Ознакомительная версия.
У Кэрри сердце разрывалось от боли за него. Это несправедливо. Жестоко. Пальцы задевали шрамы.
Наконец он ей ответил:
– Да. Да, это сделала она.
Он отошел от нее и без сил опустился на диван.
Кэрри села с ним рядом: она не хотела отпускать его ни на секунду. Слезы помимо воли текли у нее по лицу. Слезы по несчастному ребенку. Слезы по порушенному детству.
Она покачала головой:
– Почему? Почему она это делала? Разве возможно такое?
Его ответ прозвучал бесстрастно:
– Не все похожи на вас, Кэрри. И не все такие, как миссис Ван-Дайк или моя бабушка. – От волнения слова застряли у него в горле. – Моей матери не следовало заводить детей. Я появился по ошибке. Она никогда меня не хотела. Я нарушил ее наркотические привычки. Как только доктор узнал, что она беременна, ее включили в программу по наблюдению за наркоманами. Она с трудом держалась от одной дозы до другой. Когда она не употребляла наркоту, ей было на меня наплевать. Но когда удавалось достать дозу, она была ужасна. Бабушка без конца старалась отобрать меня у нее. Моя мать постоянно переезжала с места на место, держась как можно дальше от бабушки, от социальных служб и от продавцов наркоты, которым она задолжала деньги. – Он запустил руку в волосы. – Наркотики – не новая проблема в Нью-Йорке. Я столкнулся с ней еще до своего рождения.
Кэрри взяла его за руку и переплела свои пальцы с его пальцами.
Коснуться его. Это единственное, что она может сейчас сделать для Дэна.
Только теперь она поняла многое. Многое из того, что он говорил или, что более важно, чего не говорил. Его напряженность, его предубеждения против матери Авраама – все это стало ей понятно. Будь она на его месте, чувствовала бы то же самое. Но все же кое-что она до конца не поняла.
Кэрри сжала ему руку:
– А как получилось, что вы стали в результате жить с бабушкой?
– Ей позвонили из полиции. Соседи стали слишком часто слышать крики. – Кэрри вздрогнула: было мучительно представлять себе страшные картины. – Соседи забеспокоились, но не захотели вмешиваться в чужие дела. К счастью для меня, их знакомый оказался полицейским.
– И он забрал вас оттуда?
Дэн покачал головой: было ясно, что ему не хочется вдаваться в детали.
– Все оказалось более сложно. Были задействованы социальные службы помимо полиции – это заняло какое-то время. Но с того самого момента, когда я увидел полицейского в доме матери, я знал, что мне больше ничего не угрожает, что он ни за что не уйдет без меня.
Кэрри улыбнулась:
– Догадываюсь, что именно он повлиял на ваше решение поступать в полицейскую академию.
– Да. Это он дал мне рекомендацию.
– А что говорила ваша бабушка?
– Ничего. – Дэн покачал головой. – Совсем ничего. Имя моей матери никогда не упоминалось. Насколько мне известно, бабушка больше не общалась с ней. Мы оба не общались. Вот и все.
Несколько минут они молчали, каждый думал о своем.
– Спасибо, – прошептала Кэрри.
– За что? – не понял он.
– За то, что поделились со мной. Теперь я понимаю, почему вы так заботитесь об Аврааме.
Оба повернулись к колыбели.
– Я не могу допустить, чтобы у него была такая же жизнь. Если мать от него отказалась, то, наверное, это к лучшему. Его отдадут любящим родителям. Много супружеских пар, которые не могут иметь детей, мечтают о таком малыше, как Авраам.
Кэрри не хотела его огорчать. То, что он сказал, разумно, но она чувствовала, что в случае с Авраамом не все ясно.
– Я поняла, Дэниел. Но тем не менее я думаю, что мы с вами что-то упускаем.
– Что именно?
Она встала и подошла к окну. Диктор в теленовостях был прав. Снегопад закончился, снег на улице уже не был глубоким и белым и начал таять, превращаясь в серую слякоть.
Завтра в это же время Авраама здесь не будет. Не будет никогда. Ей сделалось горько.
Кэрри повернулась к Дэну, сложив руки на груди:
– Почему ребенка принесли сюда? В этот дом? На улице полно приличных домов. Что заставило мать Авраама оставить его здесь, а не у другого дома?
Дэниел махнул рукой:
– Кэрри, вы о чем? Мы же все это уже обсуждали. Огни в окнах. Наш дом показался подходящим местом.
– Вот то-то и оно. – Кэрри быстро подошла к нему. – Подходящим… надежным местом. Вы не понимаете? – Она схватила Дэна за руки.
– Не понимаю чего?
– Господи, Дэн! Я знала, что вы полицейский, хотя вы никогда со мной не разговаривали. Я видела вас в форме каждый день. Видела, как вы идете по улице и входите в наш дом.
– Ну и что? – Он нахмурился. Их лица были почти рядом. В ее глазах столько сострадания…
– Как что? Кто может быть надежнее полицейского? Если бы вам пришлось оставить ребенка под чьей-то дверью, то чью дверь вы выбрали бы, Дэн? Чью?
О ужас! Он начал понимать… Он упустил что-то очень важное.
– Вы думаете, что ребенка оставили здесь, потому что я полицейский?
– Я в этом уверена. Дэн, подумайте сами. Все сходится. Если я хочу оставить ребенка, и чтобы он был в безопасности – и не хочу никому сказать об этом, – то какое самое надежное место, как не дом полицейского?
– Но кто мог это сделать? Кто способен на такое?
Их взгляды встретились. Неужели обоим пришло в голову одно и то же? У Дэна исказилось лицо.
Но Кэрри была не намерена отступать, оставлять недосказанными свои другие подозрения.
Она посмотрела на Авраама и подавила дрожь в голосе.
– Дэн, есть хоть малейшая возможность, что Авраам ваш ребенок?
– Что? Нет! Точно нет.
По ее глазам было понятно, как больно ей задавать этот вопрос, но она думает об Аврааме, а остальное для нее не важно.
И в ту самую секунду он понял: Кэрри Маккензи – девушка, которую он ждал. Он любит ее, любит всем сердцем. Дни, проведенные вместе, сблизили их, породили глубокие чувства, раскрыли тягостные для обоих личные секреты.
Он смотрел на ее раскрасневшееся лицо. В голубых глазах затаилась боль, ровные зубы нервно покусывают полную нижнюю губу… Она его женщина. Она готова откинуть свои переживания ради чужого ребенка, перед которым у нее нет никаких обязательств. Скажи он ей сейчас, что есть такая возможность, что Авраам может быть его ребенком – хотя такой возможности нет, – он был уверен, что она просто кивнет и не станет его осуждать. Промолчит ради ребенка.
Женщину, с которой он мог бы связать свою жизнь – и чего он избегал, – он нашел здесь, в собственном доме, буквально у себя на пороге. Его мать… Жизнь с ней заставила его возвести барьеры в отношениях с женщинами, но сейчас, рядом с Кэрри Маккензи, все барьеры пали. Она не отшатнулась от него, когда он рассказал ей о своем детстве. Она попыталась лучше понять его.
– Вы уверены? – Она внешне спокойна и подбирает слова, чтобы скрыть свою боль, хотя он прекрасно понимает, что ее спокойствие – всего лишь видимость.
Ознакомительная версия.
