— Не надо, Кира. Вы потом пожалеете об этом.
— Нет! Я никогда об этом не пожалею!
— Кира, перестаньте!
— Дэвид, я тебя…
— Не говорите, прошу вас! — Он приложил пальцы к ее рту, они были мягкие и теплые.
Кира взяла его руку и прижала к своей щеке.
— Дэвид… — Она поцеловала его ладонь. — Ну неужели ты ничего не понимаешь?
В его глазах была мудрость:
— Ну почему же? Я сразу все понял. Еще когда мы познакомились. Ты так на меня смотрела!
— Когда познакомились?
Он легонько, словно извиняясь, поцеловал ее в подбородок:
— Поэтому я и не приходил на наши совместные прогулки. Чтобы не тревожить твое сердечко попусту.
Она отпрянула назад.
— Что?..
— Да, Кира.
— Нет! — Она закрыла лицо руками.
— Кира. Кирочка. Не обижайся, ты — очень хорошая девочка. Очень красивая, умная. Все у тебя будет хорошо. Но мы с тобой… это просто невозможно.
— Ну почему?!! — сипло простонала она.
— Я ничего не могу с этим поделать.
— Ты любишь… кого-то другого?
— Да.
— Дэвид… — Кира бережно, словно самое ценное, целовала его глаза, щеки, губы. Она пыталась запечатлеть в памяти каждый кусочек его лица, потому что больше никогда никого не сможет так самозабвенно любить. Никогда. Даже если у нее будет самая-самая счастливая жизнь с самым-самым любимым мужчиной, все равно Дэвид останется особенной страничкой ее истории… Страничкой, о которой она никому не расскажет. Разве что Яну, как лучшему другу…
— Но почему? — снова тупо повторила она.
— Почему я люблю ее? — Лицо Дэвида стало в этот момент просто прекрасным. Таким одухотворенным Кира его еще никогда не видела. — Я не знаю, почему люди любят. Просто любят. Благодаря или вопреки… Ты сама кого-нибудь любила?
Она с обожанием и пронзительной тоской смотрела на него, сжимая его лицо в своих ладонях:
— Теперь мне кажется, что нет. Пока не встретила тебя.
— Не может такого быть.
— Какая разница! — всхлипнула она. — Я хочу быть с тобой!
— Кира, ты сама не захочешь этого.
— Господи, ну почему?!! Почему — Эльзе можно, а мне — нельзя?!!
Он удивленно усмехнулся:
— Ты хочешь занять место Эльзы?
Она помолчала, немного отстранившись от него:
— Нет.
— Я тоже подумал, что нет. Тебе будет этого недостаточно. Тело без души тебя не устроит, ведь так?
— Так…
— Вот и хорошо.
Ее руки продолжали блуждать по его груди, Кира обнимала его, гладила, тело само рвалось навстречу любимому мужчине.
— Прошу: не делай этого… Кира, остановись… Я тоже живой человек, могу не выдержать… Кира.
— Я хочу, чтобы ты не выдержал! Ну хотя бы один раз!
— Кира, пожалуйста!
— Дэвид, я не знаю, что со мной происходит… — Она целовала его снова — бешено и неудержимо, как дикий зверь, дорвавшийся до любимого лакомства. И в тот момент, когда ей уже казалось, что желанная цель достигнута, он вдруг перестал отвечать на поцелуи. Просто замер, глядя куда-то в сторону и все. А потом сказал очень жестко:
— Мы не сможем быть вместе, Кира. Прости.
Она закрыла глаза и молча откинулась на руль, отчего тот загудел. Дэвид не остановил ее, некоторое время они сидели молча, слушая гудок. Как стыдно! Она уговаривает мужчину переспать с ней!
— Не обижайся.
Она смотрела сквозь него невидящими глазами:
— То же самое я сказала несколько дней назад одному человеку… который, кажется, любит меня.
— Да, это неприятно слышать.
— Дэвид…
— С другой стороны — хорошо, что кто-то любит тебя. Может быть, стоит это ценить?
Она со злостью сорвала с себя Янов шарф и швырнула его на пол:
— Жарко!
— Успокойся.
Кира пересела с колен Дэвида на свое прежнее место. Ей было стыдно. Очень стыдно. Дэвид прав: нельзя допускать даже разговоров об ЭТОМ.
— Забудь все, что было сейчас.
— Ты сама не сможешь этого забыть.
Она разозлилась:
— Тогда зачем ты начал целовать меня? Зачем?
— Не знаю… Просто очень захотелось.
— Захотелось?
— Ты же сама этого ждала.
— Ага. Ты хотел на прощание сделать мне подарок с барского плеча!
— Не говори глупостей.
— Какие же глупости? Именно поэтому! Ты пожалел меня.
— Я тебя не пожалел. Я просто хотел смягчить удар. Я же знал, зачем ты меня сегодня позвала.
Кира с возмущением смотрела на него:
— Ах, знал?
— Конечно. Поле того разговора во дворе это объяснение было неизбежно.
Кира почувствовала себя марионеткой. Игрушкой, чьи самые сокровенные тайны известны кукловоду.
— Я уеду домой! В Прагу! Пошел он к черту, ваш Нью-Йорк! — сипло сообщила она, снова переходя на американский язык после долгого молчания. — Извини. У меня голова ничего не соображает. — Кира застегивала на себе одежду. — Я пойду.
— Куда ты пойдешь? Ты видишь, что творится на улице?
Она кивнула:
— Да. Пойду.
— Не делай глупостей. Я отвезу тебя.
— А ну отпусти руку!.. Я лучше такси поймаю. Не останавливай меня. — Она открыла дверцу.
— Подожди! — Дэвид продолжал держать ее. — Прости меня, пожалуйста. И правда: постарайся забыть этот разговор. Как будто его не было!
На улице началось светопреставление. Ветер ломал довольно увесистые ветви и сбрасывал их на землю. Тротуары были практически пусты, только редкие смелые таксисты гонялись по дорогам, радуясь, что в кои веки нет пробок.
Кира вышла на середину проезжей части и подняла руку. Голова и правда ничего не соображала. На лице застыла какая-то страшная гримаса отчаяния и смирения. Она была выпотрошена до самого конца, и сил ни на что больше не оставалось…
— Эй, девушка, вы хотите покончить жизнь самоубийством? — услышала она из открытого окна машины. — Садитесь быстрее!
— Это было бы самое то, — не глядя, ответила она и буквально упала на переднее сиденье, стаскивая шапку.
— Ой. Кира, — услышала она радостный голос Вальтера. — Вот так сюрприз!
— О господи, вас мне еще не хватало! — сказала Кира, тут же разворачиваясь к двери, чтобы выйти обратно.
— Эй, эй! Вы куда?
— Я лучше пойду.
— Да вы с ума сошли! Вас там убьет! А ну сидите на месте!
— Не убьет.
— Кира! — Он схватил ее за руку. — Я вас никуда не пущу!
— Да вы что сговорились все, что ли?!! — заорала она, вспомнив Дэвида.
— Никто не сговорился. Просто погодка немного шалит.
Она обессиленно выдохнула:
— Ну хорошо. Я останусь. Только молчите и ни о чем не говорите!
Вальтер с облегчением вздохнул:
— Кстати, почему вы не были на занятиях?.. Ладно, я молчу. Один вопрос: едем просто прямо?
