кончено. Кончено то, что никогда не должно было начинаться вообще. А теперь я с легким сердцем ухожу отсюда.
Марни направилась к двери, а Леон тут же вскочил и побежал за ней.
— Куда ты собралась идти?
— Это уже не твое дело.
— Нет, ошибаешься. Это мое дело, потому что журналисты преследуют тебя из-за нашей связи.
— Я живу в Эктоне, и об этом почти никто не знает, потому что до этого никому нет дела! — почти закричала она. — Я никто, ты забыл?
— Не будь такой наивной, Марни, — резко произнес он. — Узнать, где ты живешь, проще простого, тем более если ты собралась воспользоваться общественным транспортом. Мой водитель отвезет тебя, куда ты скажешь. Если хочешь, могу предоставить тебе лучшего агента службы безопасности. Также я оставлю тебе кредитную карту, можешь тратить деньги в любом количестве.
Марни недоверчиво покачала головой:
— Ты слышал хотя бы половину того, что я тебе сказала? Ты думаешь, деньги решают все и ты можешь вот так запросто купить мое к тебе отношение? Мне не нужны твои чертовы кредитные карты, Леон, твой водитель и твоя служба безопасности!
Прокричав эти слова, Марни стремительно выбежала за дверь.
Оказалось, что исчезнуть — это очень просто.
Марни вдруг поняла, что большую часть жизни боялась перемен, ожидая подвоха ото всех, потому что понятия не имела, что готовит ей будущее. Постоянно работая, она копила на так называемый черный день, не тратя деньги на всякую безделицу, поэтому ей уже удалось собрать приличную сумму.
Она сняла небольшой коттедж на окраине Лондона и однажды ранним дождливым утром ускользнула из своей прежней квартиры. Пэнси помогала ей в сборах. Она приехала на дорогой машине, отказываясь сообщать, кому она принадлежит.
— Я потом тебе все расскажу, — таинственно пообещала Пэнси.
Новый дом Марни напоминал ей древние английские особняки из ее любимых романов. Здесь царила таинственная атмосфера, и вообще, здесь было довольно уныло и пустынно, что, впрочем, отвечало грустному настроению Марни.
— Хорошо, что в этой мрачной обители ты хотя бы иногда готова видеть меня, — грозно произнесла Пэнси, ставя перед Марни дымящуюся кружку кофе. Почему-то именно сейчас она чувствовала себя такой беспомощной и беззащитной, что любой знак внимания радовал.
В каком-то смысле Марни действительно считала себя больной. Она страдала от неразделенной любви и теперь понимала свое состояние совершенно точно. Все симптомы были налицо: она перестала спать, перестала есть, все время думая о мужчине, который бросил ее так жестоко, украв сердце. Она даже перестала надеяться, что когда-то вернется к своему прежнему состоянию.
Пэнси помахала перед ней пачкой шоколадного печенья, но Марни покачала головой:
— Спасибо, съем одну.
— Тебе бы не помешало подкрепиться, выглядишь уставшей и осунувшейся, — критично заявила Пэнси.
— Ну да, зато ты выглядишь очень бодрой, — ответила Марни, внимательно глядя на сестру.
И это была чистая правда. Пэнси сменила прическу на каре, ее буйные светлые пряди больше не падали беспорядочно на ее лоб.
— Почему ты не пришла стричься ко мне? — подозрительно спросила Марни.
— Ты была слишком увлечена своей жизнью и полетами на частных самолетах, разве не так?
Марни ощутила нервный ком в горле и тут же поспешила сменить тему.
— Ладно, чем бы ты в данный момент ни увлекалась, просто продолжай делать это. Ты выглядишь фантастически, — заметила она тихо.
Вдруг Марни осенило: сестра в последнее время вела себя чересчур загадочно. Она давно не видела ее такой окрыленной, постоянно улыбающейся. Печенье внезапно выпало у Марни из рук, и она спросила:
— Неужели ты влюбилась?
Пэнси тут же кивнула:
— Да. Я встречаюсь с Уокером, и уже довольно давно.
— Это адвокат, который тебя защищал?
— Именно.
Марни ощутила тревогу.
— Подожди, это вообще законно — ваши отношения?
Сестра бросила на нее укоризненный взгляд:
— Конечно. Ты ведь наверняка слышала о случаях, когда адвокаты влюблялись в своих клиенток? Хотя нам и правда лучше подождать, пока дело не будет закрыто. — Пэнси усмехнулась. — Уокер слишком амбициозен, чтобы рисковать и нарушать закон.
— И он разве не возражает…
— Против того, что наша мама была проституткой? Или что я какое-то время сама провела в тюрьме? — вздохнув и пожав плечами, ответила Пэнси. — Понятно, что моя биография не годится для того, чтобы стать идеальной женой адвоката, но он говорит, что весь этот опыт сделал меня той женщиной, которой я являюсь сегодня. Женщиной, от которой он без ума. И еще он говорит, что вся наша жизнь заключается в том, чтобы учиться на своих ошибках. Научиться прощать друг друга.
— Ты абсолютно права, — глухо сказала Марни, понимая, что еще чуть-чуть — и она просто разрыдается. Нужно было немедленно заставить сестру уйти. — В любом случае тебе лучше вернуться к нему.
— Марни…
— Нет, правда, давай поговорим потом.
— Но ты даже не знаешь, что именно я собираюсь тебе сказать.
— Ты забыла, Пэн? Мы с тобой близнецы, и я прекрасно умею читать твои мысли. По крайней мере, раньше умела. А теперь, когда, как выяснилось, ты встречаешься с Уокером, настроиться на тебя у меня получается все реже. Но так и должно быть, и я очень за тебя рада. Надеюсь, тебя ждет замечательная история любви, но говорить о Леоне я не готова, прости. Вообще никогда, это по-прежнему очень больно. — Марни глубоко вздохнула, вдруг осознав, насколько уязвима сейчас ее младшая сестра, влюбившаяся впервые в жизни. — Ты ведь понимаешь меня, правда?
Сжав губы, будто тоже собираясь разрыдаться, Пэнси кивнула.
— Прекрасно понимаю, — прошептала она, обнимая сестру так крепко, как никогда. — Просто не отчаивайся, хорошо?
— О, неужели моя сестренка во мне сомневается? Не верю своим ушам!
Пэнси уехала в огромном автомобиле Уокера. Теперь, оставшись в одиночестве, она могла дать волю чувствам, ведь больше не нужно было притворяться. Несколько минут она молча сидела в кресле, зарывшись в плед, а потом заплакала навзрыд. Слезы текли бешеным потоком, падая на джинсы. Выплакавшись, Марни ощутила себя уставшей, но все равно пришло облегчение, хотя жуткая пронзительная боль в сердце осталась.
В течение следующей недели Марни все так же пыталась прийти в себя, примириться с ситуацией, убеждая себя в том, что все сложилось так, как и должно было. Пэнси правильно когда-то сказала… ее отношения с Леоном могли закончиться только слезами. Марни не могла допустить, чтобы одна-единственная неудача на личном фронте навсегда испортила ей жизнь. В конце концов, она приобрела колоссальный жизненный опыт. Главное, научилась чувствовать… и даже больше — любить.
Каждый день миллионам женщин разбивали сердце, так
