Лиза была готова расплакаться. Как объяснить ребенку, что его папы больше нет в живых?
Максим еще поговорил с Кларой, потом положил трубку и обратился к Лизе:
— Дети скучают по Жану.
— Клара тоже, — сказала Лиза.
— Да. Они оба — необыкновенные люди.
— Почему же он?.. — Лиза не договорила. Вряд ли Максиму понравится, если она будет критиковать его друга.
— Клара все понимала, — промолвил Максим.
— Но его детям этого не понять!
Тень пробежала по его лицу.
— Ты права. — В голосе его послышались металлические нотки. — Девочка хочет, чтобы я приехал на день ее рождения.
Сердце Лизы ёкнуло от дурного предчувствия.
— Когда?
— В следующую субботу. — Он взглянул на свои ладони и сжал их. — Я должен там быть. Ради Жана. С тех пор, как его не стало, у них никого не осталось, кроме меня.
Лиза словно оцепенела. Как ей удержать его? Никак. Да и какое право она имела настаивать на своем?
— Наверное, тебе действительно надо быть там, — проронила она и, превозмогая себя, спросила: — Ты вернешься?
— Сюда? — Максим рассеянно посмотрел по сторонам. — Ни к чему.
Ну да, разумеется. Ведь после разговора с Фрицем он остался здесь помимо воли. Ему была ненавистна собственная беспомощность, и он изо всех сил старался поправиться, чтобы как можно скорее уйти прочь из ее дома.
— А как же книга? — спросила Лиза.
— У тебя есть записи. Я тебе больше не нужен.
— Я хочу сказать тебе спасибо, — обратился к ней Максим накануне того дня, когда он должен был ехать к Морелям. — Должно быть, я выглядел неблагодарным.
— Я не делала ничего против своей воли, — ответила Лиза.
— А кольцо, которое ты вернула Фрицу?
— Наша помолвка была ошибкой. Мне жаль, что я причинила ему боль, но хорошо, что мы оба поняли это не слишком поздно.
Максим помолчал, затем скороговоркой произнес:
— Я хотел бы пригласить тебя сегодня на ужин. Просто в знак благодарности.
Спасибо и прощай — вот что он имел в виду. К горлу у нее подступил комок.
— Очень мило…
Максим заказал столик в одном из лучших ресторанов. Днем он куда-то отправился на такси и вернулся с большим пакетом.
— Ездил за вечерним костюмом, — пояснил он. — Почти все мои вещи у Клары.
Он сказал, что своего дома у него нет, а в перерывах между экспедициями он либо снимает квартиру, либо останавливается у друзей.
В тот вечер Лиза превзошла самое себя и была сногсшибательно хороша в облегающем черном платье с длинными кружевными рукавами и низким вырезом. Волосы она забрала в обманчиво-небрежный узел. Макияж был безупречен именно потому, что не бросался в глаза. В губах под розовой помадой таилась страстная чувственность. Если Максим решил уйти из ее жизни, она не собирается облегчать ему эту задачу.
Взяв маленькую вечернюю сумочку и накинув на плечи легкую шаль, Лиза появилась в гостиной, где ее уже ждал Максим. В глазах его она прочла немое изумление. Он невольно поднялся при виде нее, и она смерила его торжествующим взглядом. По крайней мере, ему будет непросто выкинуть ее из памяти.
— Ты выглядишь… — он даже охрип от волнения, и ему пришлось откашляться, — потрясающе.
— Спасибо. — Он и сам смотрелся неплохо в смокинге и с модной стрижкой — она еще не видела, чтобы он носил такие короткие волосы. — Ты тоже.
Максим сдержанно улыбнулся. В отношениях с ней он по-прежнему предпочитал соблюдать дистанцию. Возможно, он был очарован, возможно, желал ее, но, даже понимая, почему ей пришлось пойти на обман, не простил ей этого.
Он галантно открыл перед ней дверь. Когда они направлялись к такси, Лиза с радостным удивлением, к которому примешивалась тихая грусть, заметила, что он идет, почти не опираясь на свой костыль.
В ресторане он заказал шампанское.
— У нас ведь праздник, верно?
— Да. — Лиза натянуто улыбнулась. Только не у нее. У нее скорее похороны. — За твое окончательное выздоровление, — сказала она, поднимая бокал.
— Спасибо. И за твое доброе сердце. — Губы его искривились в усмешке.
— Мое доброе сердце здесь ни при чем, — покачала головой Лиза. — Неужели ты действительно думаешь, что я делала все это из жалости? Поэтому ты так… злишься?
— Злюсь?
— Ну конечно. Втайне.
— Злюсь… — задумчиво повторил он. — Я и вправду разозлился, когда узнал, что ты солгала насчет нашей помолвки.
— Да, получилось не очень хорошо, — признала она. — Я собиралась поговорить с Фрицем, предупредить его. А потом… у меня вырвалось, что произошла ошибка.
Максим делал вид, что поглощен разглядыванием содержимого бокала, который он рассеянно передвигал по столу.
— Послушай, не думаешь же ты, что я и дальше продолжала бы обманывать тебя?
Он поднял голову и с любопытством посмотрел на нее.
— Просто мне было интересно.
Официант подал суп, и Максим взялся за ложку.
— Может, тебе покажется странным, — холодно заметила Лиза, — но при знакомстве с тобой я вовсе не была одержима идеей выскочить замуж. У меня был Фриц, да и вообще я никогда не испытывала недостатка в подобных предложениях.
— Теперь я понял, что должен знать свое место, — рассмеялся он.
— Более того, — категорическим тоном продолжала Лиза, отказываясь подыгрывать ему, — когда ты предложил мне поехать с тобой в дом твоих друзей, я ведь отказалась, верно? Или ты уже забыл?
Максим мгновенно посерьезнел.
— Почему же? Я все помню. Я также помню, что тем вечером, когда ты поцеловала меня на прощание, то сделала это не без… удовольствия.
— Это был всего лишь поцелуй.
— Но мне показалось, что тобой двигало не одно чувство признательности.
Она подняла голову, и взгляды их встретились.
— Ты понравился мне, и знаешь это. Но я уже была обручена.
— Я не должен был соглашаться на твое предложение и ехать к тебе, — сказал он. — Я только испортил тебе жизнь.
— Нет, что ты! — Лиза положила ложку и отодвинула в сторону тарелку. — Я сама так захотела. Захотела… ухаживать за тобой. Никто не принуждал меня к этому.
— Просто я поставил тебя в безвыходное положение. Тебе не оставалось ничего другого, как только предложить мне поехать с тобой. Мне следовало отправиться к Морелям, вот и все. Или к кому-нибудь еще…
— Неужели тебе было так плохо у меня? — Лиза робко улыбнулась. Конечно, ему ненавистна сама мысль о зависимости. Но ему пришлось бы примириться с этим — не с ней, так с кем-то другим. К тому же ведь были моменты, когда барьеры, которые он воздвигал, рушились и между ними возникало некое подобие дружбы.
