- Так, успокоились все, пройдем в отделение, - громко произносит мент, подзывая себе компанию из двух сослуживцев. Ну капец… Сюр!
На самом деле я ошибалась, сюр начался, когда нас завели в какую-то комнатушку, отобрав при этом все вещи. Это ведь не может происходить со мной. Ну не может. На мне счастливые трусы! Гневно смотрю на ничего не выражающее лицо махины и начинаю закипать. Он спокоен как танк.
- Раздевайтесь.
- Что? - перевожу взгляд на мента.
- Раздевайтесь оба. Пока до белья.
- С чего это?! Вы вообще знаете с кем связываетесь? Я вам такое устрою, - не выдерживаю и чуть ли не пищу я.
- Да помолчи ты, - наконец, подает голос махина. - Сейчас проверят твою муку, убедятся, что под одеждой у нас ничего нет, посмотрят камеры, и мы спокойно все объясним. Потом нас отпустят, - шепчет мне на ухо, обдавая тошнотворным запахом чеснока.
- Да пошел ты.
- Гражданочка, раздеваемся.
Ну как со мной такое могло произойти, ведь на мне счастливые трусы! О Боже… трусы.
- Я долго буду повторять? Раздевайтесь.
Жопа пришла откуда не ждали. Перевожу взгляд на мужика, который спокойно, как ни в чем не бывало начинает раздеваться и понимаю, что мне реально пипец. Придется раздеваться…
ГЛАВА 2
А может это розыгрыш? Какая-то гадость решила надо мной так пошутить? Однозначно здесь что-то не чисто. Но никто не мог знать, что я поеду в метро, да и разыграть все таким путем крайне тяжело.
- Вам сколько раз повторять, Елена Георгиевна? - перевожу взгляд на хлюпика с моим паспортом в руках. Хочется снять туфлю и со всей силы засадить ему в глаз. Даже не знаю из-за чего больше. Из-за того, что передо мной маячит перспектива раздеться, или из-за того, что слышу свое настоящее имя, от которого меня всякий раз колбасит. Скорее всего из-за второго. Это как красная тряпка для быка.
Ладно. Включи мозги, Анжела. Ведь все происходящее явно незаконно.
- Вы не имеете никакого права заставлять нас раздеваться в одном помещении. Даже если я в чем-то подозреваюсь, пусть меня осмотрит женщина.
- Вы правы, но сейчас это невозможно. Три часа назад ее увезли на скорой с острым аппендицитом. Поэтому женщин досмотрщиков просто нет.
- Ладно, допустим это так. Но если вы у нас вроде как служитель закона, значит должны знать, что мне положено право звонка, - понятия не имею, что мне на самом деле положено. Но в фильмах, кажется, говорят так.
- Положено, - чуть задумавшись, произносит он, откладывая мой паспорт в сторону. - Звоните. Здесь.
Не раздумывая, кинулась к телефону. И так же немедля набрала единственного человека, который уж точно никогда меня не бросит в полной жопе. Плевать, что ситуация чистейший сюр и потом перед ним будет стыдно. Мне, черт возьми, надо попасть домой! Быстро обрисовала ситуацию, на удивление спокойным голосом и, положив трубку, взглянула на махину. Тот почему-то уже не спешил раздеваться. Ощущение, что и хлюпик, и махина, слушали мой разговор.
- У вас есть последний шанс извиниться и отпустить меня с Богом, - уверенно произношу я, смотря на недоразумение в форме. - Иначе… вы просто не знаете на кого я работаю. Вам будет полный пиз.., - вовремя одергиваю себя, взглянув на браслет. - Пизолитус, - удовлетворенно произношу я, скрестив руки на груди.
Конечно, я блефую. Пусть у моего работодателя действительно до хрена связей и возможностей, но Глеб из тех людей, которые все конфликты решают исключительно мирным и спокойным путем. Я же за десять лет совместной работы, дружбы и еще много чего – так и не смогла перенять от него этот опыт.
- Оскорбление сотрудника полиции грозит не самыми лучшими последствиями, Елена Георгиевна, - не унимается хлюпик.
- Минуточку, Алексей Витальевич Морозко, если я правильно запомнил, - встревает махина. - Оскорблений не было. Пизолитус – это всего лишь грибочки рода гастеромицетов. Да, они несъедобны, но уж точно никак не являются поводом для последствий, - вот тебе и на. Мягко говоря, неожиданно, что кто-то кроме меня в курсе, что такое пизолитус. Грибник что ли?!
- Буду знать, - нехотя отвечает хлюпик, беря в руки паспорт. Только уже не мой. - Спасибо, что просветили, Андрей Викторович. А теперь раздевайтесь и выверните карманы джинсов, - выжидающе смотрит на махину. - Вот ваш сожитель, Елены Георгиевна, более законопослушный. Вам бы у него поучиться, - через несколько секунд продолжает дрыщ.
- Он мне не сожитель. Я его знать не знаю! - поворачиваюсь в сторону мужика, который как в замедленной съемке развязывает шнурки. Долбаные шнурки, из-за которых все и случилось!
- Свидетели утверждают, что вы держались за руки. В том числе и на эскалаторе.
- Вы тупой или глухой? - испепеляю взглядом недоразумение в форме. - А ты? Ты какого хрена молчишь? - поворачиваюсь в сторону махины, которая-таки разродилась снять один кроссовок. Ой, лучше бы не снимал. Вони, к счастью, нет, а вот дырка на грязном, сером, хотя, видимо, некогда белом носке, аккурат там, где большой палец – это мощно. Хотя не мне, конечно, говорить о дырках, но у меня-то счастливые трусы, а у этого тупо грязные, рваные носки. Фу!
- Хочу и молчу, - как ни в чем не бывало отвечает он.
- Заканчивайте устраивать концерт, Елена Георгиевна. Мне вас самому раздевать?
- Не буду я раздеваться при этом вонючем бомже с рваными носками! - брезгливо указываю в сторону махины. - Ясно?! Он мне – никто! Пусть выйдет отсюда.
- Леночка, изо рта пеночка, хватит буянить. Ну подумаешь, поссорились. Заканчивай дуться, дорогая, - насмешливым голосом произносит махина, шагая ко мне в одном кроссовке. Это что за хрень?! Становится аккурат около меня, и, я бы сказала, грубо кладет свою лапу мне на талию. Резко притягивает к себе, так, что я утыкаюсь в его шею. - Подыграй мне, дурочка, - шепчет на ухо. - Знаешь, что менты делают, когда остаются с бабой один на один? Не тупи, - замолкает. А я замираю, не в силах связно мыслить. Надо как-то продержаться до Глеба. А что если все, что показывают в кино правда? - Раздевайся, Ленуха-грязное ухо, - а потом так же резко целует с противным звуком мою щеку. И вот тут я, кажется, вошла в ступор. Это что вообще сейчас было?
- Ленуха-грязное ухо? - бормочу я.
- Я имел в виду, что у тебя здесь мука, Ленор, - отпускает мою талию и тут же тянется к моему уху. - Теперь все чисто.
- Ленор?!
- Ну не ваниш же.
- Ты сначала носки свои выстирай, желательно ванишем, а потом уже мне про ухо говори! Отойди от меня! - отталкиваю его в грудь.
- Так, успокоились. Семейные разборки будете устраивать у себя дома. Андрей Викторович, отойдите от Елена Георгиевны.
Может в бокале вина, который я выпила за ужином со старым хрычом, что-то было? Это галлюцинации? Иначе не знаю, как объяснить то, что здесь происходит. Вспомнились слова махины про то, что менты могут делать наедине с женщиной и стало как-то не по себе. А что если этот Андрей действительно прав и проще притвориться поссорившейся парой? Пока я раздумывала над тем, как правильно поступить, махина неожиданно разделся.
Наверное, нормальная женщина заострила бы внимание на том, что у него красивое тело, как будто с картинки. Девки однозначно скулят по таким мужикам. Я же, мельком взглянув на его торс, никак не могла отлипнуть от его трусов. Они, в отличие от носков, не драные и реально белые. Вот только они… в грязи. В прямом смысле. Это не поношенные вонючие труселя. На них действительно самая что ни на есть грязь. Медленно скольжу взглядом вниз, смотрю на другой носок – тоже белый, только маленького размера. Реально белый, с красными маленькими сердечками. Явно женский. Охренеть.
- Ну, все чисто, - подытоживает хлюпик, передавая джинсы моему «другу» по несчастью. - Кстати, у вас носки разные.
- Да, мы с Еленой Георгиевной были в походе и у нас случилась жопонька. В смысле пожар. Она вот мне и отдала один свой уцелевший носок. Я могу одеваться? - как ни в чем не бывало бросает он.
