— Я тебе сочувствую, Макс. Жаль, что помочь не могу.
— Ты помогаешь, — сказал он уже другим, более интимным тоном. — Ты помогаешь уже тем, что существуешь. Впрочем, хватит о грустном. Чем занимаешься? Появился какой-нибудь кит на горизонте?
Джил вкратце поведала ему о своей работе, и они распрощались. В душе ее образовалась пустота. Этот разговор ничуть не прибавил ей уверенности. Ни одного по-настоящему теплого слова! Он скучал по ней, но не настолько, чтобы изменить ситуацию.
Бизнес, конечно, требует времени, но как быть с неофициальной помолвкой, о которой он как-то упомянул? Макс ни разу не коснулся этой темы, а Джил, хотя и сгорала от желания задать ему вопрос, сдерживала себя, чтобы он не подумал, будто его принуждают к чему-то.
С этих пор звонки его стали все реже, а их разговоры все короче. Джил уже перестала сидеть как прикованная у телефона с полудня до полуночи. За целую неделю он мог ни разу не позвонить, а когда телефон оживал, они общались, будто едва знакомые люди. И, тем не менее он продолжал звонить. Временами Джил думала, что было бы лучше, если бы он перестал ее мучить. Может быть, тогда она смирилась бы со своим одиноким существованием, полностью сосредоточившись на работе. Так, наверное, мается душа в чистилище: уж лучше определенность — рай или ад. Неведение убивает.
Сердцем Джил продолжала верить в то, что он по-своему любит ее, но никаких планов на будущее они не строили, о браке он не заговаривал.
Джил успокаивала себя тем, что он занят решением сложных проблем. Не так-то просто для мужчины вырвать себя из привычного круга забот, оторваться от семьи, от работы. И все же растущая тревога не оставляла ее. Лежа в одинокой постели, Джил всю ночь напролет уныло глядела в потолок. По крыше барабанил надоедливый осенний дождь, и в сотый раз она задавалась вопросом: неужели Максу так трудно снять трубку и позвонить, просто чтобы сказать, что у него все в порядке и он думает о ней? Неужели прогулки по пляжу и страстные ночи были лишь плодом ее воображения?
Она думала о его скрытности и нежелании выражаться ясно, о его притворстве и стремлении завоевать ее симпатию, симулируя тяжелую травму. Как-то раз он отметил ее неопытность… Может быть, и раньше Макс в душе смеялся над ее наивностью, а сейчас рассказывает Вирджинии о деревенской простушке, которую ему не составило труда затащить в постель?
Темным ноябрьским вечером, когда сильный северный ветер, завывая, гнул деревья и вздымал высокие пенные волны, Джил стояла у окна и смотрела на бурлящий океан.
Уже несколько дней девушка не находила себе места. Работа валилась из рук. Молчание Макса становилось невыносимым. Она должна что-то предпринять, иначе ожидание сведет ее с ума. Но, что можно сделать? Позвонить ему? Как? Она не знает номер его телефона. Справочная служба спросит адрес абонента.
У Джил была хорошая зрительная память. Она закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь мысленно воссоздать его водительские права. Ура! То, что нужно. Паувел-стрит! Номер дома она не помнила, но, быть может, достаточно назвать улицу. Джил принялась названивать в справочную.
Все оказалось куда проще, чем ей представлялось. На Паувел-стрит проживал только один Макс Горинг. Боясь передумать, она быстро набрала полученный номер. Сердце ее бешено колотилось, но решение расставить точки над «i» крепло с каждой секундой.
После двух или трех гудков женский голос ответил:
— Алло?
У Джил пересохло во рту. Ей пришлось сделать над собой титаническое усилие, чтобы произнести:
— Могу я поговорить с Максом Горингом?
— Простите, — последовал вежливый ответ, — Макс принимает душ. С вами говорит Вирджиния. Могу я что-нибудь ему передать?
— Нет-нет. Спасибо. Я позвоню в другой раз. — Джил медленно опустила трубку.
Вирджиния! Та самая женщина! Кто она ему? Что она делает в его квартире, когда он принимает душ? Отвечает на звонки этим глубоким бархатным голосом, в уверенной манере, с которой она, должно быть, родилась на свет!
Пронзительный телефонный звонок заставил Джил вздрогнуть. Она понимала, что следует расстаться с мечтами, но что-то внутри нее задрожало от надежды услышать любимый голос — в это время обычно звонил Макс. Может быть, найдется простое объяснение всему, в том числе и присутствию в его доме этой проклятой Вирджинии? Девушка схватила трубку.
Но звонил Огастес.
— Привет, Джил. Как поживаешь?
— Привет, — с разочарованием в голосе сказала она, усаживаясь в кресло. — Я в порядке. А ты как?
— Так себе, — признался доктор. — В эти выходные я свободен от дежурства и хочу предложить тебе посетить новый ресторан на курорте. Попробуем их кухню.
— Мы с Бекки были там недавно, и должна сказать: он не стоит того, чтобы тратить время, бензин и деньги. Цены астрономические, а кормят не лучше, чем в нашем кафе.
— Понятно. Зато туда всегда легко попасть. Ну, так как, суббота устроит?
Джил не хотелось идти, но это лучше, чем слоняться из угла в угол в ожидании звонка, который все равно не прозвучит.
И вдруг Джил стало стыдно. О чем это она? Может быть, Огастес и не самый восхитительный мужчина в мире, зато он уже много лет был ей и отцу, добрым и преданным другом. Да, он немного скучноват, пресен, но кто выдержит сравнение с Максом, ворвавшимся в ее жизнь как торнадо?
— Да, Огастес, — согласилась она, стараясь придать голосу больше любезности. — Чудесное предложение.
— Отлично. Я заберу тебя около половины седьмого. Устроит?
Джил хотела попросить его заехать попозже, но остановила себя. Не проводить же ей остаток жизни в ожидании!
— Прекрасно. К этому времени буду готова.
В субботу вечером Джил превзошла самое себя в стремлении выглядеть как можно лучше. Она надела темно-зеленый шерстяной костюм. В нем не было ничего сексуального, но он ладно сидел на ее стройной фигуре и подходил ей по цвету. Джил решила украсить наряд тонкой золотой цепочкой и золотыми серьгами в виде небольших колец — подарок отца к ее дню рождения. Перед тем как выйти в гостиную, она взглянула на себя в зеркало.
Золотистые волосы крупными волнами падали на плечи; губы, чуть тронутые помадой, слегка блестели, и хотя она не считала себя красавицей, какими, скорее всего, были Вирджиния и другие женщины ее круга, внешностью своей осталась довольна. Чтобы поднять настроение, оказалось, требовалось, немногое: привести себя в порядок.
Макс так и не позвонил. С их последнего разговора прошло больше недели, и Джил считала, что это конец. Бекки была права, предупреждая ее о возможности остаться с разбитым сердцем. Только сейчас Джил поняла, как это больно.
