Алан не смог сразу ответить. Он не умел говорить сквозь горе. Но когда он посмотрел в теплые карие глаза Джесси — их он заметил в первую же их встречу, — он понял, что должен себя пересилить.
— Автокатастрофа, — сказал он.
— Джон прекрасный водитель, Пэтти… О нет. Что с Ханой?
— С Ханой все нормально. Они ехали без нее. Водитель со встречки влетел им в лоб, когда они ехали с собрания членов правления.
Алан был контактом Джона, с которым следовало связаться в случае чрезвычайной ситуации.
— Нам стоит уйти отсюда.
Джесси кивнула. Ей не стоило сейчас садиться за руль, поэтому Алан повел ее к своему «ягуару».
Она села на пассажирское сиденье и закрыла лицо руками. Ее плечи тряслись.
Никогда в жизни Алан не чувствовал себя таким беспомощным, и ему от этого было очень плохо. Он стоял около машины, подставив лицо лучам заходящего солнца. Он чувствовал, как на глаза накатываются слезы, и все еще пытался остановить их. Наконец он взял себя в руки и сел в машину.
Джесси сидела рядом с ним, глядя куда-то вдаль своими чудесными глазами, в которых плескалась боль. Впервые он увидел женщину под ее тщательным камуфляжем. Женщину, которая нуждалась в нем.
— Что теперь будет с Ханой? У мамы Пэтти болезнь Альцгеймера, а других близких родственников у нее нет.
— Я не знаю, — пробормотал Алан. — У Джона есть какие-то дальние родственники. Пара кузенов. Мы все разузнаем.
— Вместе, — сказала она, посмотрев ему в глаза. — О боже. Не могу поверить, что только что это произнесла.
— Я тоже. Но другого выхода у нас нет. — Алан взял Джесси за руку. — Давай позвоним их адвокату и узнаем их последнюю волю.
Они так и держались за руки, пока дожидались соединения.
— Это снова Алан Маккинней. Мы только что обсуждали Джона Маккоя. Можно я переключу на громкую связь? Я с Джесси Чендлер. Она — тоже крестная Ханы. Говорите.
— Это Реджи Блит, мисс Чендлер. Я адвокат семьи Маккой. Я пока точно не знаю, что именно произошло. Джон и Пэтти ехали с совещания, когда случилась автокатастрофа. Мисс Хана была дома с няней Эмили Дачемп. Эмили согласилась остаться с ребенком на ночь. Завтра утром за Ханой приедет социальная служба.
— Пэтти бы не вынесла этого. Есть ли возможность не увозить Хану из дома?
— Дело в том, что вы, являясь ее крестными, имеете некоторые права. Но вам придется приехать за ней быстрее, чем социальная служба.
Социальная служба. Алан был уверен: Джон никогда бы этого не допустил. И в этом нет необходимости. Ведь у Джона есть кузены и двоюродная тетя по линии отца.
— По-моему, у Джона неподалеку живет кузен.
— Не думаю, что это стоит обсуждать по телефону. Как быстро вы можете приехать в Северную Каролину?
— Вылетим первым же рейсом.
— Отлично, — произнес Рэджи. — Я буду завтра весь день в офисе. Пожалуйста, позвоните, как только вместе приедете.
— О, мы ведь не вместе, — произнесла Джесси.
— Правда? Вы вместе позвонили и, учитывая условия завещания… забудьте. Мы разберемся, когда вы приедете.
— Почему вы решили, что мы — пара? — спросил Алан.
— Джон и Пэтти хотели, чтобы вы вместе взяли опеку над Ханой, если что-то произойдет с ними.
— Мы попробуем что-то решить. Составим расписание.
— С точки зрения суда, ребенок будет нуждаться в прочной семье. Но повторюсь: давайте все обсудим после вашего приезда.
Когда Алан положил трубку, он отпустил руку Джесси, которая смотрела на него сумасшедшими глазами.
— Мы все время ссоримся.
— Да, — сказал он, пытаясь сосредоточиться. Слишком много навалилось на него одновременно.
Погиб его лучший друг. И Алан, убежденный холостяк, должен быть назначен опекуном младенца вместе с единственной женщиной на земле, которая невероятно раздражает его. Он снова посмотрел на Джесси. Она так же убита горем, как он сам. Но они сделают все, что в их силах, чтобы справиться с ситуацией. Не важно, что они были врагами, с этого момента они навсегда связаны Ханой.
— Ты и я… — начала Джесси.
— И ребенок. Теперь нас трое.
Алан отвез Джесси домой в Эко-Парк. Она вы глядела такой потерянной, что он не знал, как ей помочь.
Она не повернулась к нему и не попрощалась, да он этого и не ждал. Он знал, что она скоро придет в себя, хотя так и не мог понять до конца, смогут ли они когда-нибудь стать прежними.
Движение было затруднено, и Алан потратил сорок минут, чтобы доехать в свою квартиру в Беверли-Хиллз. Этот пентхаус он купил, когда компания «Плейтон» сделала из него миллионера. Джон помогал ему с ремонтом, отделкой патио и строительством барбекю-зоны. Въезжая на парковку, он вспомнил последний приезд своего друга в Калифорнию.
Слезы подкатили к горлу. Алану стало одиноко и холодно. Неожиданно он понял, что ушел единственный человек на свете, который был ему дорог. Он очень любил своих родителей. Их семья была очень крепкой — их было всего трое. Дедушка Алана отрекся от своей дочери, которая отказалась выходить замуж за богатого наследника, которого он подобрал для нее, рассчитывая вложить деньги от выгодного союза в борьбу с кланом Чендлеров. И только после смерти дедушки Келл пришел к нему и пригласил стать частью команды «Плейтона».
Его мама вышла замуж по большой любви, и они вели размеренную жизнь в Темекула-Вэллей — спокойном городе в двух часах езды от Лос-Анджелеса.
Алан услышал стук в окно своего «ягуара», поднял глаза и увидел своего дворецкого — Майкла Фоукса. Бывший боксер, пятидесяти семи лет, стал его надежным слугой с того дня, когда он заключил свой первый контракт на несколько миллионов долларов для «Плейтона».
— Все в порядке, сэр?
Алан вытащил ключ и вышел из машины:
— Да, Фоукс. Но я узнал, что Джон Маккой погиб в автокатастрофе. Завтра я улетаю в Аутер-Бэнкс организовывать похороны и решать вопрос с его дочкой.
— Примите мои соболезнования, сэр. Мистер Маккой был прекрасным человеком.
— Все так считали, — сказал Алан.
— Хотите, чтобы я вас сопровождал? — спросил Фоукс.
— Да. Пожалуйста, свяжись с Хаттерасом и забронируй там номер. Мы остановимся в этом мотеле, который принадлежит… принадлежал Джону и Пэтти, — поправился он. — Дай мне минуту.
Джесси будет непросто забронировать билет на Северную Каролину в этот час. Тем более они летят в небольшой городок. Сначала он решил не предлагать ей для путешествия свой частный самолет, но потом подумал, что стоит хотя бы попробовать. Сейчас она — единственный человек, который может разделить его горе, и они нуждаются друг в друге, как бы сильно она его ни раздражала.
