— Вы были не такой уж нудной, дорогая. Я уже говорил вам сегодня, что вы прекрасны. Просто у вас старомодные моральные принципы.
Она хотела, чтобы он обнял ее, ив то же время не хотела этого. В ее чувствах царил такой хаос, что она с величайшим трудом сдерживалась, чтобы не закричать и не выбежать из комнаты.
— А вы… а у вас есть лекарство от старомодных моральных принципов, надо полагать?
— Надо полагать.
Она взяла у него помидор и отошла к разложенным на стойке сэндвичам. Откромсав ножом несколько кружков, поняла, что нож повернут тупой стороной. Но было уже поздно. Помидор выглядел так, словно побывал под колесами поезда.
— У нас есть соковыжималка, — заметил он. — Я думал, вы хотите нарезать помидор кружочками.
Она сгребла помидорное месиво с дощечки для нарезки и разложила кучками на сэндвичи.
— Так вам понравится еще больше, — буркнула она, прихлопнув капающую массу куском хлеба. — Готово.
Он взял тарелки и перенес их на стол.
— А теперь что касается моего лекарства от девственности… — Он поставил тарелки рядышком на стол.
Эмили застыла.
— Я никогда не говорила, что я девственница!
Он ответил ей многозначительной усмешкой:
— Вы говорили это тысячей способов, дорогая. — Выдвинув для нее стул, он жестом пригласил ее сесть. — Я ведь целовал вас, не забыли?
Она почувствовала себя униженной. Схватив свою тарелку, перешла на другой конец стола. Она сама не понимала, зачем это сделала, потому что теперь ей просто кусок в горло не полезет. Желудок судорожно сжимался. Почему она не повернулась и не ушла?
— Я такая неспособная, что мне следовало бы поселиться в приюте для старых дев. Так?
Он наклонился вперед. Руки лежали на столе, а длинные загорелые пальцы оказались совсем близко от ее руки. Она тут же убрала руки на колени, чтобы не дать себе сделать какую-нибудь глупость — например, вцепиться в него и умолять о любви.
Хотя между ними не было физического контакта, он взглядом поймал ее глаза и не отпускал их, и от этого ей стало трудно дышать. Эмили снова вгляделась в его лицо, ища признаков того, что он ее дразнит или обманывает, но не находила ничего, кроме искренности. Ее сердце трепыхнулось в груди, тревожно и радостно.
— Если хотите, мы можем снова вернуться к уроку номер четыре.
Она слушала его мягкий, убеждающий голос, смотрела в его обольщающие глаза. Больше всего на свете ей хотелось получить от него урок номер четыре, но она знала, что если этот урок состоится, то она уже никогда не сможет жить так, словно ничего не случилось.
Он уже говорил ей, что женщины для него — игрушки. Приятные, охотно играющие с ним куколки. Она сцепила руки на коленях. Быть для него просто игрушкой — это невозможно!
— Я… я не хочу, чтобы вы занимались со мной любовью, — сказала она сквозь стиснутые зубы, надеясь, что это прозвучало более убедительно, чем было на самом деле.
Лайон хохотнул без всякого веселья и покачал головой.
— Вы умеете сделать парню больно.
— Уверена, что эта боль быстро пройдет. Мир полон куколок, которые охотно поиграют с вами.
Он разглядывал ее с выражением сомнения.
— Хочу убедиться, что правильно вас понял. Вы хотите знать о телесных любовных утехах, чтобы быть сексуально привлекательной, но на пути каждый раз встают ваши моральные принципы. Правильно?
Она кивнула и бессильно откинулась на спинку стула.
— Наверно, глупо надеяться, что можно иметь и то, и другое. — Этот разговор был отвратителен и непристоен. Она чувствовала себя круглой дурой.
— Я знаю способ решить эту проблему, — спокойно произнес Лайон и приподнял брови с лукаво-вызывающим видом. — Он несколько грубоват, зато помог тысячам женщин во всем мире избавиться от девственности.
— Вам, должно быть, приходится немало ездить, — съязвила она.
Он слегка усмехнулся, продемонстрировав при этом обаятельную ямочку на щеке.
— Хотите попробовать?
— И при этом не нужно заниматься любовью?
— В строгом смысле слова — нет.
Он был так потрясающе хорош с этой обольстительной усмешкой, что она почувствовала, как тает ее решимость. Но как же это может быть — заниматься любовью, не занимаясь любовью?
Он смотрел на нее несколько секунд, слегка сдвинув брови. Потом, не говоря ни слова, оттолкнулся от стола и встал. Девушка замерла в ожидании неведомого. Он просто усыпил ее бдительность эквилибристикой слов. Но сейчас ей было совершенно все равно, как он этого добился, просто она знала, что давно жаждет его прикосновения и эта потребность в тысячу раз сильнее страха перед последствиями.
Он не обошел вокруг стола и не притянул ее к себе, как она ожидала. Вместо этого он подошел к шкафчику, достал с верхней полки бутылку, а из другого шкафчика вынул бокал. Вернувшись к столу, наполнил бокал жидкостью, похожей на слабо-заваренный чай.
— Вот, выпейте это. — Со стуком поставив бутылку на стол, он пододвинул к ней бокал.
Эмили понюхала и, растерянно нахмурившись, посмотрела на него:
— Это же спиртное!
— Верно. — Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на голой, невероятно мужественной груди. — Через десять минут после того, как вы проглотите виски, вы не сможете даже стоять, не то что думать о каких-то там комплексах. А когда вы не сможете вспомнить, как вас зовут, мы займемся сексом прямо тут, на столе. — Он небрежно пожал плечом. — И тогда — прощай, старомодная нравственность.
Она сидела ошарашенная, не находя слов. Он с такой равнодушной небрежностью говорил о вещах, которые должны быть сокровенными, что она не могла поверить своим ушам.
Не дождавшись ответа, он поднял руку и посмотрел на часы.
— Пейте же, мисс Стоун. Помните, что у меня рано утром назначена встреча.
Она задохнулась от возмущения, и вся кровь отлила от ее лица.
— Я должна напиться, чтобы покончить со своими устаревшими принципами, да еще и поторапливаться, потому что у вас назначена встреча? — У нее в голове мелькнула шальная мысль, причем так быстро, что не было времени разбираться, умная она или нет. Эмили была слишком больно задета, чтобы что-то анализировать.
Глядя на него злыми глазами, она вскочила.
— Что ж, я никоим образом не хочу вас задерживать! Даже на десять минут! — Она так резко оттолкнула от себя бутылку и бокал, что они свалились на выложенный плитками пол и разбились, потом завернула подол юбки и поставила колено на стол. Довольное выражение его лица сменилось обеспокоенным, когда она забралась на торец столешницы и смела в сторону тарелки. Стуча и гремя, они отъехали на другой конец длинного стола, но каким-то чудом не упали. — Обойдемся без выпивки… дорогой! — свистящим шепотом проговорила она. — Чтобы не тратить зря ваше драгоценное время. Давайте просто покончим с моей устаревшей моралью. — Она резко шлепнулась на ягодицы, потом улеглась на спину и ухватилась руками за края стола. — Ну же, мистер Я-Спешу-На-Встречу! Давайте, делайте меня! И вся недолга!
