Вспомнила, и взгрустнулось. Хорошее было время! А потом у нас с Володей все пошло вкривь и вкось. Теперь у него вместо меня пони с хвостиком. Девица с лошадиной физиономией, но роста мелкого, и ноги короткие. Поэтому не лошадь, а пони. И волосы у нее длинные, она их в хвост собирает. Никогда не носит их распущенными. Сильно подозреваю, хвост у нее фальшивый. А ну ее! И его тоже. Главное, штаны сохранились. Очень кстати. Хорошо, что не выбросила!
Дверь ванной комнаты громко стукнулась об алюминиевый чайник. Я вздрогнула и едва не свалилась со стремянки.
Виталий высунулся из-за двери:
— Уборку решили устроить? Весьма своевременно.
Он тут еще иронизировать будет! Хамство с его стороны!
— Между прочим, вам одежду ищу!
— Ну и как? — поинтересовался он.
— Успешно. Чужие трусы наденете?
— Негусто же вы нашли. — По-моему, он расстроился. В общем-то, его можно понять. В трусах, разумеется, лучше, чем окончательно нагишом, однако машину на улице не остановишь. Вряд ли кто решится. И со стороны прохожих внимание наверняка обеспечено.
Бог с ним. Ведет он себя, конечно, по-хамски, но это по причине стресса. Порадую его. Только не сразу.
— Трусов две пары, — исподволь начала я.
— Предлагаете одни надеть куда надо, а вторые в качестве чепчика?
Надо же, даже в такой ситуации у мужика чувство юмора не пропало! А он продолжил:
— А трусы-то какие, плавки или семейные?
— Плавки.
— Хуже. Семейные можно за шорты выдать.
— Это излишне. Имеются еще джинсы. Почти целые. Вот только с размером не уверена.
— Черт с ним, с размером! — возликовал Ливанцев. — Главное, чтобы я в них влез!
— Влезете, и скорей всего еще место останется. Я, знаете ли, люблю крупных мужчин.
— Ну, это, пожалуй, лучше, чем мелких.
— А еще есть майка и рубашка.
— Ой, Анастасия, значит, я полностью одет! Спасибо вам большое! Дайте я вас поцелую.
— Лучше помогите мне вещи обратно на антресоли засунуть.
— Но сначала мне надо трусы надеть.
— Пустое, — хмыкнула я. — Не стесняйтесь. Я уже и так все ваши прелести видела.
— Как вижу, вы теперь не забудете этого до конца жизни.
— Не каждой ведь выпадает такое счастье. Ладно уж. Одевайтесь. — Я кинула ему узел, и он скрылся с ним в ванной.
Я начала, пока суть да дело, освобождать прихожую.
— Ну, как я вам? — удовлетворенно спросил Виталий, войдя на кухню.
Я поглядела.
— На экране вы выглядите элегантнее. Должна заметить, костюм вам больше к лицу. А это, скорее, стиль «гранж».
Виталий подтянул Бовины джинсы чуть ли не до подмышек.
— Судя по объему штанов, не «гранж», а «хип-хоп». Ну да ладно. Не до жиру, быть бы живу.
— Живу-то вам, как вижу, удалось остаться. Расскажите хоть, что с вами стряслось. Или это романтическая тайна?
— Ничего романтического, — поморщился он, в очередной раз подтягивая спадающие джинсы. Фигура у него была лучше, чем у Вовы. — Я ехал на новой машине. Остановили. Вытащили из салона. В кустах донага раздели. Двинули как следует. Пока очухался, ни их, ни машины. А куда в таком виде денешься? Даже до милиции не дойдешь. Тем более я ваш район вообще не знаю. Хорошо еще, в кустах газету старую обнаружил, а потом — вас.
Мне порядком надоели его обреченные манипуляции со штанами.
— Сейчас ремень вам найду;
— Отлично, — пробормотал он. — Тоже остался от бойфренда?
— Нет, на сей раз мой собственный.
Он с сомнением воззрился на нижнюю часть моего туловища.
— Вы уверены, что он мне подойдет.
— Я его на бедрах ношу.
— Тогда есть шанс.
— Только эту вещь вы мне обязательно вернете, — предупредила я.
— Честное пионерское. Клянусь. И все остальное привезу тожу.
— Мужские вещи можете оставить на память.
Пояс ему подошел.
— О, теперь я парень хоть куда. Вот еще бы чайку.
— Может, хотите что-нибудь покрепче? — спросила я.
— Не откажусь. Знаете, все же стресс пережил.
Присмотревшись к Виталию, я ахнула:
— Ой, у вас фингал под глазом наливается!
Он досадливо отмахнулся.
— Да видел уже.
— Как же вы работать будете?
— Гримеры замажут. Кстати, можно я сперва позвоню.
— В милицию? — полюбопытствовала я.
— Да нет. В нашу службу безопасности. Ох, черт! Мобильник-то тоже пропал! Ни одного телефона наизусть не помню! — Он с мольбой посмотрел на меня. — Настя, может, вы будете так добры, довезете меня до дому? Живу я недалеко. А дома у меня все телефоны есть. Разумеется, я вам заплачу.
Нет, голый он мне нравился больше. Похоже, вместе с одеждой, пусть и совсем неказистой, к нему начали возвращаться не только уверенность в себе, но и высокомерие, снобизм… Называйте, как хотите!
— Спасибо большое, конечно, за лестное предложение, но отвезу я вас совершенно бесплатно.
— Ну что вы. И так столько со мной возились. Мне неудобно.
— Если уж настаиваете на благодарности, предпочла бы получить другим.
Виталий глянул на меня с нескрываемым ужасом. Что уж там ему пришло в голову — не знаю.
— Чем?
— Пообещайте выполнить одну мою просьбу.
Еще больший ужас в глазах.
— Что же?
Надо срочно его успокоить.
— Не волнуйтесь, ребенка от вас не хочу. И сексуально вас домогаться тоже не собираюсь.
Видели бы вы, какое облегчение появилось у него на лице!
— Что же вы, Настя, хотите? — почти весело спросил он.
— Интервью с вами. Эксклюзивное.
Покачнувшись, он схватился за краешек стола. По-моему, Виталий готов был грохнуться в обморок.
— Вы… журналистка? Ну повезло. По полной программе.
Теперь я знаю, чего сильнее всего боятся настоящие мужчины. Журналистов. Уверена! Он предпочел бы, чтобы его еще раз ограбили, только бы не давать мне эксклюзивное интервью. Однако куда денешься. Его судьба была сейчас целиком в моих руках.
— Ваша взяла, — с неприязнью изрек он. — Только одно условие: пока не дам интервью, о произошедшем — ни строчки. И интервью разрешаю опубликовать не раньше, чем сам его завизирую.
— Виталий, меня абсолютно все устраивает. Пить будете?
Я достала початую бутылку виски.
Но гость мой явно зажался:
— Пить, пожалуй, все-таки нет. Мне требуется ясная голова. Чашку чаю выпью, и отвезите меня домой.
Мы быстро в полном молчании выпили чай, он опять натянул резиновые сапоги, и мы спустились во двор, где моментально встретились с Зинаидой Васильевной, которая выгуливала Рекса.
Соседка, разинув рот, уставилась на нас. Рекс зарычал.
— По-моему, она в еще большем шоке, чем я, — сказал Виталий, когда мы уже садились в машину.
