— Лапочка, — прошипела Селеста. — Говорят, она любит девочек.
— Любопытно, — проворковал Фредерик. — А я слышал, что мальчиков.
Будь Фредерик женщиной, она бы выцарапала ему за это глаза. Но, как представитель племени кошачьих и женоподобных, Фредерик мог говорить что угодно, и они оба это отлично знали. В качестве компенсации за пятнадцать «косарей», которые Селеста отстегнет его магазину, Фредерик поделится с ней пикантной сплетней о малышке Брай. А если захочет расстараться, то начнет распускать по адресу мисс Брианы Эллисон самые убойные слухи — скажем, про гонорею или метамфетамин.
Селеста крепче сжала телефон.
— Буду через двадцать минут.
— Тебя, дорогуша, я и сорок подожду. Чао!
Селеста бросила мобильник на пассажирское сиденье и придержала руль коленом. В сумочке от Шанель должен быть флакончик. Она скончается, если сейчас же не нюхнет. Ни одной кофейни «Старбакс» по дороге, а у нее еще столько покупок и такое недосыпание (дурочка, три часа рыдала, уткнувшись в египетскую простыню), что ей нужно встряхнуться. Она подцепила порошок розовым ногтем. Вдох. Другой. Потом вытерла под носом и бросила взгляд в зеркало заднего вида. Порядок.
2. Лидия Олбрайт и ее туфли от Александры Нил
У Лидии Олбрайт разваливался фильм. Исполнитель главной роли Брэдфорд Мэдисон сидел на нарах. Режиссер Займар торчал на Бали — на тайской «травке». Студия «Уорлдуайд пикчерс» перекрывала кислород, замораживая финансирование: фильм закрывали. Лидия была самым крупным продюсером в Голливуде, имея кассовые сборы свыше миллиарда долларов и эксклюзивный контракт с «Уорлдуайд». Однако ее последний фильм, «До конца», публике не понравился. Картина обошлась студии в 175 миллионов долларов, а в мировом прокате она собрала всего 125 миллионов. Еще 100 миллионов поступят от продажи DVD-дисков, однако эти цифры, по меркам «Уорлдуайд», недостаточно велики. И Лидия знала, что здесь, где делаются огромные деньги, ее следующий фильм, «Семь минут после полуночи», просто обязан стать хитом.
Лидия сбросила туфли от Александры Нил и босиком прошлась вдоль застекленной стены офиса, размещавшегося в бунгало на территории «Уорлдуайд». Посмотрелась в зеркало на северной стене (установленное там, чтобы она могла поправлять прическу). Для тридцати восьми (если честно, ей сорок два) лет ее светлая кожа выглядела великолепно — пока ни подтяжек, ни рубцов. Только химический пилинг и еженедельная микродермоабразия. Густые волосы цвета красного дерева уложены в высокую прическу, чтобы подчеркнуть высокие скулы, и ветераны (в основном вышедшие в тираж, но по-прежнему завтракавшие в «Нейт-н-элз») утверждали, что она похожа на Джейн Расселл в фильме 1953 года «Джентльмены предпочитают блондинок». Правда, лоб пересекала морщинка, а под голубыми глазами обозначились темные круги, которые сегодня утром она тщетно пыталась замаскировать густым тональным кремом от Лоры Мерсье. Этой ночью она плохо спала. Как же это случилось? За последние двое суток фильм «Семь минут после полуночи» мог навсегда распрощаться с возможностью выйти на большой экран.
Когда Уэстон Бирнбаум, президент «Уорлдуайд пикчерс», скоропостижно скончался, а президентом по производству стал Арнольд Мэрфи, Лидия поняла, что это может стать концом не только ее фильма, но и ее карьеры в «Уорлдуайд». Она тяжело опустилась на стул. Вопреки обещаниям дизайнера по интерьеру декор терракотовых тонов и насыщенный красный цвет стеновых панелей, призванные создать в офисе атмосферу тепла и уюта, себя не оправдали.
Чертов Мэрфи! Как они могли назначить Арнольда Мэрфи президентом по производству? Он был заклятым врагом Лидии и законченной свиньей. Толстяк-коротышка, лысоватый, с клочками рыжих волос, Арнольд полностью соответствовал прозвищу, которое Лидия ему придумала, — Лепрекончик. Теперь око за око, зуб за зуб. На сей раз, и Лидия это знала, у Арнольда был целый ряд преимуществ, чтобы нанести ей сокрушительный удар.
Шесть лет Лидия добивалась запуска в производство «Семи минут после полуночи». Наконец у нее были нужный режиссер (сейчас он находился вне досягаемости, в борделе на Бали), нужный актер (его отпустят под залог) и нужный руководитель студии. Как ни странно, найти нужного руководителя студии оказалось самой хитроумной частью головоломки. Делать фильм не хотел никто — ну почти никто, кроме Лидии и Уэстона Бирнбаума. Именно Уэстон в итоге дал добро и обязал бухгалтерию «Уорлдуайд» подготовить смету. Господи, упокой его душу!
Лидия взглянула на «Дейли вэрайети» на столе. Да, тот самый Уэстон Бирнбаум, которому она делала, минет (ну и здоровущий же у него был член) во «Временах года» два месяца назад. Ничего неприятного, хотя теперь она этим почти не занималась, по крайней мере, чтобы проталкивать фильмы (она завязала с фелляцией, когда перестала сниматься). И теперь этот чудесный человек умер. Обширный инфаркт. Лучшая подруга Джессика Колфилд позвонила вчера в четыре утра.
— Их было две, — сказала Джессика. — Близняшки-азиатки. Думаю, ты их знаешь. Видела «Пляшущий пес, спрятанный на мельнице»?
— Дерьмо, — вздохнула Лидия. — И которая из них перестаралась?
— Одна делала, минет, другая сидела на его физиономии — одновременно.
— А есть вероятность, что поставят Арнольда? — спросила Лидия, ужаснувшись перспективе, что во главе студии, финансировавшей большинство ее фильмов, окажется этот поганец.
— Никакой, — сказала Джессика. — Он залетел на бабки больше всех. Прикинь, она сидела на физиономии Уэстона, а у того случился обширный инфаркт. Сам к праотцам, потом полиция и все такое, — продолжала Джессика, которую скабрезные подробности кончины Уэстона занимали значительно больше, чем судьба фильма Лидии.
— Если Арнольд, мне кранты, — заметила Лидия. На душе у нее было неспокойно. Ну почему Уэстон умер именно сейчас, когда все составляющие ее фильма наконец-то собраны вместе? — Полные кранты.
— Не настолько, как Уэстону.
И вот оно — в сегодняшней «Дейли вэрайети». Доказательство того, что коротышки с комплексом Наполеона могут управлять киностудиями. Лидия снова пробежала глазами заголовок: «"Уорлдуайд" назначил Мэрфи магнатом киномира». «И совсем скоро, — подумала Лидия, — мое кино в помойное ведро». Она развернулась в кресле и снова посмотрела на цитадель власти, штаб-квартиру «Уорлдуайд пикчерс» — 36-этажное сооружение из стекла и стали, возвышавшееся на территории киностудии. Арнольд, должно быть, уже занял угловой офис на самом верху и поглядывает свысока на Лидию, зная о судьбе ее фильма. Смакует удовольствие, гад, играет с ней, точно кот с дохлой мышью.
