Стэси не отважилась поднять на него глаза. В своем тонком, как паутинка, платье, легком и воздушном, как сетчатые крылья стрекозы, она прошла через холл и начала подниматься по лестнице, гордо держа темноволосую, слегка кудрявую головку. Свет старомодной люстры падал на ее обнаженные, совсем еще девичьи руки и плечи. Гибкая, как ветка ивы, она так прямо держала спину, что весь ее облик свидетельствовал о гордом достоинстве.
Но под невесомым платьем отчаянно билось ее сердце.
«Вера Хант! — думала она. — Она приедет сюда!»
Что все это значит? И как на это посмотрит, например, Джейн Фонтан?..
Несколько последующих дней Стэси буквально разрывалась на части, готовясь к приезду гостей. Она поссорилась с мисс Фонтан, настаивая на неурочной генеральной уборке, которую старая дева восприняла едва ли не прямым оскорблением собственных представлений о ведении домашнего хозяйства. Затем Стэси решила приготовить для мисс Хант желтую спальню, как единственную в доме, способную угодить ее привередливому вкусу. Экстравагантные запросы этой модницы должны были удовлетворить белый ковер на полу и шелковая обивка стен, а во вместительный шкаф она сможет повесить всю коллекцию своих нарядов. Шкаф порадует ее больше всего. Весьма сомнительно, чтобы она прибыла в гости без каких-нибудь новых экстравагантных моделей, думала Стэси, хорошо знавшая привычки Веры Хант.
В столовой на окна повесили новые гардины, полированный паркет застелили новым ковром. Стэси собственноручно поставила во все вазы самые лучшие цветы, которые еще остались в осеннем саду, — это были хризантемы и остролистые георгины, которые еще не прихватили заморозки. Они замечательно смотрелись на фоне старинных дубовых панелей.
На кухне Стэси возилась с приготовлением оригинальных блюд. Как она уже говорила мисс Фонтан, она действительно интересовалась кулинарией. При помощи старинной французской поваренной книги, найденной на одной из полок библиотеки, и при радостном энтузиазме Ханны Стэси испекла замечательные на вид сладости и легкие, как перышко, пирожные, от которых мисс Фонтан с желчным видом отмахнулась, отказавшись даже попробовать. Но Стэси и Ханна, отведав собственные изделия, удовлетворенно улыбнулись друг другу. Ханна при этом радостно хихикнула.
— Какие смешные у них названия! — воскликнула она, заглядывая в кулинарную книгу. — Даже если бы я учила французский в школе, — а я его не учила, — то все равно не смогла бы произнести их! Но с виду они такие аппетитные, правда?
Стэси была с ней согласна. Единственным временем, когда она смеялась, чему-то радовалась или веселилась в «Фонтанах», были часы, проведенные ею на кухне, когда они с Ханной вдвоем колдовали над новыми блюдами, или что-нибудь съедали часов в одиннадцать, или пили вместе вечерний чай, если мисс Фонтан не выходила к нему и запиралась у себя в комнате до самого ужина. Тогда не нужно тащить поднос в библиотеку, бывшую не самым радостным местом в доме, особенно для страдающей от одиночества Стэси. Эта комната, казалось, тосковала по своему прошлому и требовала много света, яркого огня в камине, оживленных голосов и веселого смеха, чтобы развеять царивший в ней мрак. Даже гостиная с портретом Фенеллы выглядела более радостной, чем наводящая тоску библиотека.
Стэси потратила много времени, обдумывая меню к приезду гостей, а когда решение созрело, она провозилась еще дольше, стараясь все приготовить наилучшим образом. Было бы слишком унизительным испытать на себе холодный, насмешливый взгляд Веры Хант, словно пронизывающий насквозь с почетного места возле хозяина.
Примерно за час до прибытия гостей Стэси поднялась наверх принять ванну и сделать прическу. Она решила надеть черное вечернее платье, как наиболее изысканное и элегантное из всего ее гардероба, в котором она казалась — хотя бы самой себе — более взрослой женщиной. Кроме того, черный цвет как нельзя лучше гармонировал с ней. К платью она добавила нитку жемчуга и обручальное кольцо — единственные свои украшения.
В холл Стэси спустилась перед самым прибытием машины. Сначала она услышала шорох колес на подъездной дорожке, затем скрип тормозов, потом хлопнули дверцы и в надвигающихся сумерках послышались голоса. Стэси ясно различила игривый, деланный смех Веры, которому вторил мужской. Потом она сообразила, что ей полагается открыть двери раньше, чем Мартину придется звонить в колокольчик. И в следующую минуту она уже стояла в дверном проеме на фоне ярко освещенного холла и вглядывалась в вечерний сумрак.
Вера Хант, закутанная в норковую шубку, в похожей на сорванный ветром лист шляпке из изумрудно-зеленого бархата, пришпиленной к ее блестящим обесцвеченным волосам бриллиантовой шпилькой, первой легко вспорхнула на ступеньку крыльца. Она подала Стэси затянутую в изумрудно-зеленую замшевую перчатку руку и с любопытством посмотрела на хозяйку.
— Так-так! — воскликнула Вера. — Наконец-то у вас есть собственный дом, а я — ваша первая гостья!
За спиной Веры раздался добродушный голос доктора Картера:
— А я, миссис Гуэлдер, ваш второй гость! И если не самый важный, то, надеюсь, хотя бы желанный!
— Ну конечно! — воскликнула Стэси, чувствуя, как от крепкого пожатия его руки и теплого взгляда поблескивавших глаз заливается румянцем.
А затем произошло нечто совсем неожиданное, от чего она едва не лишилась дара речи и еще ярче залилась румянцем. Мартин, который поднялся по ступенькам со сделанными на заказ из крокодиловой кожи чемоданами Веры и внес их в холл, повернулся к жене и, притянув к себе, заключил в объятия, быстро наклонил голову и крепко поцеловал в губы, потом, словно не удовлетворившись этим, легко коснулся ртом ее тщательно причесанных волос.
— Как дела, дорогая? — с нежностью глядя на Стэси, спросил он. — Надеюсь, тебе здесь не было слишком одиноко и дела не замучили тебя в мое отсутствие?
Стэси сделала огромное усилие, чтобы ее потрясение не отразилось на лице, и, с трудом обретая способность говорить, как можно беспечнее ответила:
— О нет. Все было не так уж и плохо. Но, наверно, вы устали с дороги? Мне проводить вас в вашу спальню, мисс Хант, или вы сначала пройдете в гостиную и выпьете чего-нибудь?..
— Если не возражаете, я сначала поднимусь в свою комнату. — Она лучезарно улыбнулась Стэси безупречно накрашенными губами, хотя ее глаза по-прежнему излучали холод.
Когда они оказались в желтой спальне, Вера едва не открыла рот от изумления, потом повернулась к Стэси с благосклонной улыбкой.
— Здесь действительно очень мило, — заявила она. — Просто восхитительно! У вас и остальные комнаты обставлены так же?
