– Любая другая женщина обязательно напомнила бы мне или спросила бы, что это...
Открыв крышку коробочки, он достал цепочку из червонного золота, каждое соединение которой было выполнено в форме сцепленных рук.
– Как красиво! – воскликнула Лаура. – И необычно.
– Примерь. Посмотрим, как это выглядит на тебе.
Рассмотрев цепочку, она растерянно взглянула на него.
– Я не знаю, как она расстегивается.
– Дай мне.
Через мгновение цепочка украшала ее тонкую шею.
– Замечательно, – одобрил Дэвид.
Снова выражение его лица – торжествующее и какое-то жесткое – насторожило ее. Но Лаура сказала себе, что ей почудилось, и, встав, подошла к зеркалу.
То, что она увидела там, ее поразило. На ней эта цепочка из изящного ювелирного изделия превратилась в нечто примитивное, варварское, словно она надела на себя ошейник...
Лаура невольно вздрогнула.
– Я никогда не видела ничего подобного!
– Это копия обручального ожерелья инков. Перуанская легенда говорит, что царь инков специально сделал его для своей невесты в качестве символа собственности.
У Лауры перехватило дыхание.
– А почему не кольцо?
– Потому что кольцо она могла в любой момент снять и сменить на другое. Судя по всему, эта женщина была похожа на Сэнди Гранд, и он не доверял ей...
Лаура молчала, словно жертва перед гильотиной, а Дэвид, прищурившись глядя на нее, добавил:
– Надев однажды это ожерелье, она могла избавиться от него, только разорвав.
Холодок пробежал по ее спине. Стараясь говорить спокойно, Лаура спросила:
– Ты хочешь сказать, что оно не снимается?
– Ну что ты! Это всего лишь имитация. Но ведь ты же не похожа на Сэнди Гранд, верно? Просто я хотел посмотреть, как действует этот прием. Все-таки впечатляет, не правда ли?
– Пожалуйста, сними его с меня!
Дэвид протянул руку, но вместо того, чтобы расстегнуть цепочку, неожиданно схватил Лауру за запястье и притянул к себе.
– Тебе в нем неудобно?
– Нет... – пробормотала она: дискомфорт был только внутренний.
– Тогда почему бы не поносить его... хотя бы до того, как лечь спать?
Лаура прикусила губу: она знала, что он ожидает ее протестов, и поэтому промолчала.
Через секунду, с легкостью меняя тему разговора, к чему она никак не могла привыкнуть, Дэвид сказал:
– А теперь, когда мы остались одни, мне кажется, нам пора поговорить о нашем будущем...
Подняв настороженный взгляд, Лаура молча ждала.
– Мне бы хотелось, чтобы у Сэнди были когда-нибудь братики и сестрички. Думаю, ты не возражаешь?
– Конечно, – сдержанно произнесла Лаура. – Я люблю детей...
– И все-таки, на мой взгляд, первое время мы должны пожить втроем: почувствовать себя настоящей семьей и дать Сэнди возможность принять тебя в качестве матери. – Затем неожиданно, словно удар, последовал вопрос: – Ты никогда не спрашивала меня, что случилось с ее настоящей матерью... Неужели тебе неинтересно?
– Но я... я...
– Ты самая нелюбопытная женщина из всех, кого я когда-либо знал! – Его голосом можно было резать стекло.
Лаура почувствовала, что тонет.
– Я полагала, что это меня не касается... – пробормотала она.
– Думаю, для тебя будет сюрпризом узнать, что она просто-напросто отказалась от собственного ребенка.
– Нет!!!
Этот крик вырвался у нее помимо воли. Лаура закрыла рот рукой, но было поздно.
– Откуда ты можешь это знать?
– Я не верю, что хоть одна женщина способна отказаться от своего ребенка!
– Тогда почему, как ты думаешь, она скрылась?
– Очевидно, была какая-то причина, заставившая ее сделать это.
– Ты говоришь так, словно сочувствуешь ей.
– Во всем всегда есть две стороны. Нельзя обвинять человека, не выслушав его.
– Поверь, я хорошо знаю эту женщину. Единственное, что ее волновало, – это собственное благополучие. Артур погиб, и вместо того, чтобы позаботиться о ребенке, которого он так и не увидел, она сбежала, бросив девочку на старуху-свекровь. – Нет, это было не так! Все не так! – подумала Лаура с горечью. – Как же можно испытывать сочувствие к такой женщине?
Дэвид посмотрел на нее недобрым взглядом, и она промолчала. Дух Лауры, тот стальной стержень, который поддерживал ее в самые трудные минуты жизни, требовал борьбы, но она чувствовала себя связанной по рукам и ногам.
В этот момент в дверь постучали.
– Извините, что беспокою вас, мистер Апперли, – послышался мужской голос, – но там один из постояльцев требует хозяина: какое-то недоразумение с оплатой.
– Хорошо, я сейчас приду и разберусь. – Дэвид поспешно вышел из комнаты.
Когда дверь за ним захлопнулась, Лаура вздохнула с облегчением: если бы разговор продолжился, она бы наверняка выдала себя.
И все-таки ей было трудно понять, как может Дэвид осуждать несчастную Сэнди Гранд, ни в чем не разобравшись, не испытывая даже малейших признаков сочувствия...
Это было ужасное время. Подавленная, все еще в состоянии сильнейшего эмоционального стресса, слишком больная, чтобы ясно мыслить, она сделала то, что, по ее мнению, было самым лучшим. Так было лучше для ребенка, для матери Артура, которая была потрясена гибелью сына, а заодно для Дэвида и женщины, на которой он собирался жениться.
Но, видит Бог, она никогда не переставала жалеть об этом и в глубине души надеялась, что однажды, когда-нибудь, все может измениться...
Когда Сэнди очнулась в больнице, она не помнила, кто она и как сюда попала. Ее поразило только, что толпящиеся вокруг врачи и медсестры говорят о ней скорее как о неодушевленном объекте, чем как о живом существе.
Потом в голове стало проясняться, и она начала вспоминать странные, не связанные друг с другом вещи. Это было похоже на рассыпанные части картинки-головоломки. Артур приходит из больницы домой в отчаянии... Рождественская вечеринка... Посадка в машину... Она ведет машину на последнем сроке беременности, потому что Артур сильно пьян... Она беременна...
Под простыней Сэнди дотронулась до своего живота. Ее охватила паника, она закричала:
– Сестра... Сестра!..
Прибежала сестра и склонилась над ней.
– Вы пришли в себя! Наконец-то!
– Мой ребенок... – простонала она. – Что с моим ребенком?!
– Не волнуйтесь, с вашей девочкой все в порядке. Вам пришлось сделать кесарево сечение, поскольку вы были без сознания. Но девочка нормальная, здоровая, весит семь с половиной фунтов.
Сэнди почувствовала, что по лицу ее текут слезы. Артур будет так рад... Он хотел девочку...
– Где она? Я могу ее видеть?
– Вы пока не в состоянии сами ухаживать за ней, поэтому ее забрала ваша свекровь.
Лаура стерла слезы, и собственное лицо показалось ей незнакомым: рука нащупала бугристые рубцы и шрамы.
