class="p1">– Х‑хорошо.
– Вставь левую ногу в стремя, возьмись за луку седла и перекинь другую ногу.
Харпер сделала три попытки, но так и не смогла забраться на лошадь.
Кейд смотрел на нее, затем не выдержал и, подойдя вплотную, помог ей сесть в седло.
– Спасибо, – сказала Харпер. Ее ягодицы горели от его прикосновений и вызывали воспоминания, которые сейчас были не уместны.
Передав ей поводья, Кейд рассказал ей о том, как тронуть лошадь, повернуть налево, направо или остановить.
– Я знаю, – самонадеянно ответила Харпер, хотя на самом деле не чувствовала себя столь уверенной.
Кейд цокнул языком, и лошади медленно пошли.
Солнце ласково сияло на голубом небе, согревая плечи Харпер. Серебрянка спокойно, бок о бок, шла рядом с Корицей.
– Как хорошо! – сказала Харпер.
Кейд кивнул:
– Да.
Харпер обещала себе, что не будет спрашивать Кейда, почему он пригласил ее на эту прогулку, поэтому помалкивала. Но он тоже был немногословен. Просто ехал рядом с ней, пока они не стали наслаждаться движением, погрузившись в единый ритм. Усадебный дом исчез из вида, и теперь они ехали вдоль небольшого ручья, с зелеными ивами по берегам.
– Мы можем остановиться здесь и напоить лошадей.
Кейд спешился, затем подошел к ней, протянув к ней руки. Но Харпер слезла сама, без его помощи.
– Молодец, – сказал он.
Они подошли к ручью, лошади последовали за ними.
– Это мое любимое место на ранчо.
– Да, очень красивое.
– Ты действительно так думаешь?
– Да, – тихо ответила Харпер.
– Я когда‑то хотел построить здесь дом. Немного меньше, чем наша главная усадьба, но достаточно большой, чтобы жить здесь семьей.
– Ты хотел построить дом для себя и Бри. – Вздохнув, Харпер отвернулась от него, чтобы он не видел того, что было в ее глазах. А в них была боль. Она уже не могла скрывать свои чувства. Не могла притворяться, что ей тяжело быть с ним наедине. Ведь она не могла сравниться с его идеальной Бри. Кейд взял ее за руку, и она резко повернулась, встретив его взгляд. Глаза Кейда потемнели, в них сквозило раскаяние.
– На самом деле эта идея пришла мне в голову, когда я жил в деревенском доме.
– Когда ты был маленьким?! – воскликнула Харпер.
– Нет, не тогда.
– О!
– Мне не надо было говорить тебе это, – промолвил Кейд, отвернувшись.
– Конечно, совершенно незачем, – прошептала она.
– Да, согласен с тобой, – сказал он, притянув ее к себе.
Она прильнула к нему, и он взглянул на ее губы, погладив пальцем ее подбородок. Это простое прикосновение пронзило ее с головы до ног.
– Кейд…
– Тсс…
И затем он приник к ее губам, и ей показалось, что в темном небе вспыхнула яркая звезда. Этот поцелуй их снова соединил, и они ощутили себя единым целым.
Обхватив лицо ладонями, Кейд страстно поцеловал ее, и Харпер застонала от наслаждения.
Уложив ее на траву под деревом, Кейд стал ласкать ее груди сквозь тонкую ткань рубашки, потом рука его опустилась вниз, и Харпер изогнулась от этих прикосновений, стараясь полнее их ощутить. Она услышала, как расстегивается молния на ее джинсах, а потом ощутила руку Кейда, проникшую в ее самый чувственный уголок. Еще секунда – и она уже не смогла сдерживать себя.
Харпер испытала яркий оргазм – все ее тело содрогалось от наслаждения. Она не сразу пришла в себя, спускаясь с небес на землю.
Кейд, похоже, был очень доволен. Он покрывал ее лицо поцелуями и шептал:
– Доун…
Доун? В порыве страсти он назвал ее этим именем. Отпрянув, она посмотрела Кейду в глаза, но в это время зазвонил его телефон. Он звонил и звонил.
Кейд смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова.
– Лучше возьми трубку, – сказала она, внезапно смутившись.
Кейд ответил на звонок:
– В чем дело, Лили?
Харпер услышала испуганный голос его сестры:
– С мамой беда, Кейд. Она упала с лестницы.
– Черт! Сильно ушиблась?
– Не знаю, но она отказывается ехать в больницу. Не разрешает мне вызвать скорую помощь.
– Хорошо, я сейчас приду. – Закончив разговор, он покачал головой: – Нам надо возвращаться. Мать упала с лестницы, – сказал он, направившись к лошадям.
– О нет! – выдохнула Харпер. Подбежав к Серебрянке, она попыталась сесть на нее, и Кейд помог ей, но на этот раз не очень деликатно.
Он взял за поводья их лошадей.
– Держись крепче за седло, – велел он ей, – я поведу Серебрянку за повод.
И они тронулись в обратный путь. Кейд внимательно следил за ней, опасаясь, что она потеряет равновесие. Конечно, ему не нужен был еще один пострадавший человек. Когда вдали показалась усадьба Тримэйнов, Харпер окликнула его:
– Кейд, оставь меня. Я сама смогу благополучно доехать до конюшни. Передай мне поводья.
– Ты уверена?
Харпер кивнула:
– Да.
– Ну хорошо, спасибо.
Взяв поводья, Харпер смотрела на то, как Кейд, пригнувшись к голове жеребца, пустил его во весь опор. Этот мужчина все делал идеально – разве что не мог правильно назвать ее по имени. Это несказанно беспокоило ее. Ей казалось, что он хочет Доун, а не Харпер, и не видит в ней одну и ту же женщину.
Противоречивые чувства терзали ее. Харпер не знала, как к ней относится Кейд, но сейчас это было не важно. Сейчас самым важным было то, как чувствует себя Роза Тримэйн.
Кейд пригрозил матери, что, если она не покажется доктору, он отменит прием по случаю юбилея. Никто не смел грозить его матери. Она была сильной женщиной, и все считались с этим. Три дня она молчала, почти не разговаривала с ним. К счастью, она пролетела всего лишь через три ступеньки, а не через целый пролет. Ноги были в синяках, а ушибленное колено распухло. На щеке красовалась царапина от перил. Никакой макияж не мог ее скрыть. Однако мать решительно отказалась отменить празднование – она ждала в гости всю семью и множество друзей.
Лили, хитрая лиса, возложила все лечение матери на Кейда, заявив, что она занята банкетом. Их семейный доктор Адамс сказал, что Розе надо полежать в кровати три дня, а потом она сможет танцевать на своем дне рождения.
Ирен готовила еду, а Кейд относил ее матери утром до работы и вечером после нее. Это была не идеальная ситуация, но Роза не доверяла никому, кроме Кейда. Он помогал ей вставать с кровати и ходить по комнате. Колено у нее все еще болело, но лекарства, прописанные доктором, облегчали боль и снимали воспаление.
Из комнаты матери были видны конюшни. Кейд
