— Ну-ну, посмотрим. Но имей в виду, если папка не найдется, я шутить не буду.
Он осуждающе посмотрел на меня, повернулся и пошел по коридору.
Когда я вошла в кабинет, сразу увидела на своем столе злополучную папку.
— Откуда?
У меня хватило сил только на это слово.
— Из-за шкафа, — ответил Дима Егорычев. — Мы ее подальше за шкаф засунули, а вы, наверное, только в шкафах искали, а туда и не заглянули.
— Зачем?
Я задрожала и присела на стул.
— Да мы только хотели проверить, — замялся Дима.
— Что?
— Вызовете вы милицию или нет.
— Ну и как, прошла я проверку?
— Вы да, а ваш друг… — снова замялся Дима.
— Чем же вам не угодил мой знакомый? — удивилась я.
— А зачем он разорался на нас? Папку его мы не съели. Вот она, целехонькая. Мы даже в нее и не заглядывали. Просто немного пошутили. Да не расстраивайтесь вы так, а то совсем побледнели, — примирительно сказал Дима.
Меня охватило тихое негодование.
— Вы — злые и бессердечные дети. Кто придумал эту дурацкую затею? — грозно спросила я.
Класс молчал, и я поняла, что имя зачинщика не будет названо.
— Ну, если вы такие взрослые и считаете, что имеете право издеваться надо мной, и урок тогда сами проводите, и новый материал объясняйте, — сказала я и вышла за дверь.
Как только я закрыла дверь, в классе поднялся страшный шум.
— Говорила же я вам, что нельзя так подло шутить! — закричала Инна Некрасова.
— Да что тут такого! — взорвался Володя Краснов. — Мы ее даже из класса не выносили, только спрятали. Попугали немного, а он сразу струхнул.
— А кто говорил: «Давайте немного поприкалываемся! Вы представьте, как будет смешно, когда этот адвокат в костюмчике, весь такой важный, начнет метаться по классу в поисках своей папки»? Тебе что, его костюмчик не нравится?
— Да при чем тут костюмчик? Мы же пошутить хотели, — вмешался Дима Егорычев.
Инна взорвалась с новой силой:
— Да ты же сам сказал, как будет здорово, если вызовут милицию и станут нас всех допрашивать по очереди, составлять протоколы. И когда всех спросят, ты небрежным тоном скажешь: «А вы везде смотрели? И за шкаф заглядывали? А то у нас вечно что-нибудь туда заваливается». Скажешь, не говорил? Только обломились вы с вашей милицией. Ольга Юрьевна не стала ее вызывать.
— Зато адвокат был на грани. Еще секунда, и точно бы вызвал, — заметил Володя Краснов.
— Ребята, а что теперь с нами будет? Может быть, Ольга Юрьевна пошла директору на нас жаловаться? — спросила Аня Ручкевич.
В классе на мгновение стало тихо.
— Нет, — уверенно произнес Володя Краснов. — Она нам и раньше директором грозила, но никогда не жаловалась. Наша Оленька и ругать не умеет как следует. Ругает, а сама смеется. Нет, к директору она точно не пойдет.
Просто замечательно! Дети уже заранее знали, что к директору я не побегу, поэтому мелочиться не стали. Ну что ж, сама виновата — сама и расхлебывай!
После обеда я взяла папку и отправилась к Олегу на работу. В приемной секретарь сказала, что Олег Евгеньевич очень занят. Я сообщила, что пришла по очень важному поводу.
— Олег Евгеньевич, к вам Вицинская Ольга Юрьевна, — пропела секретарша, нажав какую-то кнопку.
— Пусть войдет, — милостиво разрешил адвокат.
Я открыла дверь и вошла. Олег с деловым видом сидел за письменным столом и перебирал какие-то бумаги.
— Здравствуй, — сказал он, не поднимая головы.
— Вот твоя папка, — произнесла я. — Проверь, все ли на месте, и не забудь пересчитать деньги.
Последними словами я хотела досадить ему. Олег в полной растерянности машинально открыл и закрыл папку.
— Я жду, — настаивала я, как будто находилась не в адвокатской конторе, а у себя в классе и передо мной был не взрослый человек, а провинившийся ученик.
— Все в порядке, — тихо сказал он, так ничего и не проверив.
— Всего доброго, — произнесла я и направилась к двери.
— Оля, подожди.
— Что-то еще?
Он замялся. Видимо, не знал, как правильно принести мне свои извинения.
— Не стоит благодарить, — опередила его я.
— Пожалуйста, извини меня за мое не очень корректное поведение, — наконец-то нашелся он.
— Я принимаю твои извинения, — сказала я и вышла за дверь.
Если бы он сразу бросился за мной, я бы, конечно, его простила, но…
Он позвонил мне этим же вечером, а затем на следующий день, но на его предложение встретиться я ответила отказом, объяснила это своей чудовищной занятостью в школе. Я чувствовала себя глубоко обиженной оттого, что человек, которого я полюбила, был весьма невысокого мнения о моей профессии и о моих педагогических талантах, и поэтому изо всех сил старалась внушить себе, что просто-напросто ошиблась в нем и должна радоваться, что наши отношения не зашли слишком далеко.
Несколько дней я не разговаривала со своим классом, только молча писала на доске задание. Все эти дни на уроках стояла глубокая тишина. Я слышала лишь шелест переворачиваемых страниц и чувствовала виноватые взгляды. Ребята пытались со мной помириться всеми возможными способами. Доска была идеально вытерта, цветы политы, на моем столе — ни пылинки. После уроков приводили в порядок класс, стараясь заслужить мое прощение.
— Ольга Юрьевна, — взмолился на пятый день нашего противостояния Володя Краснов. — Простите нас. Честное слово, мы больше так шутить не будем.
— Хороша шутка, — усмехнулась я. — Теперь я знаю, чего от вас можно ожидать. Одно теперь точно ясно — доверять вам не следует.
— Зачем вы так, — поморщился Володя. — Мы все осознали и поняли, что поступили подло по отношению к вам, ведь от вас мы всегда видели только хорошее.
— Ольга Юрьевна, — сказал Алеша Васильев, — вы только подумайте, что вы с нами мучаетесь последний год, а потом мы не будем видеться так часто, как теперь. Не будем общаться, спорить и смеяться на уроках. И как только вы без нас проживете, ведь мы же единственные и неповторимые!
— Ладно, подлизы, мир, — сказала я.
После уроков на крыльце меня ждал чуть ли не весь класс, горя желанием проводить домой. Кое-как я уговорила ребят отправляться по домам, объяснила, что такое количество провожающих обязательно привлечет внимание прохожих. Я медленно шла по улице, поддевая носком сапога сухие осенние листья, и вдруг остановилась. На противоположной стороне, около ювелирного магазина, в котором мы с сестрой выбирали подарок, остановилась хорошо знакомая машина. Через секунду из нее вышел элегантный Олег, открыл заднюю дверь, и оттуда легкой бабочкой выпорхнула жгучая брюнетка по имени Алена Игоревна. Она победно взмахнула искусственной гривой и взяла под руку адвоката. Такой миленькой, почти семейной парочкой они вошли в магазин. Наверное, Алена Игоревна все-таки достигла своей цели и раскрыла все свои достоинства, которые высоко оценили.
