Единственным затруднением в их вновь обретенном счастье стало требование Марка переехать жить к нему.
— Я пока хочу оставить все как есть, — спустя несколько дней, когда они сидели у него, сказала Кэтрин.
— Не хочешь сжигать мосты из боязни, что я вновь могу исчезнуть? — спросил он.
— Нет. Это не так. Мне просто надо привыкнуть к новизне, прежде чем что-то менять. — Она наклонилась и поцеловала его. — Не злись.
Марк криво усмехнулся.
— Когда ты на меня так смотришь, мне трудно на тебя злиться, и тебе это прекрасно известно.
— Я просто хочу привыкнуть к мысли, что мы…
— Любовники?
— Ладно, называй это так. Мне хочется, чтобы ты звонил мне, назначал свидания, делал все, чего лишены люди, живущие вместе.
На лице Марка появилась снисходительная улыбка.
— Я забываю, что ты моложе меня. Конечно, я подожду. Но недолго, Кэтрин, умоляю тебя. А что, — добавил он, — не представить ли тебе меня своим родственникам, как в таких случаях полагается? Я бы с радостью представил тебя своим родителям, но их, к сожалению, уже нет в живых. Ты бы им понравилась.
Кэтрин потерлась щекой о его щеку.
— Думаю, моей матери ты тоже понравишься, Марк.
— А Генри? — сухо спросил он.
Кэтрин насторожилась.
— А с какой стати ты должен нравиться Генри? Только не говори, что все еще питаешь к нему недобрые чувства, потому что видел, как он недавно обнимал меня?
— Да! Виной всему проклятая ревность. Ты, кстати, единственная женщина, заставившая меня ее испытывать. — Марк усадил ее к себе на колени. — Ты собираешься рассказать матери, что мы с тобой были знакомы прежде?
— Придется. Тогда я довольно часто говорила с ней о тебе. Она наверняка запомнила. — Кэтрин наклонилась и поцеловала его, как обычно вызвав своими ласками восторг Марка, крепко обнявшего ее. В конце концов ей удалось освободиться от его объятий, и она лукаво улыбнулась. — Кстати, ты никогда не говорил мне своего полного имени. Вероятно прежде, чем связать себя обязательствами, мне следует узнать его.
Марк тяжело вздохнул.
— Ты уверена, что хочешь его знать? Сколько себя помню, я всегда был Марком. В школе, я готов был избить любого, называвшего меня настоящим именем.
— Так ради всего святого, как же тебя зовут?
— Моим родителям при крещении пришло в голову назвать меня Манфредом Алджерноном Хьюс-Эллингтоном. Можешь смеяться, если хочешь, — добавил он.
Кэтрин едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться.
— Мне больше нравится Марк, — призналась она. — А что, тебя так назвали в честь кого-то из предков?
— Манфред — девичья фамилия моей матери, а Алджерноном, питая огромные надежды на наследство, меня назвали в честь богатого дядюшки, — угрюмо произнес он. — После смерти старый греховодник оставил мне пару паршивых картин и часы с цепочкой, а все остальные деньги завещал на благотворительность.
— Вот неудача! — посочувствовала Кэтрин, давясь от смеха.
— Ты, кажется, собираешься посмеяться надо мной?
— А что произойдет, если я это сделаю?
— Попробуй и увидишь.
Наказание пришлось Кэтрин по вкусу и длилось весьма долго, после чего Марк снова вернулся к вопросу о ее родных.
— Почему бы не позвонить им прямо сейчас и не спросить, можно ли нанести им визит в выходные?
Кэтрин, нахмурившись, взглянула на него.
— К чему такая спешка?
Марк убрал волосы с ее лица и заглянул в глаза.
— У меня такое чувство, что если мы не сделаем официального заявления о наших отношениях, ты от меня сбежишь.
Тронутая его словами, Кэтрин улыбнулась.
— Хорошо. Подай мне телефон.
Беатрис оказалась не в состоянии принять гостей в выходные.
— Я сильно простыла, — с сожалением сказала она. — Да еще и заразила Генри. Это притом, что в выходные мы собирались навестить Руперта. Его отпускают из школы на воскресенье, но нам пришлось все отменить. Приезжай лучше в следующие выходные.
Кэтрин пообещала приехать, посоветовала матери принимать лекарства, пожелала здоровья своему заболевшему отчиму и, повесив трубку, объяснила Марку создавшееся положение.
— Жаль, что твоя мать болеет. — Он вопросительно взглянул на нее. — А что это вы там говорили о Руперте?
— Его отпускают из школы на воскресенье. Мама с Генри собирались взять его и где-нибудь вместе пообедать.
— А что, если вместо них это сделаем мы? — небрежно бросил Марк.
Кэтрин подозрительно посмотрела на него.
— С чего бы это?
— Жаль, если Руперт лишится обещанного угощения. — Он с вызовом взглянул на нее. — Ты боишься подпускать меня к нему?
— Нет, конечно. — Она пожала плечами. — Ладно. Я снова позвоню маме и попрошу ее все устроить.
Упоминание о Руперте несколько накалило атмосферу, и когда несколько минут спустя Кэтрин заявила, что едет домой, Марк не стал ее удерживать. Он довез ее до дома и, остановив машину, повернулся к ней.
— Послушай, Кэтрин, если ты не хочешь, чтобы мы брали Руперта в воскресенье, так и скажи.
— Я уже договорилась с матерью, — заметила Кэтрин. — А кроме того, тебе вероятно пойдет на пользу, если в течение нескольких часов тебе придется развлекать Руперта. Предупреждаю, он мертвого из гроба поднимет. К тому же он весьма прожорлив.
— Итак, ты не возражаешь?
— С чего мне возражать? — безразлично произнесла она. — Этим ты наберешь дополнительные очки у моей матери, что положительно скажется на твоем общении с моими родственниками.
— И тем не менее, я чувствую твое недовольство.
— Тебе виднее, — раздраженно ответила она. — Можешь думать что угодно, но Руперт не твой сын.
— Я запомнил, ты уже не раз говорила об этом.
— Да, но веришь ли ты мне?
— Верю, — коротко ответил он.
— Жаль, что я не могу поверить тебе. Только не обижайся и не пропадай надолго, — быстро добавила она.
— Но до субботы мы не увидимся, — воскликнул он.
— Что ж, можешь завтра наслаждаться обедом со своими коллегами, а я в пятницу отправлюсь с подругами в кино, — решительно заявила Кэтрин. — Иногда полезно отвлечься.
— Будет мне позволено поцеловать тебя на прощание? — с притворным смирением спросил Марк.
Кэтрин улыбнулась и подставила ему щеку.
— Сколько угодно.
— Тогда, может быть, ты разрешишь мне подняться к тебе…
— Ни в коем случае. Мне действительно надо лечь пораньше спать, а своими поцелуями ты сведешь на нет все мои усилия противостоять тебе, Марк, и ты это прекрасно знаешь.
— Не забудь напомнить мне об этом в следующий раз, когда мы окажемся наедине! — Он обнял ее и стал целовать, заставив запрокинуть голову, чтобы иметь возможность припасть губами к ее шее. Дрожь пробежала по телу Кэтрин, но она нашла в себе силы оттолкнуть его от себя.
