— Ты его не обожаешь, а балуешь, — снова возразила Линн. — Хорошо еще, что его отец, несмотря на то, что нечасто с ним видится, в состоянии оградить его от твоего… э-э… чересчур заботливого ухода, — вывернулась она, хотя на уме у нее было совершенно другое слово.
— Но я ведь нечасто с ним вижусь!
— Но это не значит, что ты должна его баловать! — Линн прищурила свои темные глаза — фамильная черта всех членов их семьи. Несмотря на возраст, их цвет совсем не изменился. — К тому же, мне кажется, он использовал этот тактический ход именно с целью повлиять на тебя. Зная твою любовь к Дэнни, он воспользовался этим оружием. Вот ты и не подумала, что запретить тебе с ним видеться он не может, потому что ты всегда можешь обратиться за помощью к Джинни. Дэнни ведь живет с ней большую часть времени, разве не так?
Линн почувствовала раздражение. Удивительно, как все-таки в ее сестре могут уживаться два совершенно разных человека! Иногда она поражала ее своей глубиной и рассудительностью, как и полагалось женщине, у которой был взрослый сын и подрастал внук, но бывало и так, что она выводила ее из себя каким-то подростковым нежеланием понять, казалось бы, очевидные вещи. Впрочем, одним несомненным достоинством Роберта все же обладала. Способностью любить, ей самой недоступной. Она постаралась поскорее забыть об этой тревожной мысли.
— А знаешь, мне понравился цвет платья, который выбрала Тэлия, — неожиданно сказала Роберта. — Небесно-голубой. У нее ведь голубые глаза? — (Линн молча кивнула.) — Если бы на ней было белое платье, это воспринималось бы как насмешка. Она ведь далеко не девушка и… — Глаза Роберты вдруг широко распахнулись. — Неужели она беременна? И этим объясняется такая поспешность, с которой они сыграли свадьбу? Хотя нет, — тут же сама себе возразила она. — Если моему сыну стало безразлично мое мнение, то что уж говорить об общественном, которое его всегда заботило еще меньше?
Линн облегченно перевела дух. Кажется, к Роберте возвращается ее природная сообразительность. Может, дело было в том, что все произошло настолько быстро и неожиданно, что ее сестра не сразу успела перестроиться?
— Все-таки, как думаешь, в чем причина такой поспешности? — В этот раз этот вопрос адресовался непосредственно к Линн.
— Может, твой сын наконец осознал, что любит эту женщину?
Голос ее звучал бесстрастно, все эмоции были упрятаны под железный колпак, на который она повесила еще и замок. Для верности.
Роберта прищурилась.
— Ты же всегда говорила, что это чувство тебе чуждо, и вот, пожалуйста!
— Я могла измениться, — Линн пожала плечами. — Разве ты не заметила, как сияли глаза твоего сына и невестки? Этого сияния не могла не заметить даже такая черствая женщина, как я.
— Ты вовсе не черствая! — тут же возразила Роберта. Ее глаза смягчились. — Просто иногда ты боишься признаться в своих чувствах. Ты все переживаешь изнутри и стараешься держать все свои эмоции под контролем. Словно боишься, что, если о них станет известно окружающим, это сделает тебя слабой и уязвимой.
— Спасибо за исчерпывающий анализ, — с сухим смешком поблагодарила сестру Линн. — Мир многое потерял, когда ты решила не поступать в медицинский колледж.
Роберта нахмурилась.
— Если тебе не нравится, что я говорю, ты можешь прямо сказать мне об этом. Незачем надо мной еще смеяться!
— Совсем как в старые добрые времена, — улыбнулась Линн и похлопала Роберту по руке, прося прощения. — Мы ссоримся, как девочки.
Роберта усмехнулась.
— Ты, как всегда, права… Линн, ты правда думаешь, что у них любовь? Признаться, я была так расстроена и зла на Аарона, что не заметила ничего, кроме платья невесты, а когда увидела на ее руке удивительно похожий на мой браслет, мне стало совсем плохо.
— У тебя еще будет возможность узнать это самой.
— Каким образом, если завтра мы вылетаем обратно?
— Кроме завтра будут еще дни, — мудро заметила Линн. — После брачной ночи последует медовый месяц, а потом ты можешь пригласить Тэлию к себе на чай и узнать ее поближе.
— Ты мне поможешь в этом? — В голосе Роберты вдруг проскользнули просящие нотки младшей сестры.
— Конечно, — улыбнулась Линн.
— Вот что еще пришло мне в голову. — В глазах Роберты мелькнуло беспокойство. — Как ты думаешь, она понравилась бы?..
Линн поняла, что она хочет сказать, и, задумавшись на секунду, уверенно сказала:
— Ты ведь любишь своего сына, Роберта? Если ты желаешь ему счастья, ты должна принять как данность, что его жена другая и никогда не станет одной из нас. Твой сын, наконец, повзрослел и больше никогда не будет принадлежать тебе безраздельно. Брак с Джинни был для него не более чем игрой, в которую он играл, ничем не рискуя. Даже если сам не подозревал об этом. Сейчас все изменилось. Он стал настоящим мужчиной. Чем скорее ты это осознаешь, тем терпимее ты будешь относиться к Тэлии. К тому же, — Линн улыбнулась, — если она смогла выдержать упрямство твоего сына одиннадцать лет, она крепкий орешек. Будь это иначе, он бы по-прежнему мог быть женат на Джинни. У меня нет никаких сомнений в том, что она понравилась бы отцу Аарона, — закончила она.
— Ты снова права, — через минуту размышлений сказала Роберта. — Более достойной жены ему не найти.
После бракосочетания все собрались на лужайке, где были расставлены столы. Несмотря на то, что свадьба была сыграна не совсем обычная и родственники составляли единственную и малочисленную группу гостей, казалось, никого это ничуть не тревожило.
Открытый ресторан, где они находились, был расположен на возвышенности, и перед ними как на ладони расстилался Лас-Вегас. На фоне летнего темнеющего неба город со своими многочисленными яркими неоновыми огнями производил фантастическое зрелище. Прохладный ветер прогнал дневной зной и приятно холодил кожу.
Когда настала пора разрезать свадебный пирог, который оказался настоящим двухъярусным шедевром, Аарон, стоя за спиной жены и помогая ей держать нож в руках, прошептал ей на ухо:
— Это самая лучшая свадьба, которая у меня была.
Тэлия подняла бровь и заметила:
— В отличие от некоторых, мне, к сожалению, сравнивать не с чем.
— Ты не представляешь, насколько я безумно рад этому. — Он коснулся губами ее щеки и замер на несколько секунд, словно не в силах оторваться от нее.
— Предполагается, что ты должен мне помогать, но пока ты мне только мешаешь. — Тэлия дернула плечом, стараясь показать, как именно он ей мешает, но особо не усердствовала.
— Можно я помешаю тебе еще немного?
Тэлия не сразу разобрала его слова: Аарон осторожно погрузил подбородок в ее волосы, и густая масса волос поглотила его шепот. Одна его рука лежала на ее талии, а другой он помогал удерживать нож. Это вселяло в нее дополнительную уверенность, если нож вдруг выскользнет из ее дрожащих рук.
