– Энцефалит?! – переспросил Лусио.
На линии снова было много помех. Что такое, черт возьми, этот энцефалит?
– Это редкая вирусная инфекция, о которой мало известно в Аргентине. Поэтому мы не смогли сразу поставить правильный диагноз. Ваша жена была тяжело больна, но сейчас она вне опасности.
– Вне опасности? Что с ней было?
Какое-то время доктор колебался, потом прочистил горло.
– Энцефалит может привести к летальному исходу.
– Что с ней было? – снова спросил Лусио с угрозой в голосе.
Доктор не ответил. Лусио закрыл глаза, чувствуя головокружение.
Никто ничего ему не сказал. Никто не позвонил.
Для семьи Анабеллы он всегда был посторонним.
Даже после свадьбы они с трудом выносили его, а когда стало известно, что Анабелла хочет развестись, сделали все возможное, чтобы они расстались.
Неудивительно, что их брак распался. Слишком много условностей встало на их пути.
– Как я говорил, это заболевание трудно диагностировать. Оно начинается как грипп и быстро прогрессирует. Нам пришлось делать пункцию, магнитно-резонансную томографию мозга…
– Боже мой! – воскликнул Лусио.
Пункция? Магнитно-резонансная томография?
Они сделали все эти процедуры, даже ни разу не позвонив ему?
– И когда же вы собирались сказать мне, что моя жена может умереть? Когда она была бы уже в коме? Или когда пора было готовиться к похоронам?
– Она уже вышла из комы.
Лусио почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Она была в коме?
– Я был вынужден провоцировать кому. – Голос доктора звучал спокойно, рассудительно, как будто это было для него детской игрой. – Но все обошлось, кома сделала то, на что мы рассчитывали.
Воспаление прошло, мы надеемся на полное выздоровление.
– Вы провоцировали кому? – Лусио начинал терять терпение. Они погрузили ее в кому – глубокий сон, от которого она могла не проснуться. И никто, никто даже не дал ему с ней попрощаться.
Как они могли так поступить? Как могли вычеркнуть его из ее жизни?
Он почувствовал ярость, ненависть и бессилие.
Он не любил быть бессильным. Он не мог смириться с бессилием. Бессилие было уделом тех, кто боялся действовать.
Он не боялся действий. Но у него были связаны руки.
– Это был единственный шанс прекратить припадки. Они могли довести ее до крайности.
Лусио закрыл глаза. Он не мог представить себе Анабеллу на пороге смерти. Она была единственно важным для него человеком в жизни. Он любил ее, как не любил никого. И он не мог даже подумать, что может потерять ее. Навсегда.
– Но вы спасли ее?
– Да. – В голосе доктора слышалось облегчение. – Мы спасли ее. Сейчас она вне опасности.
– Тогда зачем вы звоните мне?
Лусио больше не скрывал огорчения и боли. Он с самого начала был им чужим, таким он и остался.
Для семьи Аны он навсегда останется гаучо. Крестьянин. Индеец.
– Мне прислать цветы? Привезти лекарства? Что я должен делать?
– Помочь ей восстановить память.
Лусио напрягся. Минуту он пытался осознать услышанное.
– Вы же сказали, что она выздоровела.
– Выздоравливает, – поправил его доктор. – Физически она здорова, но ее разум… – он запнулся, осторожно подбирая слова, – ее сознание изменилось…
– И давно?
– Прошло уже три недели.
Боже мой! Лусио принялся тереть виски, его голова раскалывалась. Ему нужно поспать. Ему нужно прийти в себя.
– Она серьезно больна уже три недели?
– Четыре, если быть точным. С тех пор, как она вернулась из Китая. Но первую неделю все думали, что это грипп. У нее были головные боли, тошнота, все как обычно.
А потом припадки, помутнение сознания, кома и потеря памяти. Лусио еле сдерживался, чтобы не сказать того, о чем потом пожалел бы.
– Сейчас ей лучше, – пытался заверить его доктор. – Но сознание до сих пор неясное. Я думаю… мы все думаем… что вы ей нужны.
Ей нужен он? Лусио нервно рассмеялся. Добрый доктор не знал, о чем говорит. Анабелле он точно не нужен. В течение последнего года она не раз давала это ясно понять.
Лусио снял с волос кожаный зажим. Его тяжелые черные волосы рассыпались по плечам. Усталой рукой он пробежал по волосам и помассировал виски.
Он устал. Физически, умственно, эмоционально.
Так больше продолжаться не может. Он устал бороться. Виноградник, хозяйство, бизнес в Аргентине – это его не беспокоило. Это был его долг, его обязанность. А вот Ану он потерял.
– Доктор, я хочу, чтобы вы знали. Семья Анабеллы наняла адвоката для бракоразводного процесса.
Я думаю, они не разрешат мне вернуться.
– Я не могу говорить за Маркиту, – ответил доктор, имея в виду мать Анабеллы, которая, несмотря на пристрастие к спиртному, хорошо сохранилась для своего возраста. – А граф предложил прислать за вами самолет.
– За мной не нужно присылать самолет! У меня есть свой транспорт, спасибо!
Он с трудом сдерживал горечь. Они с Данте не были друзьями и никогда не будут. Они даже не могли находиться вместе в одной комнате.
– Что мне сказать графу? – спросил доктор, немного помедлив.
– Что я пакую вещи. – Лусио глубоко вздохнул, пытаясь подавить раздражение на Гальванов. Да, их брак распался, но его чувства не изменились. Женаты они или нет, для него Анабелла навсегда останется супругой. До тех пор пока смерть не разлучит их. – Я прилечу завтра утром!
В ту ночь, сидя в кожаном кресле салона первого класса, Лусио прокручивал в голове информацию, которую ему сообщил доктор Домингес. Он пытался представить Анабеллу больной и не мог.
Его Ана была сильной. Она была энергичной и независимой. Ничто не могло подкосить ее. Ничто не могло выбить ее из седла.
По иронии судьбы, именно ее сильный характер и привел к тому, что они разошлись. Она настаивала на разводе. Он пытался спасти брак, долгое время отказываясь дать согласие на развод. Но его сопротивление только подстегивало ее. Сначала она плакала от злости, а потом замолчала.
Они перестали разговаривать. Стали избегать друг друга. Как-то раз за обедом он спросил ее, что она хочет получить в подарок на день рождения.
Она посмотрела на него и вежливо ответила:
– Я хочу развестись.
Он согласился.
Но когда они должны были подписать бумаги, он поколебался. Тогда со слезами на глазах она протянула к нему руку.
– Отпусти меня, Лусио. Мы оба несчастны. Пожалуйста, отпусти меня.
Он взял ее руку в свои и посмотрел в красивые, наполненные слезами глаза, на изгиб чувственных губ и крепко прижал Ану к себе.
Все было кончено.
Он молча поставил свою подпись, число и вышел из зала, не сказав ни слова.
Но это не конец, думал Лусио, откинувшись на спинку кресла. Он старался не видеть правды, он не мог смириться с тем, что Ана так легко рассталась с ним. Ему было больно это признать.
