– Замолчи! Ты недостаточно чутко к ней отнесся, проявил чудовищную бестактность…
Лилиан, тихонько сидевшая на своем месте, опасаясь разбудить дремлющее лихо, теперь окончательно слилась с обоями и даже закрыла глаза, чтобы не попасть подруге под горячую руку.
– Да ну вас всех! Когда придешь в себя, Лу, можешь сообщить об этом письменно. Что-то я притомился, выслушивая всю эту дребедень!
Бедняга во время работы в полиции имел дело с женщинами, в том числе и со своей собственной женой, очень редко, поэтому успел отвыкнуть от прелестей женской логики и жутко разозлился.
К тому же, видимо согласно закону сохранения вещества или еще какому-то закону жизненной подлости, прекрасные дамы в последнее время посыпались на несчастного Джеймса как из мешка. Он даже готов был поклясться, что и Эмма наверняка родит девочку и эта девочка непременно унаследует привлекательные семейные черты: вспыльчивость, полное отсутствие самообладания а также обязательную привычку сначала действовать, а потом уже думать.
– Ах вот как?! – окончательно возмутилась его нежная подруга, которая за последние несколько недель где-то приобрела по дешевке железобетонный характер. – Тогда, мистер Митчелл, будьте спокойны! Я вас не знаю и знать не хочу! И не смейте больше со мной разговаривать, кроме как по делам сдачи дома. Можете идти! И не смейте называть меня Лу, я вам не девочка! И кольцо ваше можете забрать или я вышвырну его вон! Вот так-то!
Ну и как тут не потерять голову? Хотя, может быть, если эти две прелестные женщины объединятся против общего врага, то перестанут ссориться? Хоть на полчаса?
Ничего, что в роли врага выступает ни в чем не повинный Джеймс Митчелл, который хотел только хорошего, пусть ему будет хуже. Зато воцарится мир во всем мире и отдельно взятом семействе. А то обстановка в доме начинает становиться невыносимой. Вот еще Майкл приедет…
Хотя, если сказать по совести, его сын просто ангел, настоящий ангел по сравнению со своими будущими родственницами… С ним никогда никаких проблем не было, даже в раннем детстве. За исключением того, что он вечно притаскивал домой самых омерзительных тварей, которых только можно себе вообразить.
Всем этим размышлениям мистер Митчелл предавался уже в своей спальне, куда отступил, не выдержав испытания семейными ценностями. Ему было жаль Луизу, но дочь ее тоже не производила такого уж скверного впечатления, и он искренне хотел помочь обеим. Вот только как?
Насильственное милосердие как-то никогда не входило в сферу его жизненных интересов. Джеймс искренне считал, что если два взрослых человека не могут или не хотят уладить собственные дела сами, то им уже никто не поможет. Даже толпа психологов с анкетами, тестами и диктофонами наперевес. А уж что тут может поделать он, скромный полицейский, который только и умеет, что стрелять и заламывать руки?
Еще и с Луизой поссорился. Впрочем, этому он как раз большого значения не придавал, потому что всегда остается возможность помириться обратно. Как-то глупо рвать отношения с женщиной, которая тебе нравится и которой ты даже сделал предложение, поцеловав ее всего пару раз. Это просто несправедливо, вот что!
Джеймс, который всегда по справедливости считал себя довольно привлекательным мужчиной и вниманием женщин обделен никогда не был, теперь просто не знал, как подступиться к Луизе Вербински, и томился разными подростковыми сомнениями. Сама же она не подавала абсолютно никаких намеков на то, что желала бы несколько сократить разделяющую их дистанцию.
Вдруг она не вступает в близкие отношения до свадьбы? Или дала согласие просто так, ради шутки, а жених ей нисколько не нравится? Или, что еще ужаснее, просто считает эту сторону отношений между мужчиной и женщиной как бы не нужной и Джеймса в браке ожидает грустное воздержание?
Хотя на самом деле достойный полицейский подозревал, что знает разгадку. Луиза, должно быть, так увлеклась процессом открытия для себя новых жизненных впечатлений, что напрочь позабыла о том, что люди не только болтаются в спортзале, прыгают с парашютом и геройски побеждают злонравных адвокатов, но еще и делают это.
Правду сказать, Джеймс уже начал подумывать о том, чтобы совершить второй набег на ее спальню через окно, раз первый так хорошо подействовал, но тут неожиданно приехала Эмма и дело само собой отложилось.
Пока будущий (и, вполне вероятно, уже отвергнутый) супруг Луизы Вербински предавался этим грустным мыслям, внизу послышался какой-то подозрительный шум. Опять гомонили три женских голоса.
– Боже, Майкл, что с тобой?! – восклицала Луиза.
– Тебя что, кошки драли? – присоединилась к ней Лилиан.
Джеймс похолодел и кинулся в коридор, намереваясь немедленно спуститься вниз. Что там еще случилось? Сглазил он, что ли? И теперь сын тоже решил преподнести ему какой-нибудь приятный сюрприз?
Впрочем, судя по тому, что Майкл что-то неразборчиво бубнил в ответ на женские причитания, было ясно, что парнишка хотя бы жив. Еще через несколько секунд он захромал по лестнице, отбиваясь от встревоженной Луизы.
Да, вид не самый лучший – весь в пыли, правая щека разодрана, как будто бы по ней теркой прошлись, под глазом наливается багровым цветом огромный синячище, из носа к тому же течет кровь…
Джеймс с трудом подавил желание завопить и броситься к сыну. Тот ему, пожалуй, не простит такого падения родительского авторитета, да еще в глазах будущей мачехи…
Сообразив это, он заставил себя отлепиться от стены, на которую до этого в ужасе оперся, воображая себе всякие кровавые подробности, и с интересом спросил:
– Что это с тобой стряслось, сынок? Попытался по ошибке протаранить бронированный автобус или их было пятеро, а ты один?
Майкл шмыгнул носом, провел по лицу рукой, еще больше размазав кровь пополам с грязью, и отрицательно помотал головой.
– Нет, папа, все в порядке. Я просто столкнулся с какой-то красивой леди. Ехал домой, а она выскочила мне прямо под колеса. Пришлось тормозить носом в асфальт. Но я ничего не повредил. Почти.
– Это видно невооруженным глазом, – с облегчением пробурчал Джеймс, осознав, что переломов и сотрясений у горячо любимого отпрыска не наблюдается.
– Да вон она идет, кстати. – Майкл мотнул светловолосой головой куда-то в сторону лестницы и сморщился. – Пап, я пойду приведу себя в порядок, ладно?
– Конечно. В ванной есть аптечка, – сообщил сыну Джеймс, но потом быстро припомнил, как пытался однажды полечить ушибы своей нареченной и не нашел в этой самой аптечке ничего путного. – Если что, крикни, я тебе принесу из машины все что нужно, – добавил он.
Вечно все неприятности случаются на этой самой лестнице. Фатум, что ли? В данный момент по ступенькам, тяжело ступая, поднималась виновница дорожного происшествия – Эмма Вербински. Видимых повреждений на ней не было, но одежда сильно испачкана и глаза совершенно сумасшедшие от пережитого стресса. Сейчас еще с лестницы упадет, с нее станется!
