очков.
– Тебя забыл спросить, – буркнул себе под нос, но бутылку убрал и нажал на кнопку кофемашины.
– Я буду чай.
– Может, тебе еще и каши сварить? – огрызаюсь.
– Кашу я не люблю. Хотя она полезная, в чем я сомневаюсь, но мама говолит именно так.
– Умная у тебя мама, – включаю чайник.
– Угу. А еще она как-то сказала, что я весь в отца. То есть в тебя.
Хорошее такое умозаключение.
– Так, все, стоп. Тебя слишком много, – возвращаюсь к зеркалу, снова беру телефон.
Больше ничего лучше не придумываю, как набрать Леху. Ну а кого? Не Наташу же.
В трубке слышатся гудки. Но между тем в квартире раздается незнакомая трель чьего-то телефона.
– Ты звонишь сам себе? – умничает пацан.
А я ни черта не помню, чем закончился вчерашний загул. Помню, как позвонил другу, как встретились и все.
– Это, кажется, за той двелью иглает, – мальчишка слез со стула и, пройдя по комнате, остановился у двери, которая вела в гардеробную.
Я открываю дверь.
– Леха? – удивленно уставляюсь на друга, ползающего в ворохе вещей.
– Не могу найти этот телефон, – бубнит мужик, ползая на карачках по полу. – Какой дурак звонит в такую рань?
– Этот дурак я. Эй, алле, ты чего здесь забыл? – пытаюсь докричаться до товарища.
Он, наконец, замирает и поднимает взгляд на меня.
– О-па, я думал, этот голос звучит у меня в голове, – усмехается. – А ты что у меня дома делаешь?
Приехали. Это что же нам в баре наливали-то?
– Вообще-то ты находишься у него дома, – встревает малой.
– А это кто? – непонимающе хлопает глазами Леха. – Ты когда успел ребенка родить, Тим? – ошалелый взгляд друга был очень красноречивым.
– По-моему, ты еще не протрезвел. Выходи, кофе налью, – возвращаюсь к кофемашине.
Сидим за столом. Мы с чашками кофе, а малой с чашкой чая и уплетая завалявшиеся в шкафу пару конфет.
Повисает тишина, лишь слышно, как шуршит фантик от конфеты.
– Ты как оказался в гардеробной? – первым нарушаю тишину.
– Видимо, когда открыл дверь, мозг просто решил, что я уже дома, – ржет Леха.
– Тоже мне, – усмехаюсь, – открыватель дверей в волшебную Нарнию.
– А этот? – кивает на пацана.
– Меня зовут Тим-Тим, – протягивает мужику руку как большой.
– Алексей, – отвечает тот, пожимая ладошку ребенка.
– Очень плиятно, – с деловым видом констатирует.
– А что с твоей буквой “Р”? – вид Лехи серьезнее не придумаешь.
– Да не дается она мне, – в сердцах заявляет пацан, хлопая ладонью по столу. – Я уже несколько лет с ней воюю. Но эффекта нет.
– О, – усмехается Леха. – Ты посмотри, как вывернулся, чтобы в словах не было этой буквы.
– Заметил? – довольно переспрашивает малой. – Я пытаюсь ее избегать, – поправляет сползающие очки.
– Вы тут комплиментами собрались раскидываться? – меня злит невозмутимость друга. Конечно, это не его в папы к себе записывает какой-то левый малец. – Что мне с ним делать? – тыкаю пальцем в сторону псевдосына. Фу, даже думать не хочу об этом.
– Как что? Позвонить его матери, – уверенно и без сомнений говорит Алексей.
– Ты меня поражаешь своей сообразительностью, – заключаю я, понимая, что дельного совета от собрата по детсадовскому горшку не получить. – Как, по-твоему, мне это сделать? Не имея ее телефона?
Смотрим друг на друга с Лехой, потом одновременно поворачиваем головы на малого.
– Что? – словно не понимает, о чем речь, удивленно таращится на нас.
– У тебя есть телефон? – спрашиваю.
– Э-э, нет, – качает головой.
– У тебя рюкзак, выворачивай его, – командую.
– С какой стати? Там мои личные вещи!
– Если ты этого не сделаешь сам, сделаю я, – уже привстаю, чтобы выполнить задуманное.
– Это насилие, – закатывает глаза Тим-Тим. – На, – кидает на стол увесистый плюшевый рюкзак в форме машины.
– Можешь это считать принудительными мерами воспитательного характера, – открываю рюкзак и вытряхиваю все на стол.
Вещи. Пара футболок, штаны. Шапка.
– Шапка? – беру в руки вещь. – Летом?
– Конец августа. Погода непледсказуемая, – снова этот вид умника.
– Ну что там? – подает голос Леха.
– Нет телефона, – все просмотрел, прощупал рюкзак, но ничего. И даже документов на пацана нет. Как вообще такое возможно?
– Не мать, а кукушка какая-то, – пробубнил Леха.
– Сам ты кукушка, – огрызнулся малой. – Она сама меня пливела. Так что… никто меня не блосал. Так что у тебя, папа, – выделяет это жуткое слово, – есть влемя, чтобы побыть со мной и узнать меня получше, пока мамуля занята.
– А меня спросить не хотите, нужно ли оно мне?
Пожимает плечами.
– Мне нужны доказательства, что ты мой ребенок. А для начала неплохо было бы поговорить с твоей матерью. Больше чем уверен, это огромная ошибка, которую нужно исправлять. Только почему это должен делать я? – меня переполняет возмущение.
– Не кипятись, – встревает Леха.
Мои метания прерывает звонок мобильного. Наташа. Ар-р-р, как же вовремя.
– Да, любимая, – отвечаю, а у пацанчика брови взлетают домиком. – Жив-здоров.
– Леша, пойдем покажешь мне квалтилу, – не вовремя выдает мальчик.
– Это что там у тебя за детский сад? – тут же выдает Наташа.
Я прикрываю динамик и плетусь на лоджию. Леха взял мальчика за руку и повел вглубь квартиры.
– Это с улицы, дети гуляют, а я на лоджии, – вру.
– Ты еще дома? Обычно в это время ты уже на работе.
– Собираюсь, – а у самого мысли крутятся относительно чужого мальчика.
– Хорошо. Тогда вечером у тебя как обычно?
И тут я вспоминаю, что вечер субботы и каждое воскресенье мы проводим вместе. Выбираемся в люди. Но шанс, что я сегодня смогу вернуть мальчика его нерадивой мамаше, крайне невелик.
– Тимур, ты еще здесь? – раздается голос девушки. – Сегодня что-то со связью.
– Здесь. Слушай, давай к концу рабочего дня созвонимся и там все решим, много работы, – и отключаю связь.
Так, если о Тим... как его там, узнает Наташа — это будет скандал. А если информация
