Дыхание его было чуть быстрее, чем обычно, а лицо выражало какие-то затаенные чувства.
— Ну что, — спросил он, — нравится целоваться с улитками и черепахами?
Неужели его поцелуй, на сей раз настоящий, был всего лишь демонстрацией мужской силы? Огонь неудовлетворенного желания начал стихать. Фейс увидела на лице Арни кривую насмешливую улыбку.
Значит, это была просто шутка? Фейс попыталась улыбнуться. Не стоит показывать, какие чувства вызвал этот поцелуй, от которого, кажется, мир перевернулся. Не стоит желать того, чего ей не суждено иметь никогда.
— Спасибо, — сказала она. — Не нужно улиток. После того, как поцелуешься с жабой, это уже ни к чему.
На мгновение ей показалось, что она зашла слишком далеко и Арни может оскорбиться. Но тот, откинув голову, расхохотался.
— А тебе не приходило в голову, что даже жаба, если очень захотеть, может превратиться в прекрасного принца?
Он это всерьез? Никогда с ним ничего не поймешь. Она опасливо смотрела на Арни, не уверенная в собственных чувствах, не желая оказаться в дурацком положении.
— Да ты не дал мне времени о чем-либо подумать. — Фейс нахмурилась. — По-моему, ты элегантен, красив. Но мне не приходило в голову, что из боссов корпораций получаются принцы.
— Ах ты маленькая… — Арни потянулся к ней, но неожиданно опустил руки, как будто не доверял себе и не решался прикоснуться к Фейс. — Следи за языком, детка. Не забывай, ты сейчас наедине с опытной корпоративной жабой.
Теперь в его мягком голосе слышалась угроза. Но Фейс решила не обращать на это внимания.
— Здесь есть еще один представитель животного мира, — напомнила она, показав на Лауди, не сводившего глаз с холодильника.
— Да, да, я не забыл. — Арни сердито посмотрел на собаку. — Ну и как ты доставишь этого зверя в Спокан? Если думаешь, что я повезу вас дальше, чем на автовокзал, ты…
— Вовсе нет, — быстро вставила Фейс. — Я устрою так, чтобы его ко мне привезли.
Пес лег у дверей, Арни кинул на него скучный взгляд и ничего не сказал. По его неохотному предложению посуду помыли вдвоем. Потом он скептически наблюдал, как Фейс взбивает омлет по-ковбойски. Но когда блюдо получилось не просто съедобным, а еще и вкусным, повел себя достаточно великодушно и даже извинился за то, что ранее недооценивал ее кулинарные способности.
Стряпуха довольно улыбнулась и тоже проявила великодушие, воздержавшись от обычного в таких случаях пассажа: «А что я тебе говорила!»
Когда с едой было покончено, Арни развел огонь в камине, и они уселись напротив него, листая старые журналы и делая вид, что увлечены ими. Фейс, по крайней мере, старалась не замечать Арни, хотя все мысли были о нем. Хотелось бы знать, о чем он думает. Ей почему-то казалось, что скоротечный поцелуй витал между ними в воздухе, как вопросительный знак с многоточием, ожидая продолжения.
Когда за окном совсем стемнело, Арни отложил в сторону последний журнал и сказал, что пора спать.
Фейс настороженно замерла.
— Не бойся, не вместе! — рявкнул он, шлепнув рукой по стопке журналов. — За кого ты меня принимаешь?
— За мужчину, — ответила та, не размышляя.
— И что, из-за этого можно смотреть на меня, как на…
— Как на большого босса, которому не чужды поцелуи.
— Это была ошибка, которую я не повторю, — мрачно пообещал Арни.
— Неужели я настолько отвратительна? — пробормотала Фейс.
— Нет. — Он встал. — Наоборот, вполне привлекательна. Но ты — Фейс Хайленд, в свое время терроризировавшая Сноувилл. Вертихвостка, на которой я чуть было не женился.
— Но ведь ты сам увлек меня под венец. — Фейс уставилась на огонь в камине. Было противно чувствовать себя так, будто ее только что пнули ногой.
— А ты преподала мне хороший урок, — резко ответил Арни и протянул ей руку. — Хватит сидеть с видом обиженной девочки. Иди поищи постель.
Фейс робко взялась за его руку и вновь ощутила знакомую дрожь. Арни молча направился в прихожую и остановился на пороге небольшой комнаты.
— Подойдет? — спросил он. — Простыни чистые, я проверил.
Она кивнула и с надеждой подумала, что, может быть, он поцелует ее снова, но тот уже отправился обратно в гостиную. Подождав, пока за ним закроется дверь, Фейс вместе с Лауди вошла в спальню. Пес подошел к кровати, обнюхал ее и без долгих колебаний взгромоздился на желтое хлопчатобумажное покрывало. Фейс прогнала его с постели и подошла к окну.
Свет из дома отражался на озере мерцающей дорожкой. На небе сверкала яркая большая звезда, отчего остальные казались крошечными светлячками. Будто пасхальный символ воскрешения надежд, знак веры в то, что можно восстать из мертвых и обрести новую жизнь.
Фейс медленно задернула занавески и еще медленнее стала переодеваться. Надевая ночную рубашку и услышав, как в соседней комнате щелкнул выключатель, она вздрогнула и плюхнулась в постель. Лауди сопел на коврике у кровати. Повернувшись на бок, Фейс погладила его по жесткой шерсти и слепо уставилась в темноту. Ей так хотелось, чтобы Арни снова ее поцеловал, — сильно, страстно. Она даже испугалась, когда захотелось большего, чем поцелуй. Но полюбить этого человека — значило разбить себе сердце.
Любить Арни? Нет, невозможно. Фейс натянула одеяло до подбородка. Эх, если бы можно было спрятаться под ним от собственных мыслей…
Она не любила Арни. Не могла его любить. Ее притягивало к нему простое вожделение, как пчелу притягивает яркий цветок. Жажда секса, голод тела, к счастью, быстро угаснут. Уж ей-то не знать… Гложущий голод уйдет, останется чувство неизбежного одиночества. Так все и произойдет. Остается уповать лишь на го, что как-нибудь протянет ночь. А утром бросит Арни «до свидания» и при свете дня уже не будет жаждать его проклятой плоти так сильно, что не знаешь куда деться.
Закрыв глаза, она пыталась стереть из памяти сам облик Арни. Скоро он уедет в Сиэтл и там продолжит свои игры с чужими деньгами. А она вернется в Спокан, в свой спортивный магазинчик. Дома ее ожидают дела, некогда будет думать о сексе.
Проворочавшись пару часов, она наконец уснула, и впервые за много месяцев ей приснился Роберт. Но у него почему-то были глаза Арни, и, когда он целовал ее, от него пахло мылом и французским лосьоном, а не пивом.
В пять утра Лауди потребовал, чтобы его выгуляли, и Фейс в полусне прошлепала к двери и выпустила пса. Тот долго не возвращался и, высунувшись из окна, она громко позвала Лауди. Когда пес не появился и в семь, Фейс надела халат и пошла стучать в дверь Арни. Он предстал перед ней в трусах с ухмыляющимися желтыми лягушками.
