Глаза Пола были опущены в тарелку, когда он ответил безразличным тоном:
– Да, много раз.
– Когда?
– О… много-много лет назад, ещё до твоего рождения.
Он покосился на неё, и она нежно ему улыбнулась. Под словом «рождение» подразумевался момент, когда Элисон оказалась на его попечении восемь лет назад…
– Раз ты не хочешь терять такую возможность, что же делать? – спросила она.
– Пошлю тебя.
– Меня? Как оценщика?
– Помнишь, что ты сказала в первый день нашего партнёрства? – мужчина сжал губы. – Ты сказала, что много лет ходила на торги. Ты сказала, что знаешь… дело.
– Ну, сказала и говорю. А что? Но… это может оказаться слишком серьёзно. Ты никогда не позволял мне заниматься чем-то подобным самостоятельно.
– Ничего подобного мне ещё не подворачивалось. Это твой шанс. Отправляешься завтра.
– О, Пол! – она схватила его руку. – Я с удовольствием, ты же знаешь. Как думаешь, что там будет?
– В письме об этом говорится. Ты что, не прочитала? Всякая всячина, включая столовые приборы эпохи Георга III, китайский фарфор и несколько старинных английский бокалов. Звучит довольно интересно. Чего я не понимаю, так это почему они не послали всё это в Лондон. Сотби с удовольствием бы занялись этими… если они именно такие, какими их описали.
– О, боже! У меня уже холодеют руки.
– И совсем напрасно. Всё, что от тебя требуется, это составить опись и определиться, когда вернуться. Тебе не нужно называть цену, по крайней мере, если ты полностью не уверена.
– Я дрожу от волнения.
Элисон опустилась на колени на коврик у камина и опёрлась спиной о диван. Жизнь была чудесна, волнующе изумительна и великолепна. Девушка смотрела на огонь, спрашивая себя, как и много раз до этого, обладала бы она таким тонким художественным вкусом касательно изящных и прекрасных вещей, если бы её родителей не постигла такая трагическая смерть, а сама она не попала на попечение дяди. Её отец был обычным зеленщиком, ничего захватывающего. Возможно, если бы они были живы, она выросла, вышла замуж и имела бы собственный дом, а скрытый талант всё равно дал бы себя знать потом. С другой стороны, может, у неё и вовсе не было никакого таланта в этой области; возможно, это всего лишь влияние обстановки, в которой она воспитывалась, и выпавшая ей возможность, так как дядя очень любил её и брал с собой почти на все торги. Ребёнком она сидела в углу старой комнаты аукциона в Лидсе в окружении чьих-то ног, пока дядя занимался своим делом.
Во сне она часто слышала голос, выкрикивавший: «Продано за десять шиллингов… Продано за двадцать фунтов… Продано за сто пятьдесят гиней… Раз, два, три, продано». В маленьком дворике при магазине она танцевала под мелодию собственного сочинения, и песня её обычно состояла из одной строчки: «Раз, два, три, продано». Так или иначе, Элисон была уверена в одном: являлось ли её умение врождённым талантом, или лишь удачным воспитанием, оно у неё было.
К действительности её вернул голос Пола.
– Днём у меня был посетитель.
– Да?
Девушка продолжала смотреть на огонь.
– Билл Тэпли.
– Он… А я-то удивлялась, не увидев его на аукционе.
– У него было более важное дело.
– Не могу представить, о чём более важном, кроме как обойти кого-нибудь в заключении выгодной сделки, он может думать.
– Он хороший бизнесмен.
– Повезло ему.
– И он хочет жениться на тебе.
– Что!
Элисон развернулась с проворностью лани. Маленькая, стройная, с личиком феи, большими тёмными глазами и копной чёрных волос она в самом деле походила на испуганное животное.
– Билл Тэпли хочет жениться на мне? Ты… ты серьёзно?
– Он уж точно.
Девушка подалась вперёд, облокотившись на колени мужчины, посмотрела на него снизу вверх и прошептала с отвращением:
– Но ему уже за сорок! Билл Тэпли! Он?
– Разве это недостаток? – уголки губ Пола поникли. – Я его ровесник, но не считаю себя стариком.
Элисон вздёрнула голову.
– Тебе только сорок. Всего сорок. А он выглядит так, что мог бы быть твоим отцом.
Она знала, что это было нещадное преувеличение, но продолжала, наморщив в отвращении нос:
– Но Билл Тэпли! Я никогда не думала… Он мне не нравится.
– Думаю, ему об этом известно.
Она снова уселась на колени.
– Это радует. Мне ничего в нём не нравится, а уж меньше всего, как он ведёт дела. И в этом ты виноват, – Элисон величественно кивнула в сторону Пола. – Не надо было учить меня играть честно. Я видела, как Билл Тэпли заключил несколько сделок с компанией Броудбент… Замуж за него! Он прямо говорил об этом?
– Да. Его интересовало моё мнение.
Её голос был очень тих, когда она спросила:
– И каково же твоё мнение?
И снова Пол отвёл от неё взгляд.
– Я сказал, что решение за тобой. Я соглашусь с тобой во всём.
Элисон изумлённо наклонила голову на бок, как бы изучая опекуна.
– Ты это сказал? Ты сказал, что согласен, чтобы я вышла за Билла Тэпли?
– Да, если хочешь, – теперь он смотрел на неё сверху вниз. – И это главное: если… ты… хочешь.
Последние слова он произнёс чеканя.
– Я не хочу.
Её голос был громким, даже пронзительным, она отвернулась от мужчины и упала на колени.
– Я не хочу выходить замуж ни за него, ни за кого бы то ни было. И если бы передо мной стоял выбор: умереть в одиночестве или выйти за Билла Тэпли, я бы выбрала первое.
Она быстро обернулась, стрельнув в него глазами.
– Ты знаешь, почему Билл Тэпли хочет жениться на мне?
– Думаю, он влюблён в тебя.
– Глупости! Билл Тэпли любит только деньги. Он знает, что через семь месяцев мне исполняется двадцать один и я выхожу из-под твоей опеки, – Элисон мягко улыбнулась Полу. – У меня будет приличная сумма наличных, примерно восемнадцать тысяч фунтов.
– Гораздо больше. Прибавь процент за восемь лет.
Голос Пола был тих.
– Ну, для Билла Тэпли и восемнадцати тысяч достаточно, чтобы возжелать их. Только позволь ему жениться на мне, он быстро найдёт им применение.
Элисон кивнула на огонь и развернулась. Пол расхохотался, что случалось очень редко. Он лежал на диване, трясясь от смеха, а она наклонилась к нему и схватила за плечи, пытаясь встряхнуть его огромное тело, но затем и сама беспомощно рассмеялась. Когда её голова упала ему на грудь, Элисон почувствовала, как Пол замер и, через мгновение подняв голову, увидела его сосредоточенное лицо, а в глазах выражение, которое воздвигало между ними стену, что ей не нравилось. Это был единственный недостаток Пола, если она могла назвать это недостатком: в одно мгновение он смеялся и можно было подумать, что он счастлив как ребёнок, а в следующее мгновение у него появлялся этот взгляд, за которым всегда следовало молчание.
