— Дуглас! — раздался громкий голос короля. — В твоем доме найдется свободная комната для герольда Брюса?
Хозяин замка поднялся из-за стола и, поправив ремень, вежливо поклонился английскому королю:
— Разумеется, ваше величество!
Сердце Рандольфа Макквина громко и часто забилось. Она остается!
— Могу ли узнать, на какой срок вы желаете остаться, леди? — обратился Дуглас к герольду.
— Пока я не велю ей уехать! — вызывающе крикнул Эдуард II и, забрав со стола большую пивную кружку, удалился в сопровождении Пайрса Гейвстона в свои покои.
Элизабет Гордон обернулась и холодно посмотрела на присутствующих в зале гостей. Кто-то нарочно закашлял, желая привлечь к себе внимание, кто-то начал хлопать в ладоши, а несколько молодых мужчин, потерявших интерес к даме, продолжали шумно веселиться.
Рандольф страстно желал, чтобы Элизабет Гордон обратила на него внимание, и мечта его сбылась. Напряженный взгляд серых глаз прекрасной дамы остановился на нем, затем на Драммонде и снова на нем. Рандольф вздрогнул словно от удара плетью.
— Похоже, она заинтересовалась тобой, братишка, — шепнул Драммонд и подмигнул Рандольфу.
Не глядя по сторонам, Элизабет Гордон двинулась к столу, за которым сидели братья. Рандольф внимательно изучал ее лицо: тонкий аристократический нос, чуть округлый подбородок и бледно-розовый румянец на нежных щеках, который, он надеялся, появился от долгой верховой езды, а не от грубых и плоских шуток Эдуарда II Плантагенета.
Элизабет Гордон приблизилась к Рандольфу. В ее облике он начал находить все новые и новые привлекательные черты и не мог отвести восторженного взгляда.
Драммонд подтолкнул брата локтем.
Грациозным движением дама расстегнула накидку с лисьим мехом, сняла ее с плеч и перекинула через руку.
Рандольф и Драммонд поднялись из-за стола.
Рандольф оказался прав: подбородок Элизабет Гордон был вровень с его плечом. Почувствовав тонкий, нежный аромат ее духов, Рандольф жадно глотнул воздух.
— Вы — Драммонд Макквин, — уверенно сказала Элизабет, обращаясь к его брату.
— Как вы догадались, кто из нас Драммонд? — удивился Рандольф, зная, что они с братом похожи как два чертополоха.
Элизабет Гордон внимательно посмотрела ему в лицо и заявила:
— А вы — Рандольф Макквин. Теперь вы — глава клана.
— Я не стремился к власти.
— Но и не отказались от нее.
Она повернулась к Драммонду:
— Наш король рад вашему возвращению домой и благодарит Бога за освобождение.
«Значит, это послание короля», — с облегчением вздохнул Рандольф.
— Домой? — повторил Драммонд. — Мне запрещено появляться там и позволено жить лишь на спорных территориях.
— Мне известно об этом. Надеюсь, вы понимаете, что наш король мог бы отнестись к вам по-другому, зная о присяге на верность английскому монарху, — холодно и презрительно произнесла Элизабет Гордон.
— У меня не было выбора, герольд. — В голосе Драммонда прозвучали обида и злость. — Отсутствие одного из Макквинов не повлечет за собой упадка и разрушения горной Шотландии. Можете передать мои слова Брюсу.
Видя, что разговор принимает серьезный и опасный оборот, Рандольф поспешил вмешаться.
— Присоединяйтесь к нам, леди, — предложил он.
— Я выполнила свои обязанности, а вы можете продолжать развлекаться, — надменно ответила герольд, указывая рукой на игральные кости, валявшиеся на столе.
— Они нам надоели, — протянул Рандольф и, собрав их, сбросил на каменный пол. — Я слышал, леди, вы обладаете удивительной способностью запоминать послания слово в слово. Это правда? — И, предложив даме стул, стоявший около каменного очага, Рандольф добавил:
— Присядьте, погрейтесь у огня.
Взглянув на яркое пламя, Элизабет взяла предложенный ей стул, с удовольствием села, вытянув длинные стройные ноги.
— Так вы действительно можете передать послание слово в слово? — повторил свой вопрос Рандольф.
Дама пожала плечами.
— Работа герольда — детально запоминать распоряжения короля и точно передавать их адресату.
— И вы никогда не ошибаетесь? — не унимался Рандольф.
Элизабет Гордон пододвинулась ближе к столу и случайно задела коленом Рандольфа.
— Никогда, если со мной говорят короли.
— Вам помогает переписчик, — промолвил Рандольф и незаметно придвинулся поближе в надежде еще раз прикоснуться к ее колену.
Элизабет Гордон медленно обвела глазами зал и отодвинулась от Рандольфа.
— О каком переписчике вы говорите, лорд Рандольф?
Только два человека, недавно покинувшие зал замка Дугласа, имели звание выше, чем Рандольф Макквин, но оба они не были шотландцами.
— Я не английский лорд, — ответил он и подумал, что уверенные манеры герольда и ее умение с достоинством держаться с незнакомыми людьми заслуживают уважения. — Но все-таки откуда вы меня знаете?
Служанка принесла высокую кружку с горячим элем и поставила ее перед дамой. Элизабет Гордон достала из кармана монетку и отдала ее девушке.
— Я видела вас прошлым летом в замке Оулдкейн.
В замке Оулдкейн, расположенном на севере Элгиншира, восточнее Инвернесса, жил друг и соратник Рандольфа Ривас Макдафф.
— Не может быть, — покачал головой Рандольф. — Если бы вы там были, я обязательно обратил бы на вас внимание.
Элизабет Гордон засмеялась, и в ее голосе послышалась ирония:
— Я видела вас накануне дня святого Иоанна Крестителя[3]. Был очень теплый вечер, и хозяин замка Ривас Макдафф сидел в окружении своих гостей: Джона Сатерленда, судьи-шерифа Броди, графа Монткрифа, Энгуса Дэвидсона и Мара. Макдафф торжественно преподнес своему подопечному Гленни Форбсу военные нашивки. Священник, отец Томас, так веселился, что вызывал у присутствующих улыбки и даже некоторое недоумение. Вы, должно быть, помните, что хозяин замка сидел за игральным столом с Сатерлендом — вашим младшим братом и поклонником Сирии Камерон. А цель вашего приезда в замок Макдаффа…
— Поздравить Гленни.
Приезд Рандольфа Макквина в замок Оулдкейн и его нынешний визит в замок Дугласа были вызваны важными причинами, касающимися предстоящего объединения севера и северо-запада Шотландии во время рождественских торжеств, но об этом он пока молчал.
Способность дамы-герольда точно запоминать имена всех присутствующих и детали разговоров одновременно и восхищала, и настораживала Рандольфа. Безусловно, ему следует вести себя с ней осторожно.
— Я польщен, что вы выделили меня из множества мужественных и мудрых людей, — сказал он и вежливо поклонился.
Элизабет Гордон сняла тонкие кожаные перчатки и положила их на край стола.
