— Лучше угомонись, а то это может плохо кончиться для тебя.
— Ты не смеешь так со мной обращаться, — прошипела она, по-прежнему пытаясь освободить руки. От ее резких движений пуговицы на блузке расстегнулись, открыв телесного цвета шелковый лифчик.
— Именно о таких последствиях я и говорил, — ухмыльнувшись, произнес Мигель, глядя на ее груди с напрягшимися сосками и чувствуя непреодолимое желание прильнуть к ним губами.
— Отпусти, — задыхаясь, произнесла она. — А то…
— А то — что?
— Я…
— Ударишь меня? Что еще может прийти в твою хорошенькую головку?
Виктория сжала зубы и твердо посмотрела ему в глаза.
— Почему тебе так нравится унижать меня?
Он наклонился, практически лег на нее. И тут же ощутил приступ вожделения.
— Я не хочу унижать тебя. Просто напоминаю о твоих обязательствах.
— Я согласилась на помолвку только из-за бабушки… Не хотела расстраивать ее, — отрывисто произнесла Виктория.
— Сначала не хотела, а затем вдруг передумала? — ядовито осведомился Мигель.
— Я сразу сказала, что свадьбы не будет, — жалобным голосом ответила она. — Мы ни разу не встречались. Ты даже не пытался узнать, какая я на самом деле.
— Ты тоже.
— Я не могла бы, даже если бы захотела. Мое воспитание не позволяло…
— Неужели? Когда ты захотела немного развеяться в Париже, тебя ничто не остановило.
— Это другое дело! — выкрикнула Виктория.
— Возможно. — И Мигель, не удержавшись, поцеловал ее в шею, как раз туда, где трепетала тонкая жилка. — Но теперь я надел тебе на палец кольцо.
— Это не имеет никакого значения, — прошептала она, вздрогнув всем телом.
— Для меня имеет. — Мигель снова целовал ее, и Виктория мелко задрожала. — Для Беатрис имеет. И для тебя тоже должно иметь значение.
Он опустился на нее и почувствовал, как ее тело напряглось. Невольно Виктория изменила положение, старясь плотнее прижаться к нему неосознанно ища более тесного контакта.
— Мигель… — Ее хриплый голос оборвался.
Он отстранился и откровенно собственническим взглядом окинул ее.
— Ты моя. Даже если еще этого не знаешь.
Дыхание Виктории стало прерывистым и бурным. Ей не хотелось так себя чувствовать, не хотелось так реагировать на его близость. Но происходящее между ними превосходило все когда-либо испытанное ею по накалу страстей.
— Мы провели вмести только одну ночь. Это не дает тебе права так со мной обращаться, — возразила она, смущенно отводя взгляд.
— Если это все, чего ты хотела, детка, тебе не следовало делать меня своим первым мужчиной.
Мигель наклонил голову и поцеловал ее, украв воздух из ее легких, почти лишив дыхания и сознания. Когда поцелуй закончился, в ее голове не осталось ни единой здравой мысли.
Очень медленно он освободил ее руки. Виктория не пошевелилась. Просто не смогла. Лишь смотрела на него затуманенными глазами. — То, что ты оказалась невинной, очень ценно для меня, — признался Мигель.
— Я была не настолько невинна, — слабо возразила она.
— Ты знаешь намного меньше, чем думаешь.
Он снова поцеловал ее — сильнее, глубже, неистовее. Викторию захлестывала волна возбуждения и удовольствия. А когда Мигель обхватил горячими ладонями ее груди, она застонала и выгнулась ему навстречу.
Его пальцы подкрадывающимися хищниками заскользили по ее плоскому животу к поясу брюк. Он точно знал, что делает. Все волоски на ее теле приподнялись, по коже пробежали мурашки. Виктории хотелось, чтобы его пальцы двигались быстрее.
— Мигель… — слабым голосом позвала она.
— Да, Вики.
Она провела рукой по покрывшемуся испариной лбу.
— Ты сводишь меня с ума.
— Тогда ты знаешь, что ощущаю я.
Неожиданно он резко поднялся и пригладил рукой растрепавшиеся волосы.
— Пора одеваться, Вики. У нас планы на вечер.
Она недоуменно уставилась на него, дрожащими руками застегивая блузку.
— Мы куда-то идем ужинать?
— Да.
Услышанное не укладывалось у нее в голове. Мигель сбивал ее с толку своим поведением.
— Но почему?
— Как почему? Ты моя невеста. — Он сказал это как ни в чем не бывало, словно не видел в этом ничего удивительного. — Мы просто поужинаем. — Мигель наклонился и поцеловал ее в уголок рта. — Мы же с тобой уже ужинали в ресторане, помнишь?
Конечно, она помнила. Но только тогда это было начало их знакомства, которое по замыслу Виктории не должно было иметь продолжения, а теперь все слишком запуталось.
— Мне, наверное, надо переодеться, — растерянно пробормотала она.
— Хорошая идея.
Мигель жестом указал на кресло, на котором теперь лежало серебристое платье на бретельках, расшитое стразами. Пока Виктория расширенными от удивления глазами взирала на него, Мигель, не говоря ни слова, вышел…
Надев платье, она посмотрела на себя в зеркало и тут услышала какой-то шум. Оглянувшись, Виктория увидела стоящего в дверях Мигеля, который с неподдельным восхищением разглядывал ее.
— Чудесно выглядишь… — протянул он наконец.
Платье действительно сидело как влитое и подчеркивало ее идеальную женственную фигуру.
— А оно не кажется тебе слишком вызывающим? — озабоченно спросила Виктория, пытаясь скрыть, насколько сильно взволновал ее его восхищенный взгляд.
— Ничуть. Оно тебе очень идет.
Виктория посмотрела на Мигеля. И внезапно в ее душе вспыхнуло ответное восхищение его красотой и мужской притягательностью.
— У меня есть еще кое-что для тебя, — сказал Мигель, проходя в комнату и протягивая узкий кожаный футляр.
В нем Виктория обнаружила серебряную подвеску в форме двух сердец, соединенных вместе и украшенных драгоценными камнями.
Мигель обошел Викторию и помог ей надеть украшение. От его легких прикосновений к шее по ее коже опять побежали мурашки.
— Очень красиво, — прошептала Виктория. — Ты собирался подарить ее мне именно сегодня?
— Нет, в день нашей помолвки.
Виктория почувствовала укол совести, представив себе, что он пережил, когда узнал, что она снова сбежала от него.
— Спасибо, — с признательностью в голосе сказала она. — Спасибо, за все…
— Рад, что тебе понравилось.
Некоторое время спустя они сидели в зале ресторана, за столиком у окна, которое выходило на Бродвей. Оркестр наигрывал что-то мелодичное и ласкающее слух, бесшумно двигались одетые в черно-белое официанты. Каждый столик был отделен от соседних невысокой перегородкой, придавая всей обстановке оттенок интимности.
Мигель заказал бренди и красное вино перед основными блюдами. Они молчали, ожидал, пока принесут напитки.
