И этот человек делал все возможное, чтобы хоть как-то исправить положение.
– Ну, Энджи! – Он снова сделал глоток вина. – Расскажите мне немного о себе.
– Даже не знаю, что сказать, – нерешительно вздохнула она.
– Вы выросли здесь?
Энджи не смогла сдержать улыбку. Характерный акцент, выдававший в Итане-мафиози жителя южной части Филадельфии, был присущ и Итану-полицейскому.
– Да, я выросла в Эндикотте, – отвечала она, недоумевая, зачем поощряет эту игру.
– А я вырос в Филадельфии. В южной части. Отличное место! Вам там понравится.
Она смущенно пожала плечами.
– Мне и здесь нравится, – неожиданно для себя ответила Энджи.
Все эти годы она только и делала, что проклинала Эндикотт, эту сонную, ничем не примечательную дыру. Все эти годы она мечтала, чтобы в городке наконец-то произошло что-нибудь необычное. Теперь же, когда на ее голову свалилось столько острых ощущений, Энджи начала всерьез полагать, что сонная дыра – вовсе не так уж и плохо.
Вне всякого сомнения, на свете существовало немало мест, где жизнь была намного богаче событиями, чем в ее родном городке. Но сейчас, впервые в жизни, она почувствовала, что ей это вовсе ни к чему.
– Прекрасно, – отозвался Итан. – Должен признать, у вас здесь очень уютно, если не считать небольшой проблемы с мафией. Но это мы скоро уладим. В любом случае, – задумчиво продолжал он, – здесь очень даже неплохо было бы поселиться. Завести семью. Когда будет покончено с бандитами, разумеется.
Неприязнь ее постепенно проходила, как ни старалась она этому противиться.
– Так вы уверены, что сумеете справиться с негодяями?
– Еще как справлюсь!
– И как только это произойдет, – тихо проговорила она, – вы, должно быть, сразу же уедете, вернетесь в Филадельфию.
Минуту он внимательно смотрел на нее, затем покачал головой:
– Совсем не обязательно.
При этих словах сердце Энджи возликовало, но она постаралась ничем не выдать своего волнения.
– С какой стати вам оставаться в таком захолустье?
– Но вы же живете здесь! – Он пожал плечами.
– Вот именно, живу. Я здесь выросла. Тут моя семья. – Она спокойно взглянула на него. – Эндикотт – мой дом.
– Возможно, это также и мой дом...
Энджи задумалась. Итан в Эндикотте.
Мирный житель, а вовсе не нарушитель спокойствия. Интересная мысль. Ей так и не удалось припомнить, чтобы хоть кто-то за последнее время перебрался жить в Эндикотт. Городок очень уютный, но возможностей здесь не так уж много, и люди сюда не стремились.
Впрочем, какая разница? Все, что делает или чего не делает Итан Зорн, уже не играет никакой роли, потому что он не тот, кем она его считала. Не тот, кого она любила. Он – чужой. Человек, с которым она позволила себе нечто, продолжала размышлять Энджи, чувствуя, как ее снова охватывает жар, чего она никогда бы не сделала в другое время. Чужой человек, в которого, как ей казалось, она влюбилась и к которому ее влекло лишь потому, что над городом пролетала комета, сыгравшая с ней злую шутку.
Ведь это из-за Боба! Все, что произошло с Энджи, – его работа. Космические бури помрачили ее рассудок и заставили влюбиться в Итана. Но через пару дней комета будет уже далеко, и все станет по-прежнему.
Как только Боб исчезнет за горизонтом, жизнь пойдет как обычно. И в этой привычной жизни Итану Зорну нет места. Ни Итану-мафиози, ни Итану-полицейскому.
Незачем препираться с самой собой. И с Итаном не о чем разговаривать! И вообще все это напоминает дешевую мелодраму.
– Это бессмысленно, Итан, – тихо сказала Энджи. – Все бесполезно.
Его взгляд, с уже затеплившейся было надеждой, снова потух.
– О чем ты?
Тяжело вздохнув, она закинула на плечо свалившийся край покрывала.
– Это все бессмысленно. Какая разница, останешься ты в Эндикотте или нет? Какая разница, мошенник ты или полицейский? Лжец ты или нет?
– Но, Энджи, я вовсе не лжец! Я просто не мог открыться тебе: нас обоих бы убили! Если бы ты только потерпела еще немного!.. Через несколько дней я смогу...
– Через несколько дней, – перебила она, – комета минует город и ее воздействие кончится. Наши чувства переменятся. Я перестану любить тебя – вас обоих. А ты... – Она запнулась, откашлялась, затем продолжала: – Вы оба перестанете любить меня. Если кто-либо из вас вообще любил меня, в чем я здорово сомневаюсь.
– Ради Бога, Энджи! – воскликнул он в сердцах. – Энджел! Существую только один я. И я люблю тебя. Именно это я и хотел сказать тебе. Мне кажется, я полюбил тебя с той самой первой встречи, когда ты пробралась ко мне в дом. И мои чувства неизменны. Комета здесь вовсе ни при чем! – Он печально улыбнулся. – Я люблю тебя. И сделаю все возможное и невозможное, чтобы тебе было хорошо. Вот так!
Как ей хотелось поверить в это! Всем сердцем она желала, чтобы его слова оказались правдивы. Однако ее и Итана разделяло слишком многое.
Они познакомились при более чем странных обстоятельствах, и с самого начала ничего хорошего эта встреча не сулила. Итан был вынужден скрывать, кто он: он вел расследование, а Энджи грозила опасность. Слишком много лжи во всем, слишком много осталось недосказанным.
И в довершение всего – Боб. Хуже и вообразить нельзя!
– Итан, почему ты так уверен? Все настолько запуталось, я уже не помню, как меня зовут. А ты еще хочешь, чтобы я поверила в честность твоих намерений?
– Я твердо знаю, что люблю тебя. И ничто не сможет заставить мои чувства перемениться. Мне этого достаточно.
– Но мне недостаточно! – мягко возразила она. – Прости, но я совсем не уверена. Слишком много всего навалилось. Слишком много ошибок, чтобы можно было так сразу все исправить.
Он шагнул ей навстречу. Энджи не двинулась с места. Но стоило ему взять ее за подбородок и нежно погладить по щеке, как она невольно наклонилась в его сторону.
– Я уже говорил, – чуть слышно произнес Итан, – у нас впереди еще много времени. Почти тридцать часов, чтобы все выяснить и уладить. – Он привлек ее ближе, прижимаясь лбом к ее лбу. – Тридцать часов, за которые я должен успеть объяснить тебе, кто я такой и что ты значишь для меня.
– Этого мало. – Она покачала головой. – И долгих лет не хватит – что уж какие-то сутки!
– Еще как хватит! – Он уверенно кивнул. – Увидишь.
И, не давая ей времени опомниться, поцеловал ее. Так он не целовал Энджи еще никогда. В его поцелуе не было едва сдерживаемой страсти, неутоленного желания. Теперь она ощутила лишь нежность и мольбу.
– Нет, Итан, – прошептала она, отстраняясь. Он склонился, чтобы снова поцеловать ее, но она закрыла его рот ладонью. – Больше не надо! Прошу тебя. Я не могу. Просто не могу.
Итан замер. Отступив на шаг, он повернулся к ней спиной и обречено опустил голову.
