Келли мотнула головой. Музыка показалась ей знакомой и не прекратилась даже тогда, когда завораживающая картина полета исчезла.
— Телефон! — воскликнула Келли и рванула с балкона в комнату.
Телефон заливался, а Келли бегала по комнате, разыскивая его. Наконец-то он нашелся под подушкой на диване.
— Алло! — выдохнула в трубку запыхавшаяся Келли. — Я слушаю.
— Почему ты так долго не отвечала? — услышала она в трубке взволнованный мамин голос. — Что-то случилось?
Мама всегда подозревает самое плохое. Ей мерещатся всякие ужасы.
— Нет, я просто не могла найти телефон, — успокоила ее Келли.
— Что значит «не могла найти телефон»? — повысила голос мать. — У тебя никогда вещи не лежат на своих местах. Ты слишком безответственный человек.
— Мама…
— И ты не любишь слушать правду о себе, — четко, словно поставила точку, заключила мать. — И можешь со мной не спорить.
Келли вздохнула. С мамой она спорить не собиралась. Да, она такая и есть — безответственная и ни на что не годная. Лучше бы она и вправду спрыгнула с балкона. Вот тогда бы они все и узнали. Что бы «узнали» и кто «они все», Келли не уточнила.
Мать выполнила свою норму по воспитанию дочери, пусть уже совсем взрослой, и заговорила спокойнее. Келли, занятая своими мыслями, плохо ее слушала, даже не понимала, о чем та говорит, и с облегчением вздохнула, когда мать начала прощаться.
— Значит, я жду тебя в субботу в три часа, — на прощание заявила та. — И пожалуйста, не опаздывай. Сама знаешь, как Дороти не любит опозданий.
— Дороти? — удивленно переспросила Келли. — А при чем тут Дороти?
— Ты что, меня совсем не слушала?! — взвилась мать. — И для кого я тут распиналась? Кому рассказывала?
— Я слушала, — рассеянно произнесла Келли, пытаясь вспомнить, что говорила мать про Дороти.
Дороти — мамина кузина, которую Келли терпеть не могла. Дороти всегда старалась устроить судьбу окружающих. У нее просто начиналось недомогание, если она хотя бы пару дней не влезала в чужую жизнь. Она давала советы всем и обо всем: чем лечиться, на ком жениться, о чем говорить, что надевать, читать, есть, о чем мечтать… Список можно продолжать до бесконечности.
Интересно, что ей на сей раз понадобилось от Келли?
— Слушала, да не слышала, — вздохнула мать. — Дороти обеспокоена твоим состоянием. И мне кажется, у нее появилась идея, как вывести тебя из депрессии.
— Мама, зачем ты рассказываешь о моем состоянии каждому встречному-поперечному?! — воскликнула Келли.
Ну почему ее никто не хочет оставить в покое?! Почему все лезут в ее жизнь, пытаясь переделать по своему желанию?!
— Дороти — не встречная, — обиделась мать. — Она наша родственница, а от родственников скрывать ничего нельзя.
— Мама… — только и смогла сказать Келли, понимая, что спорить бесполезно. — Хорошо, я приду в субботу.
Согласиться — самое лучшее, что можно сделать в данном случае. Иначе мать никогда не отстанет.
— Вот и хорошо. Ты у меня умница, — успокоилась та и отключилась.
Келли со злостью швырнула телефон в угол дивана.
Как Келли ни торопилась, но к трем часам она не успела.
Как назло, именно сегодня на участке улицы затеяли профилактические работы, и Келли пришлось сделать большой крюк, чтобы добраться до дома матери.
— Я так и знала, что ты опоздаешь. — Встретив Келли на пороге, мать чмокнула ее в щеку — Дороти уже нервничает.
— Переживет, — буркнула Келли, но, входя в комнату, нацепила самую обаятельную улыбку, на которую была способна.
Дороти, грузная, высокая, с трудом поднялась с кресла и устремилась навстречу Келли.
— Дорогая! — воскликнула она своим зычным голосом, раскрывая руки для объятий. — Красавица моя!
Келли и Дороти обменялись поцелуями. Келли после влажных губ Дороти захотелось вытереть щеку, что она украдкой и сделала по дороге к свободному креслу.
— Я сейчас принесу чай, — сказала мать. — А вы тут поговорите.
— Мама, может, я приготовлю? — Келли вскочила с кресла.
Она бы сейчас приготовила не только чай, но и обед на десять человек, только бы не слушать нравоучительные сентенции Дороти. Но мать так на нее взглянула, что Келли, обреченно вздохнув, опустилась обратно в кресло и проводила скрывшуюся за дверями мать печальным взглядом.
— Да… — Дороти оглядела Келли критическим взглядом и бесцеремонно заявила: — Бледная, щеки впали, и, главное, пропал блеск в глазах. А это, поверь мне, очень плохой признак. Итак, расскажи мне, что послужило причиной твоих страданий.
Дороти подалась вперед и приготовилась слушать откровения Келли. Но та не спешила делиться своими проблемами с теткой. Ее заинтересовало пятнышко на носу туфли, и Келли внимательно его разглядывала. Пятно было похоже на амебу, растекшуюся от жары. И она сама была похожа на такую же амебу, абсолютно бесполезную и одинокую среди миллионов похожих на нее амеб.
Как-то в одной книге Келли прочитала, что человека можно сравнить с бутоном цветка. Некоторым людям суждено, как и некоторым бутонам, превратиться в прекрасный цветок, радующий глаз окружающих, благоухающий и прекрасный. Некоторые же так и засыхают, не показав миру свою красоту. Келли боялась, что ей уготована судьба вторых.
Дороти многозначительно кашлянула, привлекая внимание Келли, но та даже не подняла на нее глаз.
— Знаешь, Келли, а Джоан и Питер решили пожениться. — Дороти поерзала на кресле. — Я так рада за них!
Келли не знала ни Джоан, ни Питера, поэтому новость ее совершенно не заинтересовала.
— А Джоан даже младше тебя, — бесцеремонно продолжила тетка. — И не такая красавица, как ты. А вот ведь повезло, выходит замуж. Питер хорошо зарабатывает, недавно купил квартиру. Думаю, что Джоан будет счастлива в этом браке.
Краем глаза Келли видела, что Дороти смотрит на нее, ожидая реакции. Ее не последовало.
— А ты об этом не задумываешься? — Видя, что косвенные намеки никак не действуют на Келли, Дороти пошла на таран.
— О чем, тетя?
— О том, чтобы выйти замуж.
— Нет, тетя, — скромно, так и не поднимая на нее глаз, ответила Келли.
— И напрасно! — воскликнула Дороти. — Каждая девушка должна задумываться о замужестве. Ведь главное предназначение женщины — это создание крепкой семьи и рождение детей.
Келли дернула плечом. Этот жест не остался незамеченным.
— Ты так не считаешь? — удивилась Дороти.
Келли вместо ответа вновь повела плечом. Этот безразличный жест рассердил Дороти. Она вскочила с кресла, что было просто удивительно при ее весе, и, всплеснув руками, выдохнула:
