– Я то думал, что все эти женские штучки пахнут конфетами или там цветами, – пробормотал бедняга. – А вы тут целый химический завод устроили. Господи, пахнет в точности как у Майкла в комнате, когда он своих несчастных бабочек усыпляет. Брр!
– И к тому же они все дико трусливые и слабонервные, никакого проку, – припечатали подруги. – А мы сейчас сделаем маникюр, причешемся, разоденемся как картинки и поедем пить пиво.
– О! – Несчастный страдалец возвел глаза к небу, словно бы вопрошая высшие силы, за что ему все это.
– С креветками! Потом пойдем в тир стрелять из пистолетов, а тебя с собой не возьмем!
– Потому как вдруг испугаешься, – ехидно заключила Луиза, удобно положившая ноги на соседний стул. Она одним махом покрыла блестящие гладкие ногти закрепителем и с удовольствием полюбовалась на ювелирную работу. – Да, вот так. Все, что хочешь сделать хорошо, делай сам – таков главный закон жизни.
– И на этой женщине я собираюсь жениться, – пробормотал Джеймс. – Что это на меня нашло… Пойду-ка я лучше застрелюсь. Собственноручно. Все, что хочешь сделать хорошо, делай сам. Что ж, это хорошая мысль. Вот я сейчас пойду наверх, достану пистолет и – готово дело. Быстро и сразу. Иначе меня когда-нибудь застрелит собственная жена и имя мое покроется позором навеки…
Продолжая бубнить себе под нос что-то в этом роде, бывший полицейский наконец сбежал из кухни, желая укрыться от насмешниц в своей комнате наверху. Однако в это время кто-то позвонил у парадного входа.
– Лу, ты ждешь гостей?! – крикнул он.
– Нет, никого не приглашала, – раздался беспечный голос из-за закрытой кухонной двери. – Совершенно никого не хочу видеть.
– И вообще, мы ужасно заняты, – подтвердила Лилиан. – Не принимаем!
– Да!
Джеймс пожал плечами, но все-таки открыл дверь – мало ли что…
– Здрасьте, а вы кто? – спросила красивая молодая блондинка, стоявшая на ступеньках. У ее ног сиротливо пристроился чемодан на колесиках, через плечо висела пузатая спортивная сумка, а в руках красотка держала еще крохотный ридикюльчик. Всем хороша была девушка, только ее немного портил выпирающий большой живот: гостья явно была на последних месяцах беременности.
– Я… э-э… Джеймс Митчелл к вашим услугам, – спохватился наконец полицейский.
– К услугам – это хорошо. Берите чемодан и тащите его в дом. Или… – Тут красивые голубые глаза, обведенные темными кругами, которые не скрывал тщательно наложенный слой косметики, испуганно распахнулись. – Или мама все-таки его продала?
– Мама?
– Ну, Луиза Вербински здесь живет? – нетерпеливо спросила гостья, притопывая ногой в изящной туфельке на плоской подошве. – Эй, мистер, ау?! Что с вами? Отомрите немедленно и дайте мне хоть сколько-нибудь вразумительный ответ!
– Здравствуй, Эмма, – раздался за спиной несколько оторопевшего Джеймса холодный женский голос. Прямо-таки антарктическим холодом веяло от него. – Ты как всегда вовремя…
Джеймс обернулся. Оказывается, это Луиза вышла посмотреть, кто же посетил ее дом. Он и не подозревал, что его будущая жена способна разговаривать таким тоном.
– Здравствуй, мама, – беспечным тоном произнесла девушка, но в глубине ее глаз плескалось тщательно скрываемое беспокойство.
Джеймс уже встречался с такими взглядами в полицейском участке: так смотрят люди, которые все потеряли и боятся показать свой страх.
Несколько ошарашенный новостью о том, что у Луизы имеется взрослая дочь и, по всей видимости, вскоре появятся внук или внучка, он тем не менее решительно нагнулся, поднял чемодан, набитый, судя по всему, камнями, – и как она его только дотащила, машина ведь у дома не стоит да и шума мотора он не слышал! – и приветливо улыбнулся все еще мявшейся на пороге Эмме.
– Рад познакомиться, добро пожаловать!
Девушка нерешительно шагнула вперед…
– И что это ты раскомандовался? – прошипела Луиза, и не думая посторониться и позволить дочери пройти в дом. – По какому праву, позволь спросить?
Ее просто трясло от негодования. Подумать только, эта легкомысленная вертихвостка, ее дочь, как всегда появилась именно в тот момент, когда жизнь начала хоть немного налаживаться! Луиза уже начала думать, что все прощено и забыто, но не тут-то было! Стоило ей только увидеть беспечные голубые глаза Эммы и специфическое выражение на ее лице, означавшее примерно следующее: да ладно, чего уж там, теперь я буду паинькой…
Как же! Через неделю-другую опять возьмется за свое и жизнь снова превратится в кромешный ад.
– Нет, нет и нет! Я совсем не рада тебя видеть! – завопила она, с ужасом ощущая, что совершенно теряет контроль над собой. – И в дом ты войдешь только через мой труп! Через труп, поняла?!
– Великолепно поняла, – покивала головой Эмма. – Не думаю, что это будет таким уж трудным делом. Если продолжишь так кричать, мамочка, то того и гляди сама помрешь…
– Мерзавка!
– Старая идиотка!
– Девочки, девочки, успокойтесь. – В прихожей возникла Лилиан, которую привлекли громкие вопли, и решительно вмешалась в яростную ссору, готовую вот-вот перерасти в побоище. – О, Эмма, сколько лет, сколько зим? Как твои дела? Малыша ждешь?
Эмма покивала и еще раз внимательно оглядела Джеймса.
– Что-то я не пойму, а это-то кто? Ты, Лил, замуж, что ли, вышла? Или это мамин очередной? – На ее губах появилась мерзкая улыбочка.
– Убирайся вон из моего дома! – завопила Луиза, окончательно вышедшая из себя. Любимой дочери обычно хватало трех секунд, чтобы довести ее до такого состояния. Виртуозное мастерство!
Джеймс поймал разъяренную женщину за локти и зажал в железном захвате. Луиза машинально ударила его каблуком в ступню – уроки Билла не прошли даром. Бедняга взвыл и запрыгал на одной ноге, но рук, впрочем, не разжал. В целом со стороны зрелище походило на какой-то медленный танец, в котором оба партнера не вполне пришли к решению, что же они все-таки собираются танцевать.
– Оу-у! Лу, черт побери, больно же! – возмутился он, пытаясь удержать извивающуюся подругу.
– Прекратите, вы, оба! С ума сошли! – надрывалась Лилиан откуда-то из-за их спин.
– А ну-ка, хмырь, сейчас же отпусти мою маму! – В Эмме немедленно взыграли родственные чувства и она метко швырнула в Джеймса маленькую квадратную сумочку, залепив ему ровнехонько по лбу.
Сумочка оказалась твердой, да еще с острыми латунными уголками – на лбу появилась длинная кровоточащая царапина. Пострадавши
– Ой, простите, я не хотела… – с несчастным видом пробормотала Эмма, прижимая руки к груди. – Это я нечаянно… Случайно получилось…
Видимо, привычка сделать что-нибудь необдуманное, а потом долго извиняться досталась ей от матери.
