— Неплохая идея, — мягко одобрил Освальд. — Только сначала ответь, почему ты сбежала, ничего не сказав мне?
— Я… я не желаю говорить об этом.
— Ты жила в моем доме, спала в моей постели. Тебе не кажется, что я имею право знать?
Белинда закусила губу и, не произнося ни слова, посмотрела в сторону.
Немного помолчав, Освальд тихо спросил:
— Тебе не приходило в голову, что я могу с ума сходить от беспокойства?
Естественно, не приходило. Белинда считала, что он разозлится, придет в бешенство, все что угодно, но только не будет беспокоиться за нее.
— Так что, не приходило? — настаивал он.
— Нет. — И, защищаясь, она добавила: — Я взрослая женщина, а не беспомощный младенец.
— Ты, конечно, взрослая женщина, но ведешь себя много хуже, чем младенец, — резко бросил он. — Во всяком случае, ни один ребенок не будет сознательно морить себя голодом.
— Я не морила себя голодом, — вспылила Белинда. — Мне просто не хотелось есть, вот и все!
Освальд тяжело вздохнул.
— Скажи мне честно, Белинда, почему ты сбежала как трусливый заяц.
Она вздернула подбородок и гордо заявила:
— Я не собираюсь обсуждать это!
— Ясно… — Он усмехнулся. — Заяц в неприступной позе. Так все-таки что заставило тебя потупить подобным образом?
Белинда уже поняла, что он не отстанет, пока не добьется ответа, и сказала:
— Я поняла, что мне вообще не следовало приезжать.
— Гмм… А мне казалось, что Сидней тебе понравился.
— Да.
— Значит, это я тебе не понравился?
— Я не хотела вступать в такие отношения.
— Почему? — продолжал допытываться Освальд.
В полном отчаянии она воскликнула:
— Потому что мне претят легкие связи и уж тем более я не сплю с боссом.
— Тогда почему ты спала со мной?
— Не знаю… Так… так получилось.
— Но, наверное, что-то во мне все же привлекло тебя. Иначе ты не согласилась бы лечь со мной в постель.
— Хотелось бы мне, чтобы это никогда не случилось, — горько усмехнулась Белинда.
— Разве ты не получила удовольствия?
Больше всего ей хотелось крикнуть «нет!», но язык не повернулся. Она молча боролась с собой, силясь придумать достойный ответ. Освальд внимательно наблюдал за ней.
— Значит, ты проснулась, упрекая меня в случившемся?
— Нет, — опустив голову, прошептала Белинда. — Я виновата в равной степени.
— Мы с тобой оба взрослые, здоровые, не связанные никакими сторонними обязательствами люди. Почему мы вообще говорим о какой-то вине?
— Потому что этого не должно было произойти…
— Но почему? — допытывался он.
— Я уже сказала. Не в моих правилах спать с боссом.
Видя, что она покраснела сильнее, Освальд тихо сказал:
— Но то, что ты поступила иначе, еще не значило, что надо бежать.
— Случившееся сделало мое положение совершенно невозможным.
— В таком случае, даже если ты проснулась и пожалела об этом, сбежать было верхом глупости. Почему ты не разбудила меня и не поговорила со мной? Не рассказала, о чем думаешь, что собираешься сделать? Или ты боялась, что я уговорю тебя остаться?
Выражение ее лица сказало ему все.
— Но если ты действительно жалела, что переспала со мной, и боялась, что это повлияет на твое положение, я бы понял твои чувства и не стал бы докучать тебе. — И Освальд серьезно добавил: — В жизни своей не навязывался женщине, которая не желает иметь со мной ничего общего.
— Смех, да и только, — горько отозвалась Белинда. — Ты вынудил меня приехать сюда, хотя я не хотела.
— Почему не хотела? Ответь мне, Белинда, только честно. Ты боялась, что не устоишь и снова согласишься лечь со мной в постель?
— Нет, — отважно соврала она. — Все это было чудовищной ошибкой. И я не намерена повторять ее. Ни за что!
— Ясно… Что ж, в таком случае, Белинда, ты в полной безопасности. А скажи-ка мне, пожалуйста…
Она вскочила.
— Я не желаю больше отвечать ни на какие вопросы! Я хочу немедленно лечь в постель. Будь добр, покажи мне, где я буду спать.
— Еще не поздно. Почему ты не хочешь посидеть еще немного?
Но Белинда знала, что силы ее на исходе.
— Нет, я предпочла бы уйти сейчас же.
— Очень хорошо.
Он легко поднялся с кушетки и провел ее в комнату, где возле большой кровати горела веселая розовая лампа. Мебель и здесь была крайне простой. На кровати лежало лоскутное одеяло и масса разноцветных подушек. На полу была постелена белая овечья шкура.
Пока Белинда осматривалась, Освальд внес чемодан и положил его на деревянный сундук. Потом закрыл дверь, прислонился к ней спиной… И улыбнулся.
От этой улыбки ноги Белинды подкосились, а во рту пересохло.
Она могла только стоять и смотреть на него ничего не понимающими глазами. Сердце бешено колотилось, в голове метались отрывки бессвязных мыслей. Этого не может быть… Он обещал… Я в полной безопасности… Это не опасность, а наслаждение…
Пока она пыталась найти какое-то объяснение его присутствию, Освальд спокойно расстегнул рубашку и начал уже снимать ее, как Белинда обрела дар речи.
— Что… что ты делаешь?
— Снимаю рубашку, — удивленно выгнув бровь, ответил Освальд.
— Но почему?
— У меня есть обыкновение раздеваться, прежде чем лечь в постель, — спокойно пояснил он.
— Ты не можешь здесь спать! — закричала Белинда.
— Почему? Это моя спальня.
— Тогда… тогда я займу другую. Не все же здесь спальни — твои?
— Видишь ли, дело в том, что я всегда приезжаю сюда один, поэтому это единственная спальня, которой можно пользоваться, — объяснил Освальд. — Так что нам придется как-нибудь обойтись ею. Но поскольку нам уже довелось спать вместе, то большой беды в этом нет.
— Для тебя, может, и нет, — возмущенно и одновременно испуганно запротестовала Белинда. — Но я не желаю спать с тобой! Ты обещал, что не тронешь меня!
Однако Освальд покачал головой.
— Я обещал не принуждать тебя. И намерен сдержать обещание. А ты только что заявила, что не собираешься совершать одну и ту же ошибку дважды… — И с коварной улыбкой он добавил: — Но, может, ты сама себе не доверяешь?
— Я уверена в себе.
— Ну, в таком случае у нас не возникнет никаких проблем. Кровать, как ты видишь, большая. Так что, если мы станем придерживаться каждый своей стороны, это будет все равно что спать в разных постелях.
Похоже, он решил, что был достаточно логичен и убедителен, поэтому совершенно спокойно продолжил снимать рубашку. Бросив ее на ближайший стул, принялся расстегивать пояс брюк. Белинда смотрела как завороженная на мощный торс, выступающие мускулы, гладкую кожу груди. Но когда Освальд потянул замок молнии, не выдержала, повернулась и бросилась в ванную. Он тихо засмеялся ей вслед.
