«Раз… два… три…»
Вот, совсем другое дело. Теперь он не думает ни об Абби, ни о черном атласном поясе с подвязками.
«Четыре… пять… шесть…»
Интересно, а трусики на ней тоже были из черного атласа? При счете «семь» и «восемь» его руки дрогнули, но он все-таки справился с весом. Перевел немного дыхание, сжал зубы и взялся за штангу вновь.
«Раз… два… три…»
Если трусики на ней были из черного атласа, то и лифчик, наверное, тоже.
«Четыре… пять… шесть…»
Он застонал сквозь зубы, представив, как прикасается к черному атласу, потом сжимает ладонями ее нежные упругие груди. Он закрепил гриф штанги на штативе. Его грудь ходила ходуном, мышцы на руках ныли. Нет, черт возьми, он не позволит Абигайл Томас помешать его физическим упражнениям! Он вновь сделал глубокий вдох и вцепился изо всех сил в гриф штанги, вообразив, будто это глотка Джека Палмера.
«Раз… два…»
Перед взором поплыло белое пятно с вкраплением зеленого посредине. Зеленое приняло форму глаз, глубоких, дымчатых, соблазнительных.
– Привет, братишка. Нужна наша помощь?
Видение разлетелось при звуке голоса Люсьена. Кэллан сморгнул пот с глаз и увидел Гейба, стоящего по одну руку от него, и Люсьена, стоящего по другую. Проклятье! Их еще не хватало!
– Нет, черт возьми, – выдавил он сквозь стиснутые зубы и при счете «четыре» вновь взметнул штангу над головой.
– Уверен? – спросил Гейб. – Вид у тебя немного ошалелый.
– Я ведь сказал «нет», разве неясно? – громко проворчал Кэллан.
– Мы всего лишь посмотрим, раз тебе не нужна наша помощь, – сказал с иронией Люсьен, и оба брата встали чуть позади, сложив на груди руки.
«Пять… больше нет сил… шесть…»
Штанга упала на его грудь. Какой позор! Гейб с Люсьеном ухмылялись, а их брат не мог толком вздохнуть под придавившей его тяжестью.
– Уберите с меня эту чертову штуку, – прохрипел Кэллан.
– Мы не хотим тебе мешать. Верно, Гейб? – заметил Люсьен, почесывая шею.
– Даже в мыслях такого нет, – подтвердил Гейб.
– Я вас обоих прикончу, понятно? – выдавил Кэллан слабым голосом.
Братья со смехом взялись за оба конца штанги и укрепили ее на штативе. Кэллан лежал, распластавшись на скамье, едва дыша. Он прикончит их позже. Сейчас нужно отдышаться.
– Маленько не рассчитал свои силы, да? – съехидничал Гейб. – Попал под острый каблучок?
– Иди к черту! – выдохнул Кэллан.
Оба его брата переглянулись с улыбкой и в один голос произнесли:
– Под каблучок Абби.
Кэллан метнул в шутников испепеляющий взгляд.
– Ты сегодня ее видел? – спросил Гейб у Люсьена, как будто Кэллана рядом не было. – Ну, доложу я тебе, она горячая штучка.
– Вряд ли горячее, чем была вчера, – помотал головой Люсьен. – Помнишь ту грандиозную черную юбчонку, которая открывает ноги до самых…
Кэллан ударил Люсьена, и они клубком покатились по полу, мутузя друг друга руками и ногами. Гейб хохотал над обоими драчунами, взаимные удары которых не причиняли серьезных увечий. Некоторые зеваки прервали свои занятия, чтобы понаблюдать за потасовкой и узнать, из-за чего сцепились братья Синклер.
Наконец Кэллан обессиленно лег на спину. Люсьен взъерошил себе волосы и ухмыльнулся.
– Я вырву сердце из твоей груди, – засопел его изможденный противник.
– Тогда мы будем близняшками, – стал подтрунивать над ним Люсьен. – Ведь Абби уже вынула из тебя сердце и растоптала своими каблучками.
Кэллан с трудом привел себя в сидячее положение. Ни на что другое сил у него не осталось.
– Почему я не уродился единственным ребенком в семье?
– Чтобы не сдохнуть от скуки. – Гейб протянул Кэллану руку, и тот с неохотой воспользовался помощью брата. – Жить вместе весело. И пивом можно угоститься за чужой счет.
– Платишь ты? – Упоминание о пиве немного взбодрило Кэллана.
– Риз. Он велел нам разыскать тебя и затащить в таверну. По пятницам там бильярд. А еще он нанял симпатичную новенькую официантку. Он думает, что при взгляде на нее ты позабудешь об Абби. Мы знаем, что неделя выдалась для тебя… хм… трудной.
Да, от братьев Синклер ничего не утаишь. И от Кары тоже. А почему бы, в самом деле, не отправиться в таверну? Принять душ, а потом попить пивка в компании своих братьев. Может быть, даже слегка пофлиртовать с новой официанткой. Или, возможно, даже всерьез за ней приударить. Чтобы выкинуть из головы и Абби, и Джека с их «свиданием». Хватит представлять, как этот субъект в костюме от Армани провожает ее до дома. Как они входят туда вдвоем. Если на ней этот чертов пояс с подвязками и если Джек попытается…
– Так как? – переспросил Гейб. – Идешь с нами?
Кэллан моргнул, посмотрел сначала на Гейба, потом на Люсьена, затем подумал о Ризе в таверне. Четыре холостяка. Как на подбор. Ну и жизнь.
– Я готов, – твердо сказал он. – Только приму холодный душ. Минут через пятнадцать буду.
Джек Палмер предложил ей работу в его фирме.
Абби заперла за собой входную дверь и зажгла в гостиной свет. А ведь Джек даже не знал, что она увольняется из «Фирмы братьев Синклер». Просто предложил перейти под его начало. И его предложение очень заманчиво! Щедрое жалованье, социальные страховки. Только безумец такое отвергнет. Она не дала ему ясного ответа.
Впрочем, он не настаивал. Когда она сказала, что подумает над его предложением, он легко перевел разговор с бизнеса на другие темы. Заговорил о своих путешествиях, о своем увлечении искусством девятнадцатого века, о своей коллекции старых автомобилей. Он был настоящий джентльмен, обаятельный, с чувством юмора, красивый, очень мягкий в общении.
Но он не был Кэлланом.
Это такая мука – вести беседу с одним мужчиной, когда на уме совсем другой. Весь вечер за ужином она либо говорила о Кэллане как о своем работодателе, либо думала о нем. Иногда от этих мыслей ее бросало в жар.
Абби сняла жакет, подобранный ею в пару к облегающему платью из черного бархата. Интересно, почему она нарядилась в эту обновку перед визитом в ресторан с Джеком? Не для того, разумеется, чтобы произвести впечатление на своего спутника. Она вздохнула и сложила жакет на спинку кресла. Какая богатая и приятная на ощупь ткань.
Кого она дурачит? Где-то в глубине сознания она ведь надеялась, что Кэллан заглянет в ресторан. Найдет какой-нибудь повод, увидит ее с Джеком и поймет, как ему невыносимо видеть ее с другим мужчиной.
Так ей рисовалось в воображении. Ну и глупа же она была!
В понедельник она последний раз выходит на работу. Заявление об уходе уже написано. В пять часов вечера Абби покинет «Фирму братьев Синклер». Она ни минуты не сомневалась, что делает правильный шаг. Если она не будет уважать себя, то с чего станет уважать ее Кэллан? Она может по нескольку раз в день менять прически и одежду, но внутри все равно останется Абигайл Томас. Маленьким скромным человечком, почти занудой. Родители и тетушки хотели перекроить ее на свой лад, она шла им навстречу, но никогда не была от этого счастлива. В глубине души она знала, что даже ради любви к Кэллану не сможет долго играть ту роль, которая несвойственна ее природе.
