– Да, хотя последую твоему совету и дам своим сотрудникам гораздо больше прав и полномочий. – Витор оглянулся на Томаса, у которого уже слипались глаза. – Я все устроил так, что теперь уже будет время как следует заниматься сыном.
Эшли мрачно уставилась на дорогу; ее мучили противоречивые чувства. С одной стороны, ей очень хотелось, чтобы мальчик ощущал мужское влияние и рос с отцом, с другой стороны, все в ней восставало против вторжения Витора в ее жизнь. Но в ближайшие лет двадцать придется держать перед ним дверь открытой, и к этому хочешь не хочешь надо привыкать.
Что думает Лейф по поводу нашей женитьбы? – спросил Витор немного позже, когда они уже выехали на автостраду.
Ничего не думает, – отозвалась Эшли. – Я ему не говорила. И вообще никому не сказала.
Почему?
Потому что сомневаюсь, нужно ли это делать.
Она почувствовала, как Витор весь напрягся.
– Ты не хочешь узаконить положение Томаса?
Посмотрев в зеркало заднего вида, Эшли увидела, что малыш уже почти уснул.
– Да, но… – Она заколебалась. – Как я понимаю, через несколько месяцев состоится развод?
– Вероятно, – бросил он коротко и раздраженно.
– Пусть даже так, но, прежде чем я на что-то соглашусь, мне необходимо точно знать, что именно предполагает этот брак. – Эшли бросила на Витора осторожный взгляд. – Ты ведь не рассчитываешь, что у нас будет общий дом? Не ждешь, что…
– …что мы станем предаваться плотским утехам? – подсказал Витор, когда она неловко замолкла. – А почему бы и нет? Тогда, два года назад, ты была совсем не против. – Он положил руку ей на колено. – И если я приложу все усилия, согласишься снова.
Короткая юбка не закрывала ноги, и от его прикосновения у нее сразу загорелась кожа.
Нет! – вскрикнула Эшли, понимая, что для этого понадобятся не все усилия, а лишь самый минимум.
Согласишься, – уверенно и спокойно повторил он. – Не понимаю, почему сейчас это тебя так пугает, а раньше нет. – Он начал гладить ее колено – просто так или с целью? Все равно, Эшли едва сохраняла спокойствие. – Ну хорошо, в тот раз ты забеременела, но ведь есть такая вещь, как контрацептивы и… Осторожно! – крикнул Витор, когда она попыталась обогнать человека на древнем, еле ползущем мотоцикле. Навстречу им мчался автобус, полный туристов. – Ааах! – воскликнул он, когда автобус проскочил мимо.
До него было ехать и ехать, – запротестовала Эшли, – целые километры.
He километры, а считанные дюймы. Может быть, в Португалии и самая худшая в мире статистика дорожно-транспортных происшествий, но совсем не обязательно увеличивать количество аварий.
Да не было никакой опасности, – возразила Эшли.
Витор с сомнением посмотрел на нее.
Когда ты в последний раз вела машину с рулем, расположенным справа? – спросил он.
Года три-четыре назад.
А последний раз сидела за рулем?
Месяцев девять назад.
И она еще что-то говорит!
Ничего страшного, и к тому же я не превышаю скорость, – язвительно заметила Эшли, увидев, что он, вытянув шею, изучает спидометр.
Почти не превышаешь. Ты что, снова собралась обгонять? – воскликнул он, когда она пристраивалась в хвост грузовику для перевозки скота.
Кто ведет машину? – возмущенно поинтересовалась она.
Ты ведешь.
Тогда помалкивай.
Есть, мэм, – вздохнул Витор.
Кстати, о Лейфе, – снова заговорила Эшли, благополучно обогнав грузовик, – мы вовсе и не собирались объединять наши судьбы.
У них не было речи о датчанине, но ей не хотелось возвращаться к дискуссии о том, с какой скоростью Витор может уговорить ее лечь с в постель.
Но этот парень вовсе не прочь сделать тебя сеньорой Харалдсен.
Может быть, да только я-то не согласна. – Она смотрела на дорогу. – У тебя неверное представление о наших с ним отношениях. Они чисто деловые и такими останутся.
Значит, в твоей жизни нет мужчины?
Нет. Когда у тебя маленький ребенок… – она снова посмотрела в зеркало заднего вида на Томаса, – многих это отпугивает. Во всяком случае, от серьезных отношений. А случайные связи меня не интересуют. И никогда не интересовали. Однажды у меня был роман, еще в колледже, вот и все. Может, в наше время это и не модно, но я отношусь к любви серьезно. – Эшли нахмурилась. – И к браку тоже. Меня смущает, что нам придется давать клятвы, которые ни один из нас не намерен сдержать. Это нечестно. Брачная церемония, да и сам брак превращаются в фарс.
Ты предлагаешь, чтобы наш сын остался незаконнорожденным? – спросил Витор.
Эшли вздохнула. Она и сама не знала, что делать.
– Неужели это так страшно? – спросила она. – Теперь таких детей не клеймят позором, как прежде, и…
– Может, других и не волнует, законный ребенок Томас или нет, но зато это волнует меня. И если бы он мог высказать свое мнение, то, думаю, стал бы на мою сторону. Возможно, для тебя это и не имеет особого значения…
Имеет, – запротестовала Эшли, – но… – Эшли решила сменить тактику, – если мы поженимся…
Мы поженимся, – твердо заявил Витор.
И когда мы разведемся, я буду тебе очень благодарна, если ты станешь оплачивать воспитание и образование Томаса, но лично мне никаких денег не нужно.
Даже в качестве благодарности за сотрудничество и компенсации за причиненное беспокойство?
Спасибо, не надо.
Витор ослабил узел галстука и расстегнул верхние пуговицы на рубашке.
– Пусть будет так, – согласился он.
Эшли крепче сжала руль. Этот чисто мужской жест вызвал в ней чувство беспокойства. Сейчас она не видела темных вьющихся волосков, доходивших Витору до самого горла, но ясно могла их представить. Она нахмурилась. Его слова о сотрудничестве тоже беспокоили.
– А где мы будем спать у твоей мамы? – поинтересовалась она.
Витор сунул руку в ворот рубашки и стал, не торопясь, растирать грудь.
– Не понял – ты о чем?
– Вообще-то предполагается, что в ближайшее время мы станем мужем и женой, а кроме того, Маргрида считает, что мы безумно влюблены друг в друга.
Эшли изумленно повернулась к нему.
Безумно влюблены?
Не отвлекайся, смотри на дорогу.
Что ты сказал своей матери?
Что у нас был короткий, но очень бурный роман, а когда мы снова встретились и поняли, что наши чувства сохранились, ты призналась, что Томас мой сын. – Витор наклонился вперед и открыл ящичек для перчаток. – Хочешь шоколадку?
Что?.. А, хочу, спасибо.
Витор разломал на кусочки большую плитку черного швейцарского шоколада.
– Ну-ка, открой рот!
Эшли послушно открыла рот.
Значит, я должна вести себя так, будто влюблена в тебя? – поинтересовалась она, прожевав шоколад.
– Иначе Маргриде это покажется странным. Я не требую, чтобы мы весь уик-энд обнимались, – нетерпеливо прервал ее Витор, – но все должно выглядеть так, будто мы в самых лучших отношениях. Конечно, я не могу тебя заставить…
