Женщина взяла себя в руки и набравшись смелости заговорила:
— Мне необходимо сказать тебе, что я рассматривала смерть отца как возможность избавиться от брака, который считала обидным для себя. В ту ночь, когда папу положили в больницу в безнадежном состоянии, я забыла принять таблетку. Вот такая ирония судьбы, не правда ли? А через несколько дней, после того как я узнала, что беременна, он умер…
Элен закусила губы, чтобы остановить охватившую ее дрожь, и прижала ладони к щекам.
— Поэтому ты сбежала.
Филипп коснулся пальцем ее нижней губы. Супруга судорожно сглотнула слюну, с трудом сдерживая свое смятение.
— Я решила, что у меня нет выбора.
— Эх, Элен, Элен, — с горечью произнес Филипп.
У нее не было никакого сомнения — он искренне жалел ее. Но жалость — это еще не любовь.
— После того, что случилось, — продолжила она, — ты все время был со мной рядом, изображал преданного мужа… — Взглянув на Филиппа, супруга увидела, что его глаза потемнели, лицо напряглось. Но он терпеливо ждал, что она скажет дальше. — А когда память вернулась, у меня появилось такое ощущение, будто я предана. Ведь я поверила тебе, — вырвался из ее груди гневный стон.
В комнате воцарилась тишина.
— У тебя нет никаких причин не доверять мне.
— Наши отношения для тебя лишь игра, — с горечью произнесла Элен. — Ты играешь со мной, как с котенком.
— С самого начала, — сказал он тихо, — ты была для меня наградой, птицей счастья.
— Да, вероломно пойманной и посаженной в клетку. Ты хотел позабавиться…
В его глазах сверкнула молния.
— Никогда, — произнес Филипп глухо.
Элен тяжело вздохнула.
— Я тебе не верю!
— Нет? Ты что же, считаешь, что наши занятия любовью — просто гимнастические упражнения?
Она никогда так не считала, просто хотела от мужа большего, чем постельные страсти.
— Но это нельзя назвать любовью, это просто секс, — проговорила с обидой Элен и почувствовала, что ее словно надломили внутри, каждая клеточка тела протестовала.
— А те чувства, которые мы при этом испытывали, ты считаешь просто физическим, удовлетворением? — продолжал наступать супруг.
Элен с опаской взглянула на мужа. Глаза его горели.
— Нет, — наконец с трудом произнесла она.
Филипп помолчал, потом провел кончиками пальцев по ее щеке к уголку рта.
— О Господи, как ты красива!
Казалось, время остановилось. Элен могла поклясться, что и сердце перестало биться. Только когда рука супруга коснулась ее груди, оно вновь лихорадочно застучало.
— Это прекрасно, — произнес он с восторгом, поглаживая грудь. — Разве так реагируют на ласки любимого мужчины?
— Боже, конечно же нет!
Ведь он действительно любимый, хотя и не понимает этого.
Почти черные глаза Филиппа сверкали как полированный оникс.
— Возможно, тебе, недоверчивая глупышка, сейчас трудно в это поверить, но я тебя очень сильно люблю.
Элен даже перестала дышать. Затем, набрав в легкие побольше воздуха, тихо произнесла:
— Это лишь слова, Фил.
— Но они выражают мои чувства. Поверь! Твоя амнезия была послана мне Богом. Она дала возможность начать все сначала. Мне не нужно было больше бороться с твоей враждебностью. А у тебя появилась возможность поверить, что ты моя любимая жена, что я тебя обожаю.
Филипп замолчал, продолжая поглаживать груди жены. Его прикосновения были такими нежными, что она готова была застонать. Неожиданно он заговорил вновь:
— Знаешь, я молил Бога, чтобы твоя память подольше не восстанавливалась, чтобы наши отношения изменились.
— Ребенок…
Он прикоснулся пальцами к ее губам.
— Нет тут никакой ошибки, дорогая. Ребенок наш — желанный. Но прежде всего мне нужна ты!
Супруг приподнял ее подбородок и посмотрел в глаза.
— Пожалуйста, не надо, — прошептала она.
Филипп наклонил голову, и Элен почувствовала на губах его дыхание.
— Почему, дорогая?
Внутри у нее что-то сжалось.
— Потому что, когда ты так делаешь, я не могу думать.
Она скорее почувствовала, чем увидела, как он весело улыбается.
— Неужели так важно для тебя то, о чем ты сейчас думаешь?
Кончик его языка коснулся ее рта, затем стал медленно перемещаться к центру губ. Все тело Элен обдало жаром, словно кто-то поджег каждый нерв.
— Если ты не перестанешь это делать, я просто упаду в обморок.
Супруга снова ощутила его улыбку.
— Ну, это не очень страшно!
Его язык творил чудеса.
— Фил…
Имя слетело с ее губ, когда Элен охватила всепоглощающая страсть. Женщине хотелось раствориться в любимом, в его плоти, в каждой его клеточке. Она ощущала, что медленно тает, превращаясь в нечто аморфное, состоящее из одних лишь чувств. Ей казалось, что две души сливаются вместе и превращаются в одну.
Элен чуть отодвинулась, ясно сознавая, что ей удалось это сделать только потому, что он позволил. Его губы слегка дрожали после поцелуя, глаза сияли от счастья.
— Я восхищаюсь тобой, — сказал Филипп и наклонился, прижав губы к ее виску. Поцелуй был сродни порханию бабочки — нежный, трепетный, манящий. — И я выражаю восхищение прикосновением губ, рук, всего тела…
Он говорил это просто, совсем поземному, без всякого притворства.
Краска залила щеки Элен, глаза удивленно смотрели на Фила, дыхание сбилось.
— Я тебя шокировал? — рассмеялся супруг.
Жена улыбнулась.
— А ты хотел меня чем-то смутить? — спросила она, сгорая от желания обхватить руками его шею.
Элен чувствовала аромат мужского тела, упиваясь его запахом. Ясное осознание, что она его хозяйка, пронзило ее. Она вдруг ощутила свою огромную власть и поняла, что никто никогда не лишит ее этой власти.
Супруга вскрикнула, когда губы Филиппа коснулись ее шеи, начали подбираться к груди, вызывая море эмоций.
— На тебе слишком много одежды, моя дорогая, — хрипло произнес муж. Его пальцы начали теребить пуговицы ее блузки.
— Да, так же, как и на тебе, — сладко улыбаясь, согласилась жена и с восторгом посмотрела на его руки. — Но есть одна проблема, — с сожалением объявила она, почувствовав, как его пальцы тут же замерли. Филипп с удивлением взглянул на нее. — Ада обещала обед к семи.
— Лучше скажи, что ты хочешь есть, — рассмеялся Филипп.
Элен кокетливо сморщила носик.
— Давай сначала поедим, а потом уже все остальное.
— Странно, неужели ты предпочтешь еду всему остальному?
— Обещаю, когда поем, — объявила Элен, — я тебя очень удивлю.
— Интересно.
— Увидишь, а пока буду копить силы, — поддразнила она. Обещание надо выполнять.
