Он тихо прерывисто выдохнул и кивнул на коробки:
— Когда вы переезжаете?
— В эти выходные.
— И куда?
— У меня есть комнатка в «Лайоне». — Она встала и выпрямилась, словно готовясь к обороне. — Она чистая и достаточно удобная…
— Она холодная, а жить над баром не слишком удобно… Черт побери, Эмили! Когда я остановил грузовик рядом с вами, вы так и подскочили на месте. Что вы будете делать, если в вашу дверь станут ломиться пьянчуги?
— Я прошла курсы самообороны, — сказала она, снова вскинув подбородок, но в ее словах звучала не столько бравада, сколько неуверенность.
Митч с удовольствием ухватился на эту неуверенность. Он шагнул вперед. Ни в какую комнату ни в какой гостинице она не поедет, он собирался объявить ей об этом самым недвусмысленным образом.
— И чему же вас там учили, Эмили? — спросил он негромко, медленно надвигаясь на нее и заставляя пятиться назад. — Вам рассказывали про три самых уязвимых места?
— Д-да. — Ее приглушенный шепот не испугал бы и мышонка. Он продолжал наступать, возмущенный, негодующий.
— И куда вы станете бить в первую очередь?
Она уперлась спиной в стену, ее глаза расширились, густые ресницы затрепетали. Губы беззвучно приоткрылись, Митч кожей почувствовал ее дыхание и понял, что подошел гораздо ближе, чем намеревался.
Она переступила с ноги на ногу, втянула в себя воздух. Ее куртка коснулась его пиджака, ткань тихо зашуршала о ткань. Он ощутил это настолько отчетливо, словно приник к ее обнаженному телу. Острое желание охватило его. Он уперся ладонями в стену по обе стороны ее головы, увлекаемый соблазном. Губы ее, розовые, полуоткрытые, влажные, были всего в нескольких дюймах от него…
Ты пришел сюда, чтобы уговорить ее вернуться, а не напоминать о том, почему она ушла…
— Что бы вы стали делать, Эмили, — спросил он, досадуя на себя, свое тело, проклятые мужские гормоны, — если бы таким незваным визитером оказался я?
Она моргнула, вытянулась у стены в струнку, то ли попыталась освободиться, то ли, напротив, потянулась ему навстречу. Губами к его губам… Но продолжала молчать, не двигалась и только дышала быстро и часто. Сдавленно чертыхнувшись, Митч оттолкнулся от стены ладонями.
Уже возвращаясь к ступеням веранды, он услышал ее вздох — такой тихий, словно на землю упала дождевая капля.
— Вы доказали то, что хотели?
— Что я доказал? — спросил он с покаянной прямотой. Она имеет в виду что-то вроде «…теперь, после того как я увидел вас в своей постели, я ни о чем не могу думать, как только о том, чтобы снова завлечь вас туда»?
— Все мои уроки были пустой тратой денег. Я размазня, и ничего это не изменит. — Она попыталась смягчить свои слова улыбкой, но Митч не ответил на нее, и Эмили отвела глаза. — Комната в «Лайоне» — это лишь временное пристанище. До тех пор, пока я не найду более подходящее место.
— Ничего этого вам не понадобится… — произнес Митч медленно. Вот наконец и благоприятный случай, которого он так ждал. Он многозначительно помолчал, ожидая, чтобы она посмотрела ему в глаза: — Если вы снова начнете работать у меня.
Сперва Эмили просто покачала головой, ее глаза потемнели. Но едва он открыл рот, чтобы объясниться, как она быстро опередила его:
— У меня есть работа, даже целых две.
— Шанталь рассказала мне про вашу работу в баре. — Митч мотнул головой, пытаясь стряхнуть туманившее мозг вожделение. — Чем же еще вы занимаетесь?
— Уборкой. Тоже в «Лайоне».
— Разливаете пиво и убираете гостиничные номера! — воскликнул он. — Черт возьми, Эмили, эта работа не для вас.
Черт возьми, Митч, так не годится. Что с тобой происходит? То нагнал на нее страху, то взялся критиковать ее выбор работы — или отсутствие выбора.
Нельзя забывать о цели. Джошуа нуждается в спокойной домашней атмосфере, постоянстве, неизменном, устоявшемся распорядке. Он нуждается в Эмили. За последние месяцы Митч уже не однажды подводил сына. На этот раз он не подкачает.
— Джошуа нужна няня, — сказал он, смягчая тон. — Я собираюсь работать дома, писать книгу, поэтому график достаточно свободный. Скоро начнутся съемки сериала по моим «Незаметным героям», мне придется ездить в Сидней, и я почти по неделе буду отсутствовать. Но дополнительные часы работы обязуюсь очень хорошо оплачивать. Готов удвоить прежнюю сумму.
У Эмили из горла вырвался то ли сдавленный смешок, то ли удивленный возглас.
— На таких условиях к вам выстроится очередь желающих отсюда до Клифтона.
— Я делаю это предложение только вам.
Ее веселость испарилась, глаза в полумраке, царившем на веранде, сделались еще больше. Она спросила едва слышно:
— Почему?
— Вы нужны Джошуа.
Эти три слова еще больше расширили трещину в оборонительных укреплениях Эмили — эта трещина появилась, когда Митч обвинил ее в том, что она разбила Джошуа сердце. Не зная, что ответить, она коснулась дрожащей рукой горла.
— С тех пор как вы нас покинули, с ним стало… трудно.
Боже, он безошибочно нашел ее слабое место. Взгляд Эмили переметнулся на лицо Митча, на которое падала глубокая тень. Его выражение было так же трудно определить, как и цвет его глаз. Обычно они были светло-карими, но цвет этот менялся вместе с его настроением. Они делались то зелеными, как зимний сад, то — через минуту — серо-свинцовыми, как грозовые тучи.
— Вам не обязательно жить у меня, — быстро проговорил он. — Если это вас беспокоит.
У Эмили дрогнуло сердце. Разумеется, она не нужна ему в его доме, не то она снова сделает что-нибудь неподобающее и неприличное, заберется к нему в постель например. Опять.
— Я найду вам квартиру в городе и стану платить за нее.
— Помимо приплаты за внеурочные часы! — Эмили громко сглотнула. — Вы шутите?
— Разве похоже, что я шучу?
Нет, он выглядел серьезным и полным решимости, об этом свидетельствовало и выражение его лица, и вся поза.
Она раздраженно покачала головой.
— Но это просто смешно — тратить такие деньги…
— Суть не в деньгах. Я заплачу столько, сколько понадобится, Эм.
Из ее губ вырвался иронический смешок. Он заплатит, сколько понадобится! Никакие деньги не решат ее проблемы. Ее дом находится в двенадцати милях от города, но после того случая она не в силах заставить себя сесть за руль.
— Я не смогу ездить, Митч, у меня нет машины.
— Что же случилось с вашей «киа»?
— Мне нужны были деньги, чтобы заплатить юристам, — ответила она. Это была страховка, полученная за сгоревшую машину, перевернувшуюся после той бешеной гонки. Но об этом она никогда никому не сможет рассказать… — И прежде чем вы предложите купить мне новую машину, спешу добавить, что это ничего не изменит. Мой ответ — нет.
