Какое-то мгновение Берн пытался вспомнить, зачем же позвал ее.
Несчастный случай. Тесса. Она — мой враг. Она — родственница кретина, который… Нет, было что-то еще. Ах, да!
— Что вы собираетесь делать с участком? — наконец спросил он.
— Вы имеете в виду участок моего брата? «Белые утесы»?
— Да, — коротко ответил Берн.
— Я… я не знаю, еще не думала об этом.
Она выглядела бледной и больной. На мгновение он почувствовал жалость к ней, но она быстро прошла: в его душе осталось место только для боли.
— Почему вы хотите это знать? — спросила она.
— «Белые утесы» граничат с моими владениями, но за участком никто не следит. Забор в плохом состоянии. Я подумал, вы должны знать, что вам предстоит уйма работы. И еще вам нужен хороший управляющий.
— О, не волнуйтесь, мистер Драммонд. Если я не продам «Белые утесы», я найму очень хорошего управляющего, — ответила Фиона с холодной улыбкой.
Берн сердито посмотрел не нее.
— Было бы лучше, если бы этот человек разбирался в скотоводстве, в отличие от вашего брата.
Фиона вспыхнула.
— Так вам не нравилось, как мой брат — мой покойный брат — управлял «Белыми утесами»? Вам нет необходимости поучать меня. Уверяю вас, я прекрасно знаю, как нанять отличного специалиста на нужную должность.
Берн пробормотал себе под нос: «Ну и молодец».
Он посмотрел на спящую девочку. Доктора предупреждали, что день или два она будет много спать.
— Вы мне не верите, мистер Драммонд?
Но Берн просто слишком устал, чтобы продолжать спор. У него даже не было сил, чтобы ненавидеть ее.
Он пожал плечами:
— Время покажет.
Она наконец ушла. Берн надеялся, что никогда больше ее не увидит.
Перепалка с Берном Драммондом доказала: надо оставить попытки проявить сочувствие и понимание. И сосредоточиться на делах.
Брат Фионы вложил деньги, которые накопил, работая пилотом, в «Белые утесы». Почти все его бумаги были там, и перед возвращением в Сидней Фиона решила найти их.
Когда оказалось, что у нее есть дело, ей сразу стало легче. Она достала мобильный телефон, позвонила пилоту компании и попросила доставить ее до Гандаварры.
Уже наступили сумерки, а она все пыталась разобраться в счетах Джейми. Дом в «Белых утесах» был довольно темным, и Фиона встала, чтобы включить свет. Ее плечи затекли, и она решила размять их, подняв руки над головой. Нечаянно она задела папку, лежащую на полке, и та упала на пол. Из папки на ковер выпали три фотографии. На первой, черно-белой, была смеющаяся маленькая девочка в старомодном купальном костюме.
Сходство с Райли Драммонд было поразительным. Те же прямые темные волосы, круглое лицо, большие карие глаза, даже выражение лица.
Внезапно сердце Фионы забилось как сумасшедшее. Она поняла, почему Райли показалась ей знакомой. Ребенок на этой старой фотографии — их с Джейми мать. На обороте знакомым почерком было написано: «Мой (Эйлин) третий день рождения» .
Перед смертью мама разделила семейные фотографии на два альбома — для нее и Джейми. Но почему брат спрятал эту фотографию?
Со страхом Фиона посмотрела на следующее фото. На ней было несколько молодых людей, и среди них Джейми с красивой молодой блондинкой. Фотография была сделана лет пять назад, может, даже больше.
На Фиону опять нахлынули воспоминания, и, рыдая, она опустилась на пол. Завтра она заберет альбом в Сидней. На похороны. Она не могла вынести этого.
Девушка хотела убрать фотографии, вызвавшие столько эмоций, но любопытство взяло верх. Она перевернула карточку и прочитала имена на обороте. Имя девушки рядом с Джейми — Тесса.
Тесса?
Фиона была поражена. Жену Берна Драммонда звали Тесса. Что это? Фотографии ее матери… Тессы Драммонд… Совпадение?
Она почувствовала себя плохо. Девушка боялась посмотреть на последнюю фотографию. Когда же взглянула, ее сердце замерло.
На фото была Райли. У Фионы не было сомнений. На обороте Джейми написал: «Райли Драммонд» .
Что все это значило?
Этому должно быть разумное объяснение. Возможно, Джейми был поражен сходством соседской девочки и своей матери и достал фотографию для сравнения. Но это не объясняло наличия фотографии с девушкой по имени Тесса.
А потом Фиона вспомнила слова доктора о том, что у Райли и Джейми одна группа крови.
Этого не может быть!
Джейми не мог быть отцом Райли Драммонд!
Фиона подумала о том, насколько зол был Берн Драммонд. Стоит ли за этой злостью нечто, о чем она тогда не подозревала? Но она помнила, как он в отчаянии сжимал плюшевого медвежонка в руках. Его боль была неподдельной. Он был мужем Тессы Драммонд и отцом девочки.
Не Джейми.
Фиона открыла окно, чтобы подышать свежим воздухом. Стало слышно пение цикад, лунный свет заливал эвкалипты, окрашивая их в призрачно-серебряный цвет. Фиона задумалась, почему Джейми так любил это место. Ей больше нравилась ее квартира в центре Сиднея, где из окон видны яркие неоновые огни и небоскребы.
Эта тайна пугала ее. Кто еще знает о ней? Лучше бы она никогда не видела эти фотографии! Интересно, а Берн Драммонд их видел?
Берн, одетый в смокинг, белую рубашку и бабочку, остановился перед освещенными ступеньками клуба Гандаварры.
Ну давай же, назад пути нет, подумал он.
Его друзья были непреклонны. Прошло уже три года, пора возвращаться в общество.
Решили, что Весенний бал — идеальный повод для «выхода в свет». Это маскарад, и все должны быть в масках первую половину праздника. За это время Берну предстояло освоиться.
— Ты опять станешь собой — мистером Обаяние, — говорили друзья. — Тебя снова будут окружать женщины.
Все было хорошо, пока они обсуждали эту идею на веранде его дома. Теперь же Берн не был так уверен.
Три года после смерти жены он провел в Кулару со своей дочерью и Джексонами, пожилой семейной парой. Эллен помогала по дому, а Тед работал в саду.
И вот он поддался на уговоры посетить самый грандиозный праздник в жизни Гандаварры. Берн не был уверен, что хочет туда идти.
Прежде чем он успел сказать хоть слово, Джейн Лейтон, жена лучшего друга, взяла его под руку и потащила вверх по ступенькам.
— Скорее, Митч. Где маска Берна? — спросила она у мужа.
Он протянул Джейн маску пирата с повязкой на глазу.
— Ты будешь великолепным пиратом, Берн. В тебе всегда было что-то опасное, — с ободряющей улыбкой сказала Джейн.
— Простите меня, но я не готов ко всему этому. Я передумал, — сказал Берн и повернулся, чтобы уйти.
