— Это не так.
Каттер продолжал серьезно и неторопливо:
— Но я все тот же человек, каким был вчера, Джессика. — Его пальцы плотно сжимали ее запястье. — И я не собираюсь продолжать заниматься сексом с женщиной, которая пытается изменить меня и превратить в кого-то другого.
— О чем ты говоришь? Я этого не делаю, — возмутилась Джессика.
— Солнце, — он притянул ее чуть ближе к себе, и ее сердце подскочило к горлу, — ты только что это сделала. Ты говоришь, я был бесчувственным болваном с Эммануэлем, и большинство людей согласятся с этим, — сказал он низким голосом. — Это не первая и не последняя моя ошибка в твоих глазах. Но ты или хочешь быть со мной, или нет. Ты не можешь делить людей на хороших или плохих.
— Я вовсе не пытаюсь этого делать. Я хочу понять, что ты за человек, — выпалила Джессика.
Лицо Каттера казалось каменным.
— Прекрасно. Я уже говорил тебе это в первый день в моем гараже, но объясню еще раз. — Он притянул ее к себе еще ближе. — Я был нахальным высокомерным ублюдком, который наслаждался вниманием публики и обожал раздавать автографы. — Его слова были прямолинейны, тон — жестким. — Реальный кайф я всегда получал лишь от общения с фанатами. — Он сделал паузу, чтобы грубая правда как можно глубже проникла в ее сердце и душу. — Да, я отчислял деньги на благотворительность, но главным образом, чтобы потешить самолюбие, ну и еще немного — в угоду спонсорам. Так что для меня всегда на первом месте стоял вопрос выгоды.
Джессика закрыла глаза, чтобы осмыслить все это. Но правда была слишком некрасивой.
— И все? Это все, что тебе было важно?
— Даже я сам этого не понимал. Но позволь сказать тебе, что я знал и знаю наверняка. — Каттер притянул ее к себе, и они оказались почти лицом к лицу. — Я оттенок серого, Джессика. В какие-то дни темнее, в какие-то светлее. Но вопрос в том… — он опустил голову, — достаточно ли это хорошо для Джессики Уилсон, чтобы она спала со мной?
Джессика смотрела в эти глаза цвета морской волны, в которых бурлило разочарование. Обида. И в самом центре всего этого… желание. Она ощущала тепло его пальцев на своем запястье, они обжигали ее кожу. Его мускусный запах, его присутствие погружали ее в чувственный туман. В его прошлом не было ни одной подкупающей черты, ни одного положительного качества. Он был зациклен исключительно на Каттере. Его действия были насквозь эгоистичны.
Но да поможет ей Бог, она все еще хотела его. И была уже не в силах остановить это.
— Да, — произнесла она.
Каттер потянул ее за руку, и их тела и губы столкнулись. Он брал то, что хотел, не ожидая повиновения, просто требуя, чтобы она не отставала от него. Едва позволяя ей дышать в этом страстном, волнующем поцелуе.
Джессика вцепилась в его плечи, пытаясь не упасть под его натиском. Одна рука Каттера была у нее затылке, не давая их губам разомкнуться, в то время как другая срывала с обоих одежду. Его бицепсы двигались под ее руками, пока он с нетерпением теребил кнопки и молнии. Она попыталась помочь, чтобы ускорить процесс, но ее руки натыкались на его и постоянно мешали его усилиям.
— Не надо, — прохрипел он, отводя ее руку в сторону.
Он стянул с нее рубашку, обхватил ладонями ее лицо, вновь прижался губами к ее рту, и она ощутила его вкус. Ее страсть набирала обороты, Джессика провела руками по его груди, горячей влажной коже, ощущая под пальцами жесткие волосы. Каттер стянул ее шорты и свои плавки, и ткань упала им под ноги на тиковый пол.
Он подталкивал ее к шезлонгу позади них, и оба, пятясь, перешагнули через лежащую на полу одежду и превратились в клубок из ног и рук. Каттер вытянул руку вперед, смягчая их падение на шезлонг. Он приземлился на Джессику, не выпуская ее ни на секунду, продолжая на полной скорости свою страстную гонку.
Его руки и губы были повсюду, на ее груди, животе, между бедер. Губы ласкали, целовали, покусывали и затем продвигались дальше, оставляя ее в задыхающемся оцепенении, потрясенной шквалом ощущений. Ее кожа горела под его языком и колючим подбородком и под жарким солнцем, светящим на них.
Обхватив руками ее бедра, Каттер прошел губами путь от живота наверх, затем по груди и впился ей в губы, одновременно приподняв ее бедра и одним резким движением заполнив ее. Джессика вскрикнула от облегчения.
Поддерживая ее голову руками, Каттер начал двигаться между ее ног. Быстро. Уверенно. Не сдерживаясь и не извиняясь. Получая желаемое.
Джессика выгнулась под ним, их бедра касались друг друга, ее мышцы напряглись в ожидании того, что ее тело сейчас превратится в податливый материал. Она вцепилась в его руки, ощущая твердые мышцы под своими пальцами. Каттер впился в нее взглядом, в то время как его движения подхватили ее и увлекли за собой. Ей казалось, что она стоит в глубоком озере желания, едва касаясь дна кончиками пальцев, изо всех сил стараясь держать лицо над водой. Чтобы дышать.
Джессика закрыла глаза, поскольку озеро становилось все глубже и воды сомкнулись над ее головой, заставляя ее забыть обо всем, кроме наслаждения. Пока она, наконец, не ушла под воду и мощные судороги не начали сотрясать ее тело.
Солнце вовсю атаковало спину Каттера, когда он постепенно начал воспринимать окружающую действительность. Его грудь вздымалась с каждым вздохом, мышцы были расслаблены, ребра болели, и на левой руке проявился солнечный ожог. Пот стекал по спине, и его бедра скользили между влажными бедрами Джессики. Он взглянул на нее — она лежала с закрытыми глазами, раскрасневшимися щеками. Ее виски вспотели, темные волосы липли к коже. Еще никогда она не выглядела более красивой.
Вчерашний вечер был долгим и мучительным, он сердился на нее, но еще больше был зол на себя. Но потом она появилась в его доме…
И он все равно хотел ее.
Настолько сильно, что это пугающее желание заставило его потерять контроль над собой, кончить безрассудно, и теперь он чувствовал себя пострадавшим, истекающим кровью и брошенным на произвол судьбы.
Потому что она пришла сюда лишь потому, что все еще надеялась, что он был своего рода тайным филантропом. Ладно, это представление о себе он разрушил. Он сорвал с нее розовые очки и растоптал их, а затем еще проехался по ним, чтобы наверняка.
И Каттер вдруг осознал, что он уже не тот человек, которым был вчера вечером. Он наконец понял, почему заниматься любовью с Джессикой было чем-то особенным. Потому что ему не все равно, что она думает о нем.
Страшное откровение раздавило его. Он всю жизнь зарабатывал себе репутацию человека, плюющего на мнение других, и вот теперь ему не все равно.
