Миссис Зумигалас улыбнулась.
– Сэл подарил его мне на прошлую годовщину свадьбы. Это кельтский узел. – Она бросила на мужа взгляд, полный горячей любви.
Мия откинулась на спинку стула и принялась слушать, как Зумигаласы и Мак разговаривают.
Пожалуй, дело было не в том, о чем именно они говорили. Мия чувствовала, как сильно они любят друг друга. Впервые в жизни она видела Мака таким искренним. Мак проявлял свои чувства открыто и честно.
Они были так же связаны друг с другом, как золотой узел на пальце миссис Зумигалас. Они были семьей.
Миссис Зумигалас неохотно отдала малышку обратно Мии и пошла подавать обед.
Мия постепенно привыкала одновременно с едой качать малышку у себя на колене. Держать Кэти на некотором расстоянии от стола, чтобы она не могла дотянуться до тарелки.
– Как ловко вы с ней управляетесь, – сказала миссис Зумигалас. – Я помню, как в детстве Чету нравилось помогать мне, когда я обедала.
– И Кэти тоже нравится, – со смехом сказала Мия. – Сначала мне пришлось нелегко. Как-то вечером за обедом у меня на коленях оказались спагетти. Сейчас я бы предпочла, чтобы жаркое осталось в моей тарелке. Оно очень вкусное.
– Спасибо. Я люблю готовить. Каждый вечер за обедом скучаю по мальчикам. Готовить только для Сэла и самой себя – совсем другое дело.
– Может быть, вам нужно иметь побольше детей, – сказал Мак.
Миссис Зумигалас рассмеялась.
– Думаю, вряд ли такое случится, дорогой. Дайте-ка я уберу со стола, а потом подам десерт. Двойной шоколадный торт. Любимое блюдо Мака.
– Перед десертом я бы хотел поговорить с вами обоими, – сказал Мак. – Мия, ты не против, если я минутку побеседую с ними наедине? – спросил он.
Мия взяла на руки малышку и ответила:
– Конечно. Мы с Кэти-кексиком пойдем поиграть в гостиной. – Она улыбнулась Маку и вышла из комнаты.
Мак улыбнулся ей в ответ. Наверное, не следовало приглашать Мию, но она была ему нужна. Маку было нужно видеть ее улыбку, знать, что она рядом.
– Что случилось, сынок? – спросил Сэл Зумигалас, когда Мия вышла.
– Я… – Мак замолчал. Он не знал точно, как сказать о том, ради чего сюда приехал.
Он много раз мысленно повторял то, что скажет. Перечислял аргументы, как будто собирался выступать в суде. Но в суде было по-другому. Настал миг, когда Зумигаласы ждали, что Мак что-то им скажет, а он не мог найти нужных слов.
– Это насчет Кэти, – наконец выговорил он.
– О, милый, – радостно и торопливо ответила миссис Зумигалас, – она такая куколка! И сразу видно, что ты ее обожаешь. Мы так за тебя счастливы. Я столько лет говорила, что тебе нужна семья, верно, Сэм?
Тот кивнул.
– Мне? – недоверчиво спросил Мак. – Ты думаешь, я собираюсь сказать, что оставлю Кэти у себя?
– А разве нет? – Улыбка миссис Зумигалас поблекла. – Не понимаю, как ты сможешь ее отдать. Я видела, как ты относишься к ней, и к Мие тоже. Вы трое ладите друг с другом. Подходите друг другу. Вы – семья.
– Нет, – сказал Мак, громче, чем собирался. Ему не суждено завести семью. Он это знал. Он думал, что и миссис Зумигалас с ним согласится. – Нет, повторил он, на этот раз более мягко. – Мия – моя подруга. Если бы ты попросила меня рассказать о ней пару недель назад, я не назвал бы ее подругой, но теперь назову. Она – хорошая подруга. А Кэти… ну, ты права, я полюбил ее. Но поскольку хорошо к ней отношусь, я хочу для нее лучшего. Значит, обо мне и речи быть не может. Из меня не получится хороший отец.
Мистер и миссис Зумигалас сидели молча и ждали, пока Мак не договорит до конца. Это у них хорошо получалось. Они умели ждать.
Они ждали когда-то и его, и Мак наконец переехал к ним домой, принял их заботу и решил у них остаться. Ждали, и он понял свои возможности, доверился им обоим, последовал их советам и испытал собственные силы.
А теперь они ждали, чтобы он рассказал им обо всем.
– Вот о чем я хотел поговорить с вами обоими. О Кэти, – сказал он.
И снова Мак замялся и не сразу нашел нужные слова. Он сам не мог понять, почему. Обычно он легко находил слова.
– Я хочу поговорить с вами насчет ее удочерения, – наконец выпалил Мак. Не давая им времени ответить, он поспешно продолжил: – Я хочу для нее лучшего. Мог бы ближайшие два месяца заниматься поисками, но никогда не найду для нее приемных родителей лучше вас. Вы оба…
Мак замолчал. На этот раз у него были нужные слова, но от волнения он неожиданно начал задыхаться.
– Вы не были обязаны меня воспитывать. Но вы меня воспитали. И ни разу не дали мне понять, что я вам в тягость. Вы…
– Остановись сейчас же, пока не сказал что-нибудь лишнее. А то мне захочется тебя отшлепать, сказала миссис Зумигалас.
«Отшлепать» – это была ее любимая угроза, когда Мак с Четом учились в школе. Но Мак хорошо знал, что миссис Зумигалас не ударила бы даже комнатной мухи. При этой угрозе они всегда улыбались, и, несмотря на смятение чувств, Мак улыбнулся и на этот раз.
– Послушай меня, молодой человек, – сказала она, грозя ему пальцем. – Может быть, я недостаточно ясно выразилась, так что стану говорить как можно короче. Ты никогда не был в тягость. Ты приносил радость. Как только я тебя встретила, я поняла, что ты особенный. А когда твоя тетя попала в больницу и ты приехал пожить у нас, я знала, что мне будет нелегко отпустить тебя обратно к ней. К счастью, она переехала к своему другу во Флориду и согласилась разрешить тебе жить здесь, у нас. К счастью – потому что ты был мой. – Она ударила себя в грудь, возле сердца. – Мой. Я знала это. Может, не я тебя родила, но ты мой – так же, как Чет. Можешь звать меня миссис Зумигалас, и, может, ты даже думаешь обо мне иначе, но я – твоя мать. В глубине сердца ты – мой сын. Ты стал им в тот день, когда приехал пожить у нас.
Она скрестила руки на груди, как будто бросая ему вызов. Чтобы он возразил ей.
Мак не стал возражать. Он не мог ей возразить. Он потерял дар речи. Она и раньше говорила Маку, что любит его. Он никогда не верил ей до конца. Ему всегда казалось, будто она что-то недоговаривает. Миссис Зумигалас любила его, но ведь она любила всех. Это было в ее природе.
Но она говорила так горячо, что он поверил: в ее чувстве нет легкомыслия. Эта любовь была иной. Он даже не подозревал в ней такого сильного чувства.
– Мы с Сэлом… нам хотелось большую семью, но так ничего и не вышло. Я часто спрашивала себя: почему, почему у нас всего один ребенок? Но потом появился ты, и оказалось, что у меня есть еще один сын. Я поняла, что семья – это не то, что ты рождаешь на свет, это то, что ты создаешь. Ты член семьи.
Мак почувствовал, что к его горлу подступил комок. И не знал, как же от него избавиться. Поэтому он решил не обращать внимания и спросил, превозмогая неловкость:
