— Странно, — пробормотала она.
— Давай я тебя отвезу.
— А моя машина?
— Ничего с ней не случится, если она постоит здесь до завтра. Стоянка охраняемая. Я сейчас предупрежу охранника.
И Берт, не слушая возражений Джессики, открыл перед ней дверцу своей машины и пошел к будке охранника. Джессика опустилась на сиденье и расслабилась. Да, Берт прав. Лучше ей сейчас не пытаться управлять автомобилем. Она так устала, как будто весь день таскала мешки с цементом. А ведь она ничего особенного не делала. Сидела, ждала, ходила по коридору из конца в конец. Почему же на плечах такая невыносимая тяжесть? А ведь Крису сейчас намного хуже…
Берт вернулся, сел и завел машину.
— Как ты? — спросил он, поворачиваясь к Джессике.
— Я-то нормально, а вот Крис… — Она снова почувствовала комок в горле.
— Нет никаких сомнений в том, что с ним все будет хорошо, — произнес Берт очень уверенно. — Ты, наверное, плохо знаешь врачей. Они всегда ужасно осторожничают. Если бы все было плохо, это было бы сразу ясно. А если он говорит: в целом все нормально, но надо посмотреть… Это значит, что все в порядке, просто он боится сразу в это поверить. Ему нужны доказательства. И я уверен, что завтра, сделав снимки, он их получит.
— Ты правда так думаешь?
— Конечно. Стал бы я сейчас говорить неправду.
— Ну, вдруг ты просто хочешь меня успокоить…
— Я действительно хочу тебя успокоить, но в моих словах нет ни капли лжи.
— И откуда ты все это знаешь? — вздохнула Джессика. — Про врачей.
— Несколько лет назад мне пришлось очень плотно и довольно долго с ними общаться.
— Ты болел?
— Не я. Мой очень близкий друг попал в аварию. Ему досталось покрепче, чем Крису. Вот тогда я и познакомился со всей этой системой.
— И как он сейчас?
— Кто?
— Твой друг.
— Прекрасно, — ответил Берт с улыбкой. — Я с ним только вчера разговаривал по телефону. Он передавал тебе привет.
— Он знает… обо мне? — удивилась Джессика.
— В общих чертах, — смутился Берт.
— И как он себя чувствует?
— Хорошо, — рассмеялся Берт. — Я же тебе говорил, что авария случилась несколько лет назад. Он даже не вспоминает об этом. Весь в делах.
— А чем он занимается? — спросила Джессика. — Он твой коллега? Тоже юрист?
Она чувствовала, что разговоры на посторонние темы успокаивают ее и ослабляют напряжение в голове.
— Нет, у его работы нет ничего общего с моей. Мой друг — между прочим, его зовут Жан — владелец ночного клуба.
— Как интересно, — произнесла Джессика безжизненным голосом. — И что это за клуб?
— Клуб как клуб, — пожал плечами Берт. — Я в этом не очень разбираюсь. Но знаю, что это довольно популярное место.
— И часто ты там бываешь?
— Не часто, — признался Берт. — Обычно мы с ним встречаемся на нейтральной территории. Скоро ты будешь дома, — добавил он, поворачиваясь к Джессике. — Тебе нужно хорошенько отдохнуть, поесть, выспаться. А завтра утром я за тобой заеду.
— Ты тоже поедешь в больницу? — удивилась Джессика.
— Надо же доставить тебя к твоей машине. И потом, мне ведь тоже небезразлична судьба Криса.
— Но ты его почти не знаешь.
— Я знаю его достаточно, чтобы понять, что он хороший парень. И к тому же твой друг.
— Я все равно сейчас не смогу уснуть, — тихо произнесла Джессика. — А уж есть мне тем более не хочется.
— Это ты зря. Нельзя пренебрегать потребностями организма. Кому будет лучше от того, что ты напугаешь завтра Криса своим бледным изможденным видом? Знаешь что? Давай я сейчас отвезу тебя в итальянский ресторанчик на соседней улице и собственноручно накормлю.
— Так уж и собственноручно? — улыбнулась Джессика.
— Да, если ты откажешься сама держать ложку. Или вилку. Только позвони Одри. Она наверняка волнуется, тем более после всех этих событий.
— Я ей уже звонила, — сказала Джессика.
— Это было час назад, — заметил Берт. — Позвони и скажи, что едешь со мной поесть. И что я привезу тебя в целости и сохранности.
— Да она знает, что я никуда не денусь, — возразила Джессика.
— Можно подумать, ты не знаешь маму. Она сейчас на взводе, после того что случилось с Крисом. И ей всякая ерунда лезет в голову вроде того, что ты тоже можешь попасть в аварию.
— Ты так хорошо разбираешься в психологии родителей. Можно подумать, у тебя самого есть дети.
— Нет, у меня детей нет, — сказал Берт. — И я никогда не был женат, — добавил он, глядя на дорогу.
— И к чему ты мне это сейчас говоришь?
— Сам не знаю. — Берт пожал плечами. — Просто пытаюсь развлекать тебя разговорами.
— Ладно, позвоню, — нехотя согласилась Джессика и достала телефон из кармана.
Поговорив с матерью несколько минут, Джессика обратилась к Берту:
— Ты был прав. Ей в голову черт знает что лезет. И она была очень рада, что я сейчас не за рулем. И что ты за мной присматриваешь.
— Вот видишь.
— Ты просто создан для того, чтобы нравиться мамам, — задумчиво проговорила Джессика.
Утром Берт, как и обещал, заехал за Джессикой. У него сжалось сердце, когда он увидел ее, бледную и как будто похудевшую за ночь. — Как ты? — спросил он, когда она уселась в машину.
— Я-то нормально.
— С Крисом тоже все нормально.
— Откуда ты знаешь?
— Я звонил в больницу.
— И тебе все рассказали?
— Да, правда пришлось несколько раз перезванивать по разным телефонам, но в конце концов я смог поговорить с доктором Вебером.
— И что он говорит? — Джессика с надеждой посмотрела на Берта.
— Говорит, что состояние стабильное, все показатели в норме. В общем, поводов для беспокойства нет. Конечно, нужно время. Но уже ясно, что все будет в порядке.
— Ох, — выдохнула Джессика. — Сразу легче стало на душе…
Отец Криса вышел из палаты и подошел к Джессике.
— Медсестра сказала, что доктор разрешил принять одного посетителя. Крис попросил позвать тебя, когда узнал, что ты здесь.
Джессика кивнула и, даже не взглянув на Берта, пошла к двери палаты. Она распахнула ее с замиранием сердца. Она боялась, что не выдержит и разревется, если Крис очень плохо выглядит. Но она должна держать себя в руках.
Крис был очень бледным, его кожа даже отливала каким-то желтоватым цветом. На голове была повязка, и он был укрыт простыней до самого подбородка, так что она могла видеть только его лицо.
— Привет, — произнес Крис. Голос его был слабым и хриплым.
— Привет, — сказала Джессика, попытавшись вложить в это короткое слово всю бодрость и жизнерадостность, какую только смогла в себе найти.
