– Но ведь Яннис не возражал, да? – хихикнула Доркас. – Он не был счастлив с Кристой. А что касается всего прочего… Высоко держи голову. Любовь – не грех, а дети – благословение. Ты привлекательная молодая женщина, работящая и заботливая. Не много людей здесь могут похвастаться тем же.
Подошел Яннис и испытующе посмотрел на них.
– Ну, как она тебе? – прямо спросил он Доркас.
Старуха похлопала Мэдди по колену и улыбнулась, отчего морщинок на ее лице стало еще больше.
– Настоящее сокровище. Позаботься о ней.
* * *
Опускающаяся ночь застала молодых на террасе, скрытой от глаз публики густой растительностью. Яннис наклонился и медленно поцеловал Мэдди. Она почувствовала, как у нее мурашки побежали вдоль позвоночника.
– Тут, сразу за дверью, лестница, – сказал он. – Наше жилье наверху. Я присоединюсь к тебе через пять минут.
– Но мы же не можем просто так взять и сбежать.
– Именно что можем, – Яннис закрыл ей рот еще более страстным поцелуем. – Это наша первая брачная ночь.
Освещение в просторной, изысканно меблированной спальне было приглушено. В серебряной вазе стоял изящно аранжированный букет роскошных роз. Мэдди как раз вдыхала его аромат, когда раздался стук в дверь. Горничная принесла и подала ей телефон со словами, похожими на извинение.
– Слушаю… с кем я говорю?
– Это Криста.
Мэдди почувствовала, как у нее на коже выступила испарина.
– Зачем вы мне звоните?
– Это твоя свадебная ночь, и я хочу, чтобы ты знала – мы просто поменялись ролями, – Криста говорила очень ласково. – Раньше ты была любовницей, а теперь я. А ты думала, Яннис меня бросит? Я навсегда останусь частью его жизни.
В трубке раздались короткие гудки.
Мэдди передернуло.
Какая мстительная женщина! Конечно, то, что она говорила, неправда. Криста просто хотела причинить мне боль.
Мэдди сказала себе: я люблю Янниса и должна верить ему.
Я не должна сомневаться в нем из-за того, что наговорила озлобленная, брошенная женщина.
Войдя в спальню, Яннис увидел, как Мэдди выбирается из своего свадебного платья. Она спускала его все ниже, пока оно не превратилось в пышную груду шелка и кружев вокруг ее лодыжек. На ней осталось бюстье с глубоким вырезом, крошечные трусики и кружевные чулки. И – последний штрих – только на одном стройном бедре красовалась синяя подвязка.
– Оставь как есть, – попросил Яннис. – Позволь мне позаботиться об остальном.
Мэдди вспыхнула – она не слышала, как он вошел. Прошло уже столько времени с тех пор, как они были близки последний раз…
Обаятельно улыбаясь, Яннис скинул пиджак, развязал галстук и расстегнул рубашку. Все это время он не отрывал от нее взгляда, словно держал ее на крючке.
– Ты знаешь… – пробормотал он задумчиво, – я никогда в жизни не обходился без секса так долго.
Удивленная этим неожиданным признанием, Мэдди бросила на него озадаченный взгляд, а потом вдруг начала смеяться – и все напряжение растворилось, исчезло без остатка.
Яннис запустил длинные пальцы в свои густые черные волосы.
– Я не хотел сказать…
– А я так рада, что сказал. Я думала, ты не хочешь меня больше, – шепнула Мэдди.
Яннис посмотрел на нее восхищенным взглядом и покачал головой.
– Откуда у тебя эти мысли? Я думал, что сдержанность необходима… Ты выглядела такой хрупкой… – С этими словами Яннис привлек ее к себе. Медленно и настойчиво он заставлял ее пятиться шаг за шагом к огромной кровати, стоявшей у нее за спиной. – А потом время полетело незаметно. Вообще-то, будь я из другого теста, ты могла бы все еще оставаться девственницей.
– Ты не настолько терпелив.
– А ты бы хотела, чтоб я был терпеливым? – он нащупывал застежку ее бюстье.
– Мне следовало бы ответить «да»… – сердце у Мэдди стучало так быстро, что ей стало трудно дышать. – Но тогда я бы солгала.
Ее груди оказались наконец на свободе, и Яннис тут же припал к ним губами. Он продолжал ласкать то один сосок, то другой, пока оба они не припухли, став похожими на спелые ягоды.
– Я никогда в жизни никого так не желал, как тебя, – сказал Яннис. – Я даже не знал, что могу так чувствовать. Даже не пытайся снова исчезнуть из моей жизни.
Мэдди ловила каждое его слово – это было как раз то, в чем она нуждалась, чтобы почувствовать себя в безопасности.
– Иначе я буду обращаться с тобой, как с преступницей… привяжу к кровати, – хрипло проговорил Яннис. – Но тогда я никогда не смогу покинуть спальню.
У Мэдди пересохло во рту. Он был красив мужественной и строгой красотой. Ее взгляд скользил по сильным плечам, по широкой груди в густых темных завитках, по стройным и сильным бедрам и остановился на агрессивной торжествующей мужественности.
– Хочешь меня? – шепотом спросил Яннис.
– Да… о да, – выдохнула Мэдди.
Он вошел в нее с радостным стоном утоленной жажды, и ее пронзило наслаждение. Каждое его медленное и словно бы неохотное движение зажигало ее. Его выносливость поражала. Каждая клеточка ее тела вибрировала. Блаженство нарастало, и она трепетала и билась в его объятьях, пока не достигла вершины экстаза одновременно с его последним мощным ударом. Волны восторга несколько раз прокатились через ее тело, оставив ее в благодарном изнеможении.
Яннис осыпал поцелуями ее пылающие щеки. Необычное проявление привязанности наполнило Мэдди счастьем.
Она улыбнулась, думая лишь о том, что она очень любит своего мужа и что ей очень повезло.
– Надеюсь, это будет долгий медовый месяц.
Яннис ответил ей ленивой улыбкой.
– Думаю, я приму вызов.
Мэдди прижалась к нему еще теснее.
– Тебе не надо было давить на меня, заставляя согласиться выйти за тебя замуж, – призналась она, – у меня не было ни малейшего намерения сказать «нет».
Удивление и замешательство отразились в его темно-шоколадных глазах.
Мэдди усмехнулась.
– Мне показалось, тебе стоит об этом знать.
Портрет очаровательной темноволосой девчушки со смеющимися карими глазами украшал стену кабинета Янниса.
– Кто это? – спросила Мэдди. Она давно собиралась задать мужу этот вопрос, но все как-то не представлялся случай.
Его тонкое лицо приобрело замкнутое выражение.
– Моя сестра, Лета.
– Боже мой, я даже не знала, что у тебя есть сестра!
– О ней предпочитают не вспоминать, – грустно сказал Яннис. – Она ехала в машине с отцом в Италии, у нас там имение. Отец разбил машину – он был пьян и ехал с другом наперегонки. Лете тогда было десять. Отец отделался ушибами, но сестре не повезло. Она так и не выздоровела. Сначала она все еще узнавала нас… – его голос дрогнул. – Я проводил с ней столько времени, сколько мог, но мне было всего тринадцать, и я учился в школе-интернате.
