видеть его лицо и лишь бы не находиться под одной крышей. Знаете, когда слышишь о предательстве, но оно тебя не касается, то даже и представить себе не можешь, как сильно оно ранит. И то, что показывают в кино и рядом не стоит с тем, что происходит в реальной жизни. Мама приехала через неделю и вот тут начался настоящий ад. Сложно быть хорошей актрисой, когда все внутри кричит от боли. Я видела, как он целует маму и задумывалась, а кого он представлял на тот момент? Маму или эту крашеную швабру? Меня типало каждый раз, когда я видела его ужимки и заигрывания перед ней. И каждый раз я хотела ей все рассказать, открыть глаза. Но понимала, что ее рана будет больше моей и останавливалась. Останавливалась, потому что где-то в глубине души очень хотела все забыть. Чтобы в один прекрасный день я проснулась, а все было по-прежнему прекрасно. Но этого все не происходило и изо дня в день, злоба внутри все больше разрасталась так, что я едва контролировала себя.
–Катюш, не планируй ничего на вечер, – обратилась ко мне мама, суетясь на кухне, – сегодня на ужин мой фирменный пирог с грибами.
– Ммм, мам, я не могу, – на ходу придумывая отмазку, я попыталась протиснуться мимо нее к холодильнику. – Я уже занята.
– Меня не волнует. Мы и так редко стали собираться за одним столом, то у папы работа допоздна, то ты пропадаешь у подружек. Я хочу посидеть со своей семьей и нормально провести время, а не выуживать вас с отцом по очереди, это ясно?
– Да.
– Вот и славно, ужин в семь.
Что сказать, у мамы был такой склад характера, что она всего добивалась. Не важно какими путями, но она получала все, что хотела. И вот, семь часов. На кухне витают ароматы маминой стряпни, за окном шелестит листва, оповещая нас о надвигающемся дожде. Висевший на стене телевизор, показывал новости на приглушенном звуке, а перед носом стоял аппетитный кусок пирога. Обычно, люди наслаждаются такими моментами. Но не сегодня и не в нашей семье. Я вяло ковырялась вилкой в еде и почти не слушала болтовню родителей. И больше всего хотелось уйти в свою комнату. Я даже уже встала со своего места, когда мама неожиданно серьезным тоном произнесла:
– Сядь немедленно, Екатерина.
Конечно же, это для нее было несвойственно. Обычно мама юморила и была такой солнечной, а этот тон я слышала всего два раза и то, когда сильно шкодила.
– Итак, дорогие мои, кто из вас первым решится рассказать, что происходит в нашей семье? И почему я чувствую, будто бы вы специально избегаете друг друга? Все ведь было хорошо, верно? Или вы считали меня слепой и глухой? Вы думали, что я не слышу вашего общения? Надеялись, что сможете меня обмануть, но могу сказать, что вы провалились. Игорь? – Она по очереди повернулась к каждому из нас. – Катя?
Казалось бы, вот он момент, которого я так ждала. Момент истины, когда я должна была получить облегчение, видя, как мой отец бледнеет и прячет свои глаза. Но все было наоборот. Я чувствовала, что сейчас наступит конец. Конец нашей семье, в котором отчасти виновата я. Может, стоило потерпеть? Может быть, это был единичный случай, и отец больше не возвращался к той женщине, а я своими собственными руками рушу этот мир? И когда я была уже готова сказать, что все хорошо, отец начал говорить:
– Оля, ты же знаешь, как я вас люблю, верно? И готов весь мир положить к вашим ногам, мои девочки. – Он судорожно вытер пот со лба и, пытаясь унять дрожь рук, завертел салфетку. – Черт. Я даже не знаю, как тебе сказать и с чего начать…
– Хочешь, я тебе помогу? – мама откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. – "Но, дорогая, несмотря на то что я вас люблю, в моем сердце живет другая женщина. И я мучаюсь, не зная, кого выбрать. При этом, не причинив кому-то из вас боль". Я ничего не упустила? И судя по всему, наш ребенок тоже в курсе?
– Ты знала? – прошептала я, пораженная ее словами. И судя по выражению отцовского лица, он так же пребывал в состоянии шока. – Как давно?
– Достаточно давно, – мама на секунду отвернулась к окну, – просто это не та тема, которую можно свободно обсуждать за чашкой чая. Скажи мне, Игорь, как наш ребенок узнал о твоих похождениях? Неужели ты опустился до того, чтобы привезти свою любовницу сюда?
– Нет, что ты, как я так мог низко пасть?
– Действительно, – съязвила мама в ответ. – А измена у нас стала на уровне похода в магазин за хлебом. Совсем не низко с твоей стороны.
–Оль, не надо так.
– А как надо? Игорь, то, что я так "спокойно" реагирую, еще не означает, что я не зла на тебя. Поэтому не смей мне рассказывать, как мне поступать в данной ситуации. Иначе твои сумки будут собраны за считанные минуты. Теперь, когда все стало на свои места, что ты думаешь делать? Не смотри на Катю. Наша дочь уже взрослая и имеет право знать твой ответ.
Отец замолчал и уставился в пол. Я видела, как одинокая слезинка скатывается по его щеке и утопает в густой бороде. И мне стало его жаль.
– Я не знаю, что мне делать.
– Ты любишь ее? – дрогнул голос матери. Как бы она не храбрилась, было видно, что она боялась ответа.
– Я думаю, что да, люблю. Не так как тебя, это какое-то другое чувство…
– Хватит, я не хочу ничего больше слышать. – Мама встала со своего места и отошла к окну. А, затем, не поворачиваясь, продолжила, – Игорь, мне очень больно. Но еще больнее будет, если я буду удерживать тебя рядом. Давай не станем мучать друг друга. Я искренне надеюсь, что ты будешь счастлив рядом с той женщиной.
Больше она ничего не сказала, просто вышла из комнаты, оставив нас вдвоем. И звенящая тишина моментально заполнила все пространство.
– Прости меня Катюш, я не думал, что все так получится. – После долгого молчания произнес отец.
– Чем она лучше мамы? – горько вздохнула я в ответ. – Чем она лучше нас?
– Это сложно объяснить, просто так получилось. Она не лучше вас, она совершенно другая. Я все так же люблю твою маму, но уже другой любовью. А Анна… она дала мне свежий глоток воздуха. Мама меня так любила лишь в молодости, но сейчас все по-другому. Я думаю, когда ты станешь чуть старше, возможно, поймешь меня.
– Не думаю, что когда-нибудь мне будет понятна измена. – Ответила я ему и, встав со своего места, вышла
