— О Господи! — подбежала к нему Ната. — Что? — посмотрела на его ногу.
— Не знаю, — простонал Савелий. — Но болит, как будто ее отрезали, — сделал попытку улыбнуться.
— Так. Давай, вытаскивай потихоньку, — взялась Ната за его лодыжку и аккуратно потянула ногу вверх. — Бабушка про таких как ты говорила, что вас только за смертью и посылать, — бормотала она. — Обопрись на меня, — строго велела.
В любое другое время Савелий с радостью бы приобнял Нату за плечи, а сейчас боялся раздавить собственной массой. И она казалась ему до ужаса хрупкой. Но такой стойкой!
— Сейчас посмотрю, — опустилась Ната на колени, но сначала помогла Савелию усесться на покрывало. — С виду все нормально, — осмотрела его ступню, закатав штанину и стянув носок. — Скажешь, где болит, — принялась осторожно ощупывать.
Савелий притих и ни за что не признался бы, что боль в ступне стремительно утихает. Он уже и сам поняла, что нет ни вывиха, ни, тем более, перелома. Просто ему была дико приятна забота Наты. А ее касания заставляли трепетать сердце. Но в паре мест он, все же, для проформы ойкнул.
— Вроде, все в порядке. Просто ушиб… Вот сейчас и узнаешь, насколько холодная в озере вода.
Она отвинтила от термоса крышку и отправилась к озеру. Вернулась и поинтересовалась:
— Готов?
В глазах Наты сейчас плясали чертики, да и сама она была похожа на чертовку. Савелий кивнул и на всякий случай приготовился к неожиданностям.
— Ох! — невольно воскликнул он, когда вода полилась на ступню. Ту сразу же заломило от промораживающего холода. — Ледяная…
— Ну а я что говорила, — хмыкнула Ната. — Зато, теперь тебе никакой отек не страшен.
— Это с тобой мне ничего не страшно, — проговорил Савелий и сделал то, чего и сам от себя не ожидал. Он дернул Натали за руку, и упала она прямо на него. А в следующий момент он уже подмял ее под себя. И чтобы она не успела ничего сказать или сделать, накрыл ее губы своими. Ну не мог он больше терпеть — с самого утра мечтал поцеловать ее. Вот и к губе ее присматривался, пытаясь определить, болит ли та еще. А сейчас у него и вовсе снесло крышу.
Натали
Камни впивались в спину через тонкое покрывало, но она этого даже не замечала. Как и тяжесть мужского тела казалась ей приятной. А его поцелуй, и вовсе, вытеснял из головы все мысли. И только где-то на задворках подсознания билась единственная, что все это неправильно, что вот уже второй раз она делает то, чего нельзя делать категорически.
— Перестань! Отпусти! — проговорила Ната, когда рука Савелия опустилась на ее грудь.
Тут же почувствовала и камни, и тяжесть.
— Пусти меня! — столкнула его с себя и быстро вскочила на ноги. — Что ты делаешь?
— Всего лишь поцеловал тебя, — смотрел он на нее снизу-вверх, в то время как она не знала куда деть себя.
Мешало все: неровные камни под ногами, собственное рваное дыхание, ставшие вдруг подвижными руки и, главное, возбуждение — с ним никак не получалось справиться. А еще это дурацкое желание снова целоваться.
— Мы не должны этого делать, — сказала Ната, чувствуя, как в душу вползает грусть.
— Почему? Если нам этого хочется?
— А ты всегда делаешь то, что хочешь? — нахмурилась она.
— Нет, конечно. Но есть желания, с которыми трудно бороться, — тут же улыбнулся. — И ты во мне вызываешь именно такие.
— Тогда, я поборюсь за нас обоих, — отвернулась она от него, подставляя разгоряченное лицо прохладному ветерку, подувшему с озера.
Бороться ему трудно! А ей как жить дальше? Она же не каменная, как и не слепая. Прекрасно видит, что неравнодушен он к ней. И понимает, что у самой нее чувства к нему уже давно трансформировались во что-то противоположное первым.
— Ната, ты мне очень нравишься, — донеслось до нее тихое, как вот всплеск этого озера.
Это ничего не значит. Как и то, что он ей тоже нравится. Да! Возможно, она никому в этом и никогда не признается, но себе лгать не стоит.
— Уезжай, пожалуйста. Уже же можно?
— Наверное, можно. Но я не хочу…
— Вот опять ты! — повернула она к нему голову. — Какая разница, что ты хочешь или не хочешь? Твоя жизнь там, а тут ты просто прятался… — и от своей жизни в том числе, — мысленно добавила.
— Я могу задержаться. Никаких срочных дел у меня нет.
— Есть. Ты должен сам во всем разобраться. Поговорить с отцом, встретиться с… Рогожиным, — фамилию врага с трудом получилось выговорить, и жгучая ненависть не заставила себя ждать. Когда она уже избавиться от нее? Ведь ненависть только разрушает, не принося пользы. И уже можно забыть, а она не может.
— Все это может подождать. Он теперь никуда от нас не денется.
— Да как же ты не понимаешь! — не выдержала Ната и повысила голос. — Ты ворвался в мою жизнь и едва не разрушил ее. До знакомства с тобой я жила почти спокойно. Была счастлива по-своему. А сейчас… сейчас все изменилось. Я хочу вернуть себе прежнюю жизнь.
— Ты так уверена, что хочешь именно этого? Неужели твоя жизнь была настолько интересной?
В голосе Савелия послышалась насмешка, и это неприятно резануло слух Наты.
— А ты считаешь, что интересно можно жить только в Москве и занимаясь бизнесом? Представь себе, в глухих селах люди тоже могут быть счастливыми.
Натали редко размышляла на тему собственного счастья. Взрослела, умнела и полагала, что через это проходят все. Кто-то родился и вырос в Москве, иные — в Лондоне… Кто из них счастливее? Такая постановка вопроса в корне неправильная. Каждый человек счастлив настолько, насколько он позволяет себе быть счастливым. У нее был дом, лес, любимое дело. Ни на какие другие блага цивилизации или, тем более, деньги она бы это не променяла. Да, в своем крохотном мире она была счастлива. Пока не появился он. Теперь, после его отъезда, ей снова придется привыкать жить без него, без заботы о нем, без волнений.
— Я просто не хочу уезжать от тебя.
— Какой-то странный разговор у нас с тобой получается, — вздохнула Ната и опустилась на покрывало. Но не рядом с Савелием, а на расстоянии от него. — Давай лучше помолчим и полюбуемся природой.
— Но мы еще вернемся к этому разговору, — кивнул Савелий.
Вот же упрямый. В следующий раз она скажет ему то же самое. Так смысл к нему возвращаться?
Следующего разговора не случилось. Уехал Савелий гораздо раньше, чем хотела даже Натали — этим же вечером. И на то у него были серьезные причины.
Глава 31
Савелий
— Нам удалось снять интоксикацию, но состояние вашего отца все еще тяжелое. Тут и возраст, и концентрация яда… Все имеет значение, молодой человек, — врач снял очки и протер стекла полой халата. Глаза его показались Савелию какими-то очень уставшими.
— Могу я его увидеть?
— Можете, но сейчас он крепко спит.
— Мне просто нужно посмотреть на него…
Убедиться, что с ним все в порядке, что он жив. Прикоснуться и ощутить тепло его кожи. Увидеть родные черты. Савелию это было необходимо.
Все случилось даже не быстро, а стремительно. Вот он только принял решение, что еще на какое-то время задержится у Натали, как позвонил Денис и сообщил новость, которая в первый момент показалась Савелию даже не страшной, а катастрофичной.
Его отца отравили! Яд был в кофе, который готовит ему секретарша. Если бы не Денис, который приехал в офис отца и нашел его без сознания, все закончилось бы плачевно. Секретарши к тому моменту и след простыл. Но ее найдут — в этом Савелий не сомневался.
Уже была глубокая ночь. В отделении токсикологии царила тишина, лишь сестра на посту перебирала какие-то бумажки.
— Лариса, проводи молодого человека в пятую палату, — велел ей дежурный врач.
— Ночью? — удивилась она.
— Под мою ответственность, — кивнул он. — Десять минут, не дольше, — посмотрел на Савелия.
В первый момент Савелия напугала бледность, разлитая по лицу отца, но потом он понял, что всему виной голубоватый свет ночной лампы, что горела в палате.
