— Когда же это кончится, Зак?
— Я не знаю. — Он действительно не знал. Он не мог думать сейчас, а Эрин ждала, что он примет решение. Единственно правильное решение.
Она подошла к телефону и сняла трубку.
— Что ты делаешь? — спросил Зак.
— Звоню Анн, чтобы она за мной заехала.
Он облегченно выдохнул. По крайней мере, она звонит не в полицию.
— Я могу отвезти тебя.
— Нет. Мне нужно побыть одной, все обдумать. Так же, как и тебе.
Зак решил не спорить с девушкой.
— Хорошо. Я позвоню тебе позже. Один из моих ребят проследит, чтобы ты добралась благополучно. И не возвращайся пока домой.
— Я должна, Зак. Я не могу скрываться. Как и ты не можешь убегать от своих проблем.
В тот же день Эрин отправилась домой. Снаружи дежурил человек Зака. Эрин не знала, с чего начать. Она неуверенно подошла к обломкам музыкальной шкатулки — единственной вещи, которую ей было по-настоящему жалко. Все остальное можно со временем восстановить. Собирая кусочки, один за другим, она с трудом сдерживала слезы.
— Эрин, что здесь произошло?
Это был голос отца. Вот уж кого она не ждала и не хотела видеть среди полного разгрома.
— Я бы хотела сказать, что у меня была развеселая вечеринка, но, боюсь, на это не похоже.
Его взгляд скользнул по комнате.
— Это тот человек, который угрожал тебе?
Эрин пожала плечами.
— Возможно. Но теперь все уже успокоилось.
— Он преступил закон и ответит за это, я тебе обещаю.
От мысли, что Эндрюс сам является стражей закона, у Эрин закружилась голова.
— Не предпринимай ничего. Его жена вернулась к нему, так что он угомонится.
— Ты не можешь это знать.
— Могу, отец. Он получил, что хотел, — свою жену. Теперь я не интересую его.
Роберт сделал шаг к дочери.
— Но рисковать глупо. Тебе лучше переехать ко мне, пока полиция не задержит его.
— Нет. Я перееду в город.
Он скрестил руки на груди.
— Но зачем? У меня много комнат. Я позабочусь о тебе.
— Мне уже давно не нужна нянька. И надсмотрщик тоже.
— Ты, надеюсь, не собираешься перебраться к этому парню-охраннику.
— А что, если бы собралась?
— Это было бы неправильно.
Эрин нервно рассмеялась.
— Кажется, тебя не волновали вопросы морали, когда я жила с Уорреном.
— Это разные вещи. Уоррен был...
— ...задницей. Он ни черта не знал о том, что значит любить, быть добрым и нежным. Он лишь карабкался наверх. Теперь он получил, что хотел. А я никогда не была нужна ему.
— Насколько я помню, это ты расторгла помолвку.
— После того, как он потребовал, чтобы я бросила свою работу.
Роберт тяжело вздохнул.
— Давай не будем ворошить прошлое. Сейчас меня беспокоит твое будущее. Этот парень из охраны не твой тип.
Эрин почувствовала, что у нее, кажется, поднимается давление.
— Это не имеет значения, поскольку мы не собираемся жить вместе.
Лицо Роберта смягчилось.
— Отлично. И все-таки тебе лучше переехать ко мне. Откровенно говоря, я скучаю без тебя. Мы отлично спорим.
— Если тебе так одиноко, почему ты не попросишь Уоррена и его новую жену — Мисти, кажется, — перебраться к тебе?
Эрин заметила тень, набежавшую на лицо отца, и пожалела о сказанном. Она знала, как он одинок после смерти мамы.
Ей захотелось обнять отца. Они так давно не были откровенны друг с другом. Она даже не знала, как он воспримет порыв дочерней нежности. Эрин подошла к нему и коснулась его руки.
— Я очень ценю твое предложение, но моя новая квартира в двадцати минутах отсюда. Мы по-прежнему каждую неделю будем встречаться за обедом.
— Ловлю тебя на слове! — Он посмотрел на обломки шкатулки. — Это карусель, которую тебе подарила мама?
— Да. Боюсь, она непоправимо сломана.
Лицо Роберта Брейли осветилось грустной, задумчивой улыбкой.
— Я помню, когда она подарила ее тебе. Она так любила делать тебя... нас обоих... счастливыми.
Сердце Эрин защемило, а глаза затуманились.
— Тебе очень не хватает ее? — мягко спросила она.
— Каждый день я тоскую по ней. Ты так на нее похожа.
Эрин походила на мать только внешне.
— Я похожа на тебя!
Отец искренне удивился:
— На меня?
Эрин улыбнулась.
— Кто, как ты думаешь, внушил мне, что жизнь бесполезна, если человек не занимается своим делом? Ты! От тебя моя уверенность. Моя сила. Именно поэтому мы все время препираемся.
— Пожалуй, ты права. — Роберт провел ладонями по лицу. — Так я не могу тебя уговорить?
— Не в этот раз.
— Не в этот? Можно подумать, мне когда-нибудь удавалось переубедить тебя!
Она улыбнулась.
— Да, вообще-то никогда. Но мое упрямство тоже от тебя.
Отец улыбнулся в ответ.
— Тогда ладно. Есть еще одна вещь. Похоже, твое дело на пути к успеху. Джордж Дентон вложил сто тысяч долларов в приют в память о своей матери. Он только просит назвать комнату в ее честь.
Эрин чуть не закричала от радости. Этот день не так уж и плох.
— Отлично! Как ее зовут?
— Минерва Уэйнрайт Дентон.
— Комната Минервы!
С минуту они стояли молча, глядя друг на друга. Потом Роберт Брейли приблизился к дочери и обнял ее. Эрин наслаждалась этим моментом близости.
— Спасибо, папочка.
Он недоверчиво посмотрел на нее.
— Не могу в это поверить.
— Поверить во что? Что я сказала тебе «спасибо».
— Нет. Что ты назвала меня папочкой. Не помню, когда это было в последний раз.
— Постараюсь называть тебя так, как можно чаще. Если, конечно, ты будешь себя хорошо вести.
Он улыбнулся.
— Я горжусь тем, что ты делаешь так много добра людям, но подозреваю, что, к сожалению, у меня ты работать не будешь.
— Я буду делать все, что смогу.
— Пообещай мне одну вещь, Эрин.
— Что?
— Будь осторожна. Это опасный мир.
— Ты видела мебель в новом приюте?
Эрин подняла голову. Джил стоял в дверях ее офиса, засунув руки в карманы, и вопросительно смотрел на нее. Прошло почти две недели, и работа в приюте была близка к завершению.
— Нет, у меня не было времени туда поехать, — ответила она. — Нужно было проверить счета. — На самом деле она знала, что в приюте был Зак, который улаживал последние детали с двумя самыми надежными и компетентными своими сотрудниками.
— Не знаю, за какие ниточки потянул твой отец, но деньги продолжают капать. А мебель лучше, чем у меня дома.
— Это, наверное, старая мебель, которая осталась после того, как отец в очередной раз обновил интерьер.
— Откуда бы она ни появилась, это просто высший класс.
— Отлично. — Эрин снова погрузилась в бумаги, надеясь, что Джил поймет намек и уйдет. Но он даже не двинулся с места. — Так зачем ты пришел?
