— Всенепременно, — пообещала Хилари и пошла в дальний конец площадки, где центром внимания был Джон Скюр.
Ее появление было встречено изумленными возгласами. Хилари не смутилась: она испытывала незнакомое ей до сегодняшнего дня чувство власти красоты и женственности. Как же это ново, приятно и весело, удивилась она про себя. Всего-то и надо — не пытаться скрывать, что ты женщина. Если бы она знала это раньше...
— Хилари, вы потрясающе хороши, — сказал Джон. — Если бы я не был так долго и счастливо женат, если бы мне было тридцать, если бы я был супергероем...
— Если бы? — засмеялась Хилари. — Джон, вы самый замечательный человек, которого я встречала. Если бы мне посчастливилось родиться чуть раньше...
— Не балуйте меня, Хилари, — он дотронулся своим бокалом до ее, — а то я напридумываю себе Бог весть чего!
— Как настроение? — обратилась она ко всей компании. — Может быть, вы хотите чего-нибудь?
— Спасибо, Хилари, — ответил за всех Джон. — Вечер удался. Равно как и вся конференция. Вы прекрасный специалист. Я любовался вашей работой. Если бы только я мог переманить вас к себе!
Все рассмеялись. Ни у кого из присутствующих не было сомнения в том, что эта молодая талантливая женщина сможет найти применение своим силам и ей не нужна помощь. Хилари кокетливо улыбнулась: похвала профессионалов всегда самая приятная.
— Я хочу предложить тост, — сказала она. — Давайте поднимем бокалы за доверие и любовь. Мне приятно, что вокруг столько талантливых людей, которые с энергией и любовью относятся к своему делу и друг к другу. Мне было очень приятно с вами работать. Большое всем спасибо.
Все зааплодировали и пригубили шампанского.
Джон Скюр задумчиво и ласково смотрел на молодую женщину. Он знал ее уже лет пять и всегда с удовольствием общался с ней по делам или просто разговаривал. Но он никогда не видел ее такой сильной и нежной одновременно. Ее удивительные зеленые глаза сияли, губы расползались в невольной улыбке, тело было гибким и от него веяло жаром. Девочка наконец влюбилась, понял он. Что ж, она вполне заслужила любовь. Тем более что, уважая Джоэла, он недолюбливал его. Босс был умен, напорист, прагматичен. Он умел заставлять людей отдаваться делу полностью и испытывать при этом благодарность. Но Джон всегда знал, что, если будет нужно, Джоэл пойдет по головам. Он и жену всегда использовал. Никто в компании не работал так много и так продуктивно, как она. Все это видели и иногда сочувствовали ей. Босс, не стесняясь, пользовался своим правом близкого человека. Из-за чего они развелись, Джон не знал, но интуитивно понял, что инициатор разрыва она. И если она обрела любовь, которая превратила ее из хорошего, верного сотрудника в очаровательную женщину, то пусть босс кусает себе локти.
— Хилари, у меня тоже есть тост, — сказал он, постучав вилкой по бокалу и призывая всех к тишине.
— С удовольствием послушаем вас, Джон.
— Я хочу произнести тост в честь Хилари Хилтон! — торжественно и медленно начал он. — За очаровательную женщину! За душу нашей компании! За то, чтобы она обязательно была счастлива!
— Спасибо, Джон, — растроганно сказала Хилари. — Я... я не знаю, что сказать...
Все одобрительно засмеялись и потянулись к ней бокалами.
Волшебство продолжается, подумала Хилари, отпивая глоточек шампанского за собственное счастье. Только непонятно, где виновник волшебства? Артур Уорнер давно должен был быть на вечеринке. Хилари старалась не думать об этом, но потихоньку поглядывала по сторонам, надеясь найти его.
Артур стоял за увитой плющом колонной и смотрел на нее. Как много вокруг мужчин, подумал он ревниво. Ему хотелось подойти, взять ее за руку и увести куда-нибудь на край земли, где будут только луна, ветер, дорога и они вдвоем. Он не был поражен тем, как она сейчас выглядела: в его ощущениях Хилари всегда была такой. Нежной, чувственной, женственной. Он ласкал глазами ее округлые аккуратные бедра, узкие щиколотки, коленки, которые угадывались при каждом ее движении. Легкая ткань брюк делала их еще более привлекательными. Он мысленно гладил руками ее упругую грудь, краешек которой виднелся в вырезе блузы. Он приникал губами к ее шее в том месте, где была ложбинка... Еще немного — и он застонет от неутоленного желания, подумал Артур и решил не пугать окружающих.
В этот момент Хилари повернула голову и увидела его. Несколько минут назад она вдруг ощутила, что воздух вокруг нее стал горячим, ее кожа покрылась пупырышками, а в животе стало холодно от желания. Неужели она сошла с ума и не в силах контролировать свои эмоции? Нет, просто кто-то очень пристально смотрел на нее. Она остро чувствовала это. Хилари оглянулась, чтобы понять, откуда исходит сила, заставляющая ее таять.
Когда их глаза встретились, мир застыл. Перестали звучать музыка, разговоры, смех, потому что исчезли все люди. Осталась только призрачная дорожка от нее к нему. Подойти бы, прижаться к нему неутоленным телом и забыть обо всем на свете. Никто теперь не может помешать ей...
Артур поднял руку и помахал Хилари. Она счастливо улыбнулась и сделала шаг, стараясь идти не слишком быстро. Они встретились на середине пути.
— Привет! Как дела? — спросил он.
— Привет! Мои дела хорошо, — ответила она.
— Давай танцевать? — спросил он.
— Давай, — ответила она.
Музыка звучала с самого начала вечера, но все были так увлечены разговорами, закуской и выпивкой, что пока еще сидели за столиками. Он и она были первой танцующей парой. Мягкий грудной голос пел о любви, о надежде. Они медленно двигались, тесно прижавшись друг к другу, и молчали. Зачем говорить, когда их тела узнали друг друга и вели свой диалог. Он сжимал скулы, чтобы заставить свои руки спокойно лежать у нее на спине. Ему хотелось погладить чуть выступающие лопатки, пройтись пальцем по позвоночнику, опустить ладонь на маленькую попку и нащупать там ямочки. Она знала все его желания, ее тело угадывало каждое подрагивание мускулов, каждый его сдержанный вздох. Плыть бы так по течению музыки вечно, но музыка кончилась, и им пришлось отступить друг от друга.
— Мы не можем уйти прямо сейчас, — сказал он, отвечая на ее немой вопрос. — Надо соблюдать корпоративную этику.
Хилари засмеялась. Она прекрасно понимала, что ему наплевать на любую этику, но он хочет растянуть удовольствие. Полюбоваться ею здесь, потешить свое мужское тщеславие. Она была его победой. Мужчина никогда не пожелает праздновать победу один: ему нужны свидетели его славы и доблести. Неужели я такой ценный трофей? — подумала Хилари не без удовольствия.
— Давай посидим вон там, указала она на дальний столик под раскидистым кустом с алыми цветами.
