Как и иметь дело с твоей семьей или с ее деньгами.
— Но ребенок…
Шэрон наконец-то удалось вырвать руку. Она прижала ее к животу, словно защищая неродившееся дитя.
— Ребенок — мой! Я понимаю, что ты можешь нанять самых лучших юристов. Но я не позволю отобрать у меня малютку!
Рэндалл недоумевающе уставился на нее.
— Неужели ты веришь, что я могу поступить так?
Сердце Шэрон дрогнуло. Она готова была отдать ему все, даже свое сердце. Но, увы, увы…
— Ты оказался совсем не таким, как я думала. Ты не тот человек, который ходил со мной в церковь, целовал меня и… обещал, что останется здесь, со мной, пока не родится ребенок.
— Я и останусь!
Слезы слепили глаза Шэрон, поэтому она резко поднялась.
— А я не хочу тебя видеть, неужели не ясно? Улетай к себе в Англию, в Америку, куда хочешь, хоть в Новую Зеландию. Похорони себя в работе — ты не заслуживаешь лучшей участи!
Молодая женщина рванулась к двери, и Рэндалл не стал останавливать ее на этот раз, понимая, что совершенно бесполезно пытаться переубедить ее. По крайней мере, сейчас. Поэтому он просто сказал ей вслед:
— Прости меня, если можешь. Я не хотел причинить тебе боль.
Шэрон на секунду обернулась, и стаю видно, что по ее щекам катятся слезы.
— Конечно нет. Ты всего лишь заботился о своей семье. А на Шэрон Уэбстер тебе было наплевать.
Он собрался было возразить, но она уже скрылась за дверью, не дав ему ни малейшего шанса сказать хотя слово. Интересно, так ли себя чувствует преступник, когда за ним захлопывается дверь камеры и радужные надежды на счастливую жизнь остаются за ней?
Вечером следующего дня Рэндалл сидел на траве возле машины, мрачно созерцая собранные чемоданы. Осталось только запихнуть вещи в багажник и запереть за собой дверь. Да, еще не мешало бы позвонить в аэропорт…
Но именно в этом-то и была загвоздка. Весь день Рэндалл пытался заставить себя заказать билет по телефону, твердя, что все обернулось к лучшему. Проведи он с Шэрон еще немного времени, мог бы наделать глупостей — влюбиться, чего доброго. А это уж никуда не годится.
Черт! И о чем я только думаю! — мысленно выругался Рэндалл. Я не могу влюбиться ни в кого. Более того, это чувство мне не доступно. Если вообще существует.
И все же день давно перевалил за половину, а он так и не двинулся с места. Мысль никогда больше не увидеть Шэрон наполняла его ужасом и отчаянием.
Но эта женщина никогда ему и не принадлежала. Их отношения были обречены с самого начала. Кто она, а кто он…
Не обращая внимания на голос разума, Рэндалл встал, поднял брошенный Шэрон детский костюмчик и отправился в соседний дом. Неважно, что она зла на него. Ребенок не виноват, пускай носит его. А он заодно узнает, что случилось у будущей матери.
Несколько часов назад Шэрон вернулась из колледжа, но ни одного ученика так и не появилось. А ведь они всегда приходят по пятницам и вторникам. Странно…
Постучав пару раз и не получив ответа, Рэндалл крикнул:
— Шэрон! Я знаю, что ты дома. Я все равно не уйду, пока не поговорю с тобой!
Время текло, и он начал волноваться. Шэрон не из тех, кто прячется, даже будучи очень зла. Тем более открыла бы, чтобы прогнать его с порога.
Терзаемый дурными предчувствиями, Рэндалл вошел в дом и отправился искать хозяйку. Через некоторое время он обнаружил ее… в постели. Это в пять-то часов вечера!
— Что случилось?
Не ожидая приглашения, он переступил порог спальни и подошел к кровати. Молодая женщина полулежала на подушках под голубой простыней, одетая в белую хлопковую ночную рубашку. Темные волосы рассыпались по плечам, лицо казалось очень бледным, несмотря на загар. Рэндалла охватил внезапный страх за нее и за ребенка.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она. — Я думал, что ты уехал.
— Я уже собрался, если это тебя утешит.
Рэндалл присел на краешек кровати. И Шэрон «одарила» его предостерегающим взглядом.
— Я бы больше утешилась, если бы увидела твою спину.
Ее глаза покраснели, словно она долго плакала. А Рэндаллу не хотелось, чтобы эта женщина плакала из-за кого бы то ни было, а не только из-за него…
— Еще увидишь. Но только после того, как расскажешь, что произошло. Твои ученики должны были появиться час назад.
— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросила Шэрон.
— Потому что сегодня вторник, а они приходят по вторникам и пятницам.
— Ты запомнил или занес это в мое досье? — издевательским тоном спросила молодая женщина.
— Перестань. Стервозность совсем не в твоем духе. Ты слишком хорошая, чтобы это выглядело убедительно.
Шэрон подняла на него взгляд, и Рэндалл увидел, что ее глаза полны боли.
— Зачем ты продолжаешь лгать мне? Или преуспевающие бизнесмены делают это так часто, что забывают, где ложь, а где правда?
— Я заслужил такие слова, только поэтому и терплю их. Но если хочешь знать, мне очень не нравилось говорить тебе неправду. Я все время жалел, что начал.
— Тем не менее продолжал в том же духе. — Шэрон устало вздохнула и добавила: — Почему бы тебе не уйти?
Рэндалл скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не двинется с места, пока не получит ответы на все вопросы.
— Что-то не в порядке с ребенком?
Шэрон закусила губу и отвернулась, прежде чем прошептать:
— Нет. Пока что.
— Что значит «пока что»? Выходит, что-то все-таки не так.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— У меня возникли проблемы, и врач велел мне лежать в постели.
Рэндалла охватило чувство, похожее на панику, но показывать это было никак нельзя. Он плохо представлял, как протекает беременность, но знал, что будущих матерей нельзя волновать.
— Какие проблемы?
Шэрон глубоко вздохнула и начала рассказывать. Видимо, потребность поделиться своими тревогами перевесила желание послать Рэндалла ко всем чертям.
Он слушал ее с таким неподдельным вниманием, что молодая женщина почти поверила в его доброе к ней отношение. Но потом в голову пришла мысль, наполнившая ее ужасом: а вдруг Рэндалл хочет отнять у нее ребенка, когда тот родится? Это ведь все же член его семьи…
