– Я к управляющему и сразу назад, – сказала Марта, уже идя к другому коридору.
А если он вообще не приедет? – вдруг подумала Лесли, и ей стало страшно, как потерявшемуся в метро малышу. Нет, это невозможно. Просто у него дела или решил подольше поспать, устал за целую неделю… Выпью кофе, займусь работой, и время пролетит незаметно.
Она твердила себе, что до последнего надо верить в лучшее, и угощаясь конфетами Марты, и расчесывая белоснежного красавца Морриса. Но в груди будто что-то подрагивало, и успокоить эту дрожь не получалось ни самовнушением, ни простейшими объяснениями. Да, в воскресенье мог позволить себе поспать дольше, несмотря на данное обещание, кто угодно, только не Рассел. По прошествии получаса, не в силах бороться с необъяснимым смятением, Лесли взяла телефон и достала из кармана визитную карточку.
Вот из трубки послышался длинный гудок. У Лесли повлажнела рука. Не глупо ли это? – в страшном волнении думала она. Не отпугну ли я его звонком? Может, обещание он дал не всерьез. Не исключено, что и на всю эту историю смотрит совсем не так, как я. Не подразумевает ничего особенного и не строит планов на будущее. Я дурочка. Придумала себе сказку про большую любовь, а ведь он ничего такого не говорил и ни о чем не просил…
Совсем потерявшись и ругая себя, она уже чуть было не нажала на кнопку отбоя, но гудок, уже пятый, вдруг прервался. Послышался странный шум, потом запыхавшийся голос Рассела:
– Слушаю.
– Рассел? – пробормотала Лесли.
– А-а, Лесли, это ты… Представляешь… – неожиданно растерянным тоном произнес он.
– Рас, дорогой! – послышался другой голос – женский.
Лесли не поверила собственным ушам.
– Ты… где? Дома? – не понимая, что происходит, и не в состоянии раздумывать, что ей говорить и как себя вести, спросила она.
– Да, детка, я еще дома, – торопливо, сдавленным голосом проговорил Рассел. – Я хотел приехать вовремя и приехал бы, но, понимаешь, моя жена…
– Жена?! – воскликнула Лесли, чувствуя себя так, будто у нее грубо отняли все самое дорогое, что было в жизни.
– Бывшая жена, – поспешил поправиться Рассел. – Понимаешь, она…
Лесли нажала на кнопку с красным значком, и трубка умолкла, но несколько секунд спустя зазвонила – на экране высветился номер Рассела. Мгновение-другое Лесли смотрела на набор цифр, не видя их. Стоит ли разговаривать о чем-то еще? Все понятно без объяснений. Если в воскресенье, в столь ранний час, Рассел был дома с Йоландой, если она так ласково к нему обращалась, а он, когда ответил на звонок, тяжело дышал и определенно смутился, имело ли смысл выслушивать, почему так случилось?
Трубка все звонила. Лесли нажала на ту же кнопку и не убирала палец до тех пор, пока телефон не отключился. Со стороны главной улицы послышался шум останавливающейся машины. У Лесли ёкнуло сердце, но, тут же сказав себе, что это не Рассел и что его больше не стоит ждать, она печально усмехнулась. Ей вдруг стало тесно и страшно в закрытом пространстве, показалось, что вот-вот обрушится потолок или треснут стены, и она выскочила наружу через ближайший служебный выход.
Полный мужчина в очках с тонкой металлической оправой, вышедший из огромного черного «БМВ» на главной дороге, махнул ей рукой.
– Мисс! Доброе утро! Я звонил вчера, предупреждал. У меня овчарка. – Он кивнул на переднее пассажирское сиденье, где послушно сидела собака. – Хотел бы сдать ее до вторника. Куда нам идти?
Лесли не помнила, как провела их через парадную дверь и как оставила с администраторшей. Даже не могла сказать наверняка, была ли администраторша на рабочем месте. Скорее всего, была, ведь она приезжала ровно к семи, когда заканчивалась смена ночного дежурного, а заведенные правила у добросердечной, но любившей порядок Марты соблюдались неукоснительно.
Взяв себя в руки и сообразив, что толку от нее сегодня не будет, Лесли снова пошла к крестной.
– Что-то мне нездоровится. Я, пожалуй, поеду домой. Отпустишь?
Марта посмотрела на крестницу с тревогой.
– Что с тобой? Ты белая как полотно. Лучше оставайся здесь, вызовем врача. Не то по дороге упадешь в обморок.
Лесли слабо улыбнулась.
– Не упаду. И не надо никаких врачей.
Марта подошла к ней и приложила руку к ее щеке.
– Холодная. Глаза потухли. Стряслась какая-то беда?
Лесли чуть было не обрушилась на нее потоком бурных излияний, чуть не расплакалась, но вовремя подумала о том, что у Марты впереди нелегкий рабочий день и что будет жестоко взваливать на ее плечи груз собственных бед. К тому же сначала хотелось разобраться в них самой. Она прикусила губу.
– Да нет, ничего не стряслось. Просто вдруг слегка затошнило, закружилась голова. Это от переутомления.
– Может, ты беременна? – заботливо поинтересовалась Марта. – Если да, так и скажи. Ничего в этом нет постыдного или страшного.
Лесли засмеялась нервным смехом, который ей самой показался чужим.
– Нет, я не беременна, это уж точно.
– А… – глаза Марты сузились, во взгляде мелькнула догадка, – этот твой помощник? Который был здесь все прошлое воскресенье? Ты сказала, что сегодня он опять приедет? Не дождешься его?
– Он не приедет, – опуская глаза и с трудом шевеля онемевшими губами, проговорила Лесли. – У него дела… Какие-то дела с женой… – Последнее слово отозвалось в ее сердце острой болью.
– С женой? – Марта недоуменно и с возмущением наморщила лоб. – У него что, есть жена?
– Гм… – Лесли чувствовала, что, если разговор продлится еще минуту, она точно не сдержит слез.
– Зачем он тогда целый день здесь крутился? – воинственно спросила Марта. – По какому праву смотрел на тебя влюбленными глазами?
– Марта, прошу тебя. – Лесли подняла ослабевшую руку. – Вовсе не влюбленными глазами он смотрел…
– Уж я-то в этих делах разбираюсь, – с видом профессионала заявила Марта. – Я подумала, что…
Лесли быстро поцеловала ее в щеку и, уже выбегая, крикнула:
– Пока!
Слезы текли по щекам, когда она ехала в метро. Хорошо, что народу в Нью-Йорке восемь с лишним миллионов и что люди в столь больших городах не обращают внимания на странности окружающих. Не то пришлось бы придумывать своему беззвучному плачу правдоподобное объяснение.
Как же глупо и смешно все получилось, думала Лесли, потупив голову. Я влюбилась в того, кто любит другую, у кого и в мыслях не было что-то менять. Вот почему он не пошел ко мне ни тогда с Терри, ни потом, неделю назад. Не хотел осквернять чувства к ней даже намеком на измену, хотя ни о чем подобном не могло быть и речи… Во всяком случае, в первый раз…
А как же поцелуи, горячие взгляды? Он целовал меня с чувством и страстно – что-что, а это я точно помню! Она скривила губы и смахнула с подбородка слезы. Впрочем, это же сущие глупости… Поцелуи ничего не значат. Может, он сделал это из жалости, ведь, конечно, догадался, что меня захлестнула дурацкая влюбленность. Как стыдно и больно… Не знаю, что делать…
