— К сожалению, нам пора, — сухо произнес Лоркан и, удивительно ловко подхватив Кетлин под руку, увел ее.
В ресторане царило оживление, публика выглядела элегантно, официанты были внимательными. Лоркан удостоился личного внимания мэтра, посадившего их за отдельный столик в укромном уголке. Он явно способен был определить на глазок, кто из клиентов пользуется авторитетом и располагает деньгами.
— Просто чудо, — объявила Кетлин после первого блюда. — Я снова чувствую себя женщиной, а не матерью, стряпухой и огородницей в одном лице.
— Я хочу облегчить тебе жизнь, — сказал Лоркан и взял ее за руку.
Обрадованная его непроизвольным жестом, она позволила себе пожать его пальцы.
— Мне вовсе не трудно…
— Знаю, но…
Он замолчал, давая официанту разлить вино. Второе блюдо подали удивительно быстро, и Лоркан, как будто забыв, что собирался сказать, взялся за свой кусок оленины.
Ненавязчиво и неторопливо она повернула разговор к его планам относительно дома. Они стали обсуждать цветовое оформление и обстановку и договорились на неделе съездить в Галвей за покупками.
— Я хочу, чтобы ты наняла помощников по огороду, — предложил Лоркан, опытной рукой расколов для нее панцирь лобстера. — Я бы нанял садовника на полную ставку. Думаю, нам надо обсудить вопрос о домашней прислуге…
— Погоди минутку, — испугалась Кетлин. — Кто будет платить? Нам надо выяснить, кому чем заниматься…
— Как раз об этом я хотел с тобой поговорить. Когда принесут пудинг. Тогда нам уже не будут мешать.
Кетлин, недоумевая, пыталась представить себе, что он собирался сказать.
Когда подали лимонную корзиночку под карамелью, она отодвинула ее в сторону и спросила в лоб:
— Что с тобой? Весь день ты сам не свой.
— Я хочу сделать тебе одно предложение, — без предисловий начал Лоркан.
Она потянулась рукой к своему медальону. Предложение. То же самое говорил ей и Гарри. Холодея от дурного предчувствия, она без слов устремила на Лоркана вопросительный взгляд.
— Мы с тобой отлично ладим. Вчера вечером…
— Да?
— Я никогда еще такого не испытывал, Кетлин, — признался Лоркан срывающимся голосом. — Я не представлял себе, что мужчина и женщина в состоянии испытать такие… глубокие и потрясающие физические ощущения. Я весь день старался подавить воспоминание об этом, чтобы хоть как-нибудь заниматься работой!
У Кетлин потеплели глаза. Она с облегчением улыбнулась, узнав, почему он так странно держался.
— Надо было сказать, — пробормотала она. — Я нашла бы, чем облегчить твои страдания.
— Я хочу, чтобы ты была со мной, — просто сказал Лоркан. — Каждую минуту каждого дня. Это часть предложения.
Он поцеловал кончики ее пальцев. Она содрогнулась от любви. Говори же, мысленно торопила она. Произнеси эти слова. Скажи, что любишь. Я же знаю. Мы всегда были созданы друг для друга.
— Лоркан? — прошептала она.
— Я хотел бы, чтобы ты вышла за меня замуж, — выпалил он и резко поднял глаза, чтобы встретить ее взгляд.
Она в тупом недоумении уставилась на него. Он говорил серьезно. В его бездонных глазах не было ни искринки юмора.
— Скажи что-нибудь, — пробормотал он.
— Я… не ожидала… Не думала, что ты…
Что-то заставило ее замолчать.
Лоркан опустил глаза.
— Как ты к этому относишься? — тихо спросил он.
Она вздрогнула: ей вдруг стало холодно.
— Зачем? — У нее ужасно пересохли губы. Она ждала ответа и боялась услышать не то, чего хотелось.
Лоркан глубоко вздохнул и снова встретил ее тревожный взгляд.
— Мы оба хотим жить в особняке, верно?
Кетлин еле заметно кивнула. Что дальше? — спрашивала она себя, дрожа и вопреки разуму надеясь, что он предложит не то, чего она опасалась.
— Но это не значит, что мы должны пожениться, — наконец пробормотала она.
— Ошибаешься. Люди будут судачить, если мы будем жить в одном доме…
— Ну и что!
— А каково будет Кону?
Она сдвинула брови. Сплетни. В этой праведной глубинке люди такого не прощают. Кон начнет страдать, как только достаточно подрастет, чтобы понимать это.
— Можно разделить дом глухой перегородкой, — подсказала Кетлин.
Лоркан смерил ее обжигающим взглядом.
— Ты думаешь, после вчерашнего мы сможем жить отдельно?
— Пришлось бы.
— Ты хочешь этого? — Он наклонился через стол, слишком близко, вызывая в ней смятение.
Ее глаза потемнели от желания, и он проницательно улыбнулся.
— Лоркан, я…
— Послушай, — уговаривал он, — если мы поженимся, имение тебе обеспечено. Я взял бы на себя хозяйственные расходы, мы смогли бы заняться ремонтом своего семейного жилища. Ты стала бы богатой, Кетлин. Тебе с Коном никогда больше не придется беспокоиться о деньгах. Балликистин станет твоим домом, домом твоего ребенка.
— Торговая сделка, — сказала Кетлин глухим голосом и подумала: и секс в придачу Он что, думает, она на такое согласится?
— Не совсем. Есть еще кое-что. То, чего хочется нам обоим.
Ей казалось, что на нее надели свинцовый колпак. Она с трудом подняла голову.
— Говори.
— Мне всегда хотелось иметь своих детей. И я хочу, чтобы ты стала их матерью.
Более тяжкой обиды он не смог бы нанести ей. Кетлин застыла с болью в широко раскрытых глазах. Он даже не упомянул о любви.
Главная ирония заключалась в том, что то же самое когда-то предложил ей Гарри. Но Лоркану нужен еще и секс.
Она ошиблась в Лоркане, как и во всех мужчинах, с которыми ее сводила судьба. Когда, с горечью подумала она, Лоркан испробовал ее и решил, что хочет еще, он надумал использовать ее и как подходящую машину для производства детей, чтобы продлить род Фитцджералдов.
— Кетлин?
Она медленно подняла глаза. Лоркан разбил ей сердце. Она так любила его, а он совершенно не считался с ее чувством.
— Нет.
Лоркан побледнел.
— Я все испортил, — натянуто произнес он. — Все не вовремя, не там. Надо было в другом месте делать предложение…
— Мне хочется уйти, — выдохнула она, опасаясь, что сейчас потеряет власть над собой.
— Конечно.
Повинуясь его кивку, подошел мэтр, и спустя мгновение Лоркан помогал дрожащей Кетлин встать на ноги. Он накинул ей пальто на плечи и заботливо отвел к машине, поддерживая ее.
Она совершенно не помнила, как они доехали до дома.
— У меня все в порядке! — огрызнулась она и оттолкнула его, когда он подошел, чтобы проводить ее ко входу. Она прижала руку к пылающему лбу. — Иди к Бриджет. Скажи, что у меня голова болит, — распорядилась она и пошла в гостиную — прикорнуть подальше от подружкиных глаз.
