за приближением стены из песка, фантазируя о том, что сейчас из багрово-желтой пелены выйдут сказочные чудовища. А мой брат Висам и я, воительница Луна, как он называл меня в юности, храбро встретим их и перебьем, спасая стремительно растущий город от войны.
Зрелище за окном способно напугать, но я смело раздвигаю шторы. Монстры детства оживают, но я завороженно смотрю, как щупальца из песка тянутся к ударопрочному стеклу, и ветер завывает восточный мотив: «Заберу! Не отдам! Моя!» Прижимаю к стеклу ладонь. Оно горячее. Трение песка нагрело его за ночь.
Воспоминая уносят в мои беспечные семь лет. В то время, когда я еще не знала, что буду молиться Аллаху, чтобы сбежать из авторитарного диктата семьи. Думать о смерти, когда он внезапно решит изменить уговор кланов и отдать меня в жены чужому и незнакомому человеку. Какая ирония, Далиль как раз стал моим шансом на свободу и самореализацию.
…- Девчонка не может быть воительницей! – врывается воспоминанием презрительный голос Кемаля, сына шейха песков Аль Мактума. – Висам, ты должен немедленно велеть своей сестре покинуть наше поле боя! Ее удел – ждать мужчину с войны, чтобы омыть ему ноги и подать кус-кус!
Я чувствую, как мои маленькие кулачки сжимаются, и желание наброситься на этого самодовольного наглеца растет, как облако бури на горизонте.
Висам откладывает в сторону меч, так похожий на настоящий, но без острия. Он ниже на голову, чем четырнадцатилетний Кемаль, но я и поныне восхищаюсь умением своего брата смотреть свысока даже на рослого противника.
- Я не позволю оскорблять мою сестру! Ты пришел гостем в наш дом, соблюдай правила приличия!
- Ты забываешь, Висам, что твою сестру завещали мне в жены, - самодовольная улыбка касается губ бедуинского наследника. – А моя жена будет покорна и смиренна, и лучше бы тебе пояснить ей это прямо сейчас. Ведь я могу предъявить твоему отцу о ее недостойном воспитании!
Что? Я не могу поверить услышанному. Нет! Я не стану женой этого жестокого и самодовольного мальчишки! А отец… он же накажет меня, даже если слова Кемаля будут клеветой! Я еще ребенок – но уже начинаю понимать уклад мира вокруг. Мира, где правота всегда остается за мужчиной.
- Не забывай, Кемаль Аль Мактум, что ты мой гость, и я несу ответ за Газаль и ни за что не дам ее в обиду! Я ведь тоже могу сказать твоему отцу, как ты был с ней непочтителен!
Почему-то мне хочется сделать так, чтобы сын шейха песков увидел во мне равную и захотел играть так же, как играет с Висамом.
- Я вам нужна! – мой меч – из дерева, это самый ценный подарок Висама, устремляется в сторону бури. – Я знаю, когда монстры песков буду у наших ворот!
- Да ну? – с презрением смотрит Кемаль, и я, бесхитростный ребенок, начинаю чертить на земле символы.
- Расстояние до армии песчаных гулей[i] составляет двенадцать миль. Дюны падшего солнца замедлят их движение на несколько минут. Смотри, огненные вихри еще не скрыли солнце, а ветер не принес хруст песчинок на зубах, следовательно, мы можем подготовиться к атаке в течение часа и расставить кордоны…
Мой меч чертит оси и диаграмму наступающей стихии. На миг задумываюсь – не ошиблась ли, быстро записываю уравнение из четырех неизвестных. Висам расправляет плечи от гордости, а Кемаль отступает назад, будто я – одна из армии демонов бури. Качает головой. Увиденное настолько ошеломляет его, что мальчишка поджимает губы и горделиво уходит прочь. Я чувствую досаду. Не сумела его убедить в том, что достойна быть воительницей армии. Откуда мне знать, что Кемаль ушел, спасая свою гордость и не желая показать даже взглядом, что его оскорбил мой талант складывать числа и видеть результат наперед?
Почему воспоминания о юном Кемале нахлынули именно сейчас? Может, песчаная буря тому виной? Нас уже не могло ничего связывать. Я не знала, какой конфликт произошел между нашими отцами, в результате чего они стали врагами, и брак по праву рождения был аннулирован. Но мне казалось, это не единственное объяснение. Есть что-то еще. Интуиция? Или нечто другое? Достаточно было посмотреть в его глаза на вечере, и он не идет у меня из головы. Увы, как жаль, что эмоции невозможно уложить ни в одну из известных мне формул!
Задергиваю шторы. До рассвета еще далеко, а мне следует выспаться. Все равно никто не рискнет выйти из убежищ, пока в мегаполисе бушует буря. Но скоро она утихнет, авиасообщение возобновят, и я вновь увижу Далиля и маму. Может, на родной земле наши с мужем остывающие чувства вспыхнут с новой силой…
Полумрак сгущается, я тянусь к поясу халата, чтобы сбросить его и лечь в постель, когда внезапно мрак у двери сгущается, колеблется, сливаясь в… Аллах милосердный, в мужскую фигуру, укутанную в черный костюм убийцы песков. Глаза привыкают к темноте, и ужас накрывает липким саваном. Потому что на уровне его глаз выделяется полоса кожи. Это не призрак и не кошмар детства.
У меня есть пистолет, и я умею им владеть. Однажды на конференции в Каире на нас с мужем напали религиозные фанатики. Мы спаслись, но с тех пор Далиль настоял на том, чтобы я научилась обращаться с оружием и могла себя защитить. Почему я не достала его из сейфа? А зачем, если меня везде сопровождала надежная охрана из четверых человек, и сейчас несла вахту в коридоре отеля?
Как этот человек прошел незамеченным в покои принцессы? И что мне следует делать дальше? Я заставила панический ужас заткнуться, включив трезвый рассудок. Чем дольше я буду делать вид, что ничего не заметила, тем лучше. Пистолет я достать все равно не сумею. Надо как ни в чем ни бывало подойти к кровати и нажать тревожную кнопку на моем смартфоне. Он на прикроватном столике.
Каждый шаг давался мне с трудом. Сбросить напряжение не выходило. Я была в ужасе, и только надежда на спасение позволила мне не кричать и не попытаться в панике побежать к двери. Откинула одеяло, легла, потянулась к телефону – для нежданного визитёра это должно выглядеть вполне нормально, захотела посмотреть на время…
Но кто бы он ни был, все мои намерения вычислил сразу. Темная тень как будто растаяла, чтобы за долю секунды материализоваться рядом, у моей постели. И я застыла в немом ужасе, узрев нечто мистическое и потустороннее.
Черные глаза воина песков,
