сомкнулись в тонкую линию.
- Шейх Кемаль аль Мактум явно решил пройти по тонкому льду. Полагаю, Джамилю стоит напомнить ему о правилах приличия.
- Кто? – я не поверила своим ушам и, забыв о том, что собиралась сохранять спокойствие, ошеломленно обернулась навстречу горящему взгляду…
…Мне было шесть или семь лет, когда на пороге нашего дворца у черты песков появились гости. Мне тогда казалось – незваные. Я не могла знать, что семья аль Мактум прибыла по приглашению моего отца.
Наша мама Амани прервала мою увлекательную игру с братом Висамом и велела явиться на женскую половину дома. Я еще не понимала, что именно происходит. Помню, как была восхищена, увидев жену шейха Керима. Она была европейкой. Меня восхитили её светло-рыжие волосы, глаза цвета мёда и пляшущие в них искорки – то ли бунтарства, то ли жизнелюбия. Шейха Амелия-Назира даже в условиях жизни в иссушающих песках, вдали от города, выглядела очень современно и богато. Её золотые украшения были подобраны в одном стиле, волосы - причудливо окрашены. Создавалось ощущение, что в них играют золотые лучи, а улыбка отличалась белизной и ровным рядом зубов.
Тогда в наш дом пришла вторая жена отца Зейнаб, и моя мать так и не смогла найти с ней общий язык. Появление гости стало для неё отдушиной. Мне тоже понравилась эта добрая и красивая тётя. Она присела передо мной на корточки, взяла мои руки в свои и снова тепло улыбнулась, разглядывая лицо.
- Ты словно маленький ангел, - её голос был похож на звон капель дождя по крышам и водостокам. – Придёт время, и ты расцветешь красотой, о которой будут слагать легенды! Я не могу дождаться того момента, Амани, когда Аллах соединит сердца наших детей!
Это было похоже на сказку. Я думала, её сын – Алладин, который увезет меня на ковре-самолёте. Ровно до тех пор, пока отец не велел мне явиться в огромный зал приёмов, где уже ожидали шейх Асир и его сын.
Меня нарядили в красивые одежды, вплели в волосы жемчуг. Я чувствовала себя принцессой ровно до того момента, как встретила взгляд того мальчишки, о браке с которым наши семьи договорились, минуя моё согласие.
Он сам, похоже, не разделял восторга от того, что мы со временем породнимся. Его гордый взгляд темных глаз прошёлся по мне ударом презрения и непримиримости.
- Газаль, дочь моя, - обычно строгий отец старался говорить мягко, вкрадчиво, - это принц Кемаль. Настанет час, и вы сочетаетесь законным браком. Такова воля Пророка.
Брак не был в моем понимании чем-то плохим. Что я могла понимать в свои годы? Мама рассказывала, что обручаются только любящие сердца. И любовь – самое прекрасное, что может произойти с юным сердцем. Я нерешительно, краснея, улыбнулась враждебно настроенному Кемалю, но мальчик свёл брови в немой угрозе.
- Я отказываюсь, отец! – прозвучал в тишине его громкий голос. – Я не возьму себе жену!
- Сын, - строго предупредил Асир.
- Сам бери её второй женой, если желаешь, отец! – не унимался юный шейх.
Меня поспешили увести прочь. Я была растеряна и напугана. Выходит, матушка врала мне? Брак – что-то плохое, то, от чего мужчины стремятся убежать? Или со мной было что-то не так?
Так и просидела я в своем укромном уголке в комнате. Нянюшка старалась не докучать, кормила рахат-лукумом, расплетала косы с жемчужными нитями. Она всегда знала, когда мне нужно утешение, и когда я в нем не нуждаюсь.
Здесь меня и нашёл Висам спустя час. И только ему я смогла довериться, рассказать обо всем, что произошло и что меня так беспокоит.
- Моя маленькая воительница Луна, - он всегда находил нужные слова. – Невелика потеря! Я вырасту и отдам тебя в жены тому, на кого укажет твоё сердце, клянусь! А сейчас возьми тот меч, что я тебе подарил, и пойдем играть в саду! Пусть Кемаль знает, что я никогда не дам тебя в обиду! Мы разобьем его сегодня в битве.
В детстве все обиды забываются быстро, словно по взмаху крыла птицы. Не обращая внимания на сокрушительные причитания няни, мы с братом, смеясь, побежали в сад…
- Газаль? – вырвала меня из воспоминаний Рания. – Ты действительно встречала Илона Маска в Штатах?
Кемаль между тем обошёл зал, остановился у окна. Я прекрасно понимала – он видит нас в отражении. Мне хотелось рассказать шейхе о том, что это тот самый мужчина, который должен был стать моим мужем. О конфликте между кланами, в результате которых семье Аль Мактум пришлось убраться в отдалённые уголки пустыни, туда, куда так просто не доехать. Я только знала, что они объединили племена бедуинов, говорили, нашли алмазную жилу у подножия гор, и их могущество стремительно растёт. Что, возможно, в эмирате могла вспыхнуть еще одна междоусобная война.
Почему я ей этого не рассказала? Этот вопрос я скоро буду задавать себе при каждом удобном случае, терзая себя еще сильнее, тайно надеясь что, возможно, когда я исчезну, Рания вспомнит о том, как на меня смотрел шейх Аль Мактум. Что он тоже узнал меня – а ведь иначе быть не могло – и поделился с кем-то из присутствующей историей из прошлого. Так оставался крошечный шанс, что моё исчезновение свяжут с его именем.
Но я знать о том, что мне предстоит уже сегодня ночью, не могла. Оттого рассказывала шейхе все, что она так хотела знать. Отвечала на бестактный, по европейским меркам, вопрос – отчего мы с Далилем бин Зареми так и не обзавелись наследником.
Когда Кемаль снова прошёл мимо нас, мне показалось, что шейха сейчас нас представит. И я взмолилась Аллаху – пусть она этого не делает. Пусть просто не заметит. Ведь шейх сам нарушил протокол вечера – не попросил нас представить друг другу.
Сердце замерло и забилось вновь. А по комнате словно порыв холодного ветра пролетел. Но когда я пришла в себя, след Кемаля простыл.
Только гулко царапал ветер за окном, швыряя в стекло песок…
За несколько часов до рассвета буря усилилась.
Потоки песка царапали оконные стекла, ветер завывал, как раненый зверь, брошенный на погибель в пустыне. Мои босые ноги коснулись пола.
Я так сильно отвыкла от изменчивых стихий своего родного эмирата, что привычные с детства звуки вызывали смутную тревогу. А ведь повидала далеко не одну песчаную бурю. Прекрасно помнила, как мы играли в саду и следили
