— Но Джилли удочерила Дженни.
— Я жду, когда мне предоставят доказательства этого. Мы с тобой биологические родители Дженни, и мы оба ее любим. — Ник взял ее за руку. Она не стала отстраняться, несмотря на решение избегать физического контакта. Сейчас они так нуждаются в поддержке друг друга. — Не думаю, что Дезмонду нужна Дженни. Он просто никак не может смириться с тем, что Джилли больше нет.
— Но зачем же так жестоко отыгрываться на тебе?
— Он мечтает меня сломать, подчинить своей воле. До сих пор ему не удавалось этого сделать. Должно быть, он решил, что Дженни мой предел прочности.
— Это так?
В глубине его темно-синих глаз что-то промелькнуло. Отчаяние?
— Если я потеряю Дженни, я этого не переживу.
Его признание потрясло Кендейс до глубины души.
Он любит Дженни больше, чем она себе представляла.
Она накрыла его ладонь свободной рукой и зажала ее, надеясь, что ее поддержка, хоть и слабая, придаст ему сил в нелегкой борьбе.
Не сводя с нее глаз, Ник взял ее руки в свои и поочередно их поцеловал. Ее сердце захлестнула такая мощная волна любви, что она испугалась и заставила себя произнести с притворной легкостью:
— Ну и родственничков ты себе выбрал.
Ник покачал головой:
— Это они меня выбрали.
Кендейс вспомнила, что Дезмонд прибегнул к шантажу, чтобы заставить его жениться на Джилли.
— Что мы будем делать? — спросила она.
Мы?
Ник посмотрел на женщину, сидевшую рядом с ним на полу. Сжав его руку, Кендейс согрела его сердце.
— Это не твоя проблема, — машинально ответил он, испугавшись охвативших его чувств.
— Разумеется, моя. Я мать Дженни и не собираюсь стоять в стороне, пока вы с Дезмондом за нее боретесь.
— Его позиции будут серьезно ослаблены, когда мы заявим, что родная мать Дженни не Джилли, а ты. — Это будет опасный шаг, поскольку он даст Кендейс большое преимущество. Все же он готов рискнуть. — Таким образом, мы докажем, что Дезмонд не является кровным родственником Дженни.
— Разразится ужасный скандал.
— Мне все равно. — Но ему до сих пор не приходило в голову, что это заявление может унизить Кендейс. Он понял, что не хочет причинить ей боль. — Ты против, если весь мир узнает, что Дженни твоя дочь?
— Конечно нет! — Ее глаза засветились, и в этот момент она показалась ему прекраснее, чем когда-либо. — Я хочу этого больше всего на свете.
Настал момент истины. Если он публично заявит, что она родная мать Дженни, то ему придется с ней считаться.
Когда она сказала ему правду, он захотел любой ценой убрать ее из жизни малышки. Но ей удалось задеть тончайшие струны в глубине его души, о существовании которых он даже не подозревал. Он больше не хочет никуда ее отпускать. Дженни навсегда связала их друг с другом. Они в одной команде.
Решение само пришло ему голову и потрясло его своей простотой.
— Тогда выходи за меня замуж, — сказал он.
— Что? — Кендейс уставилась на него с недоверием.
— Если ты станешь моей женой, мы, как биологические родители Дженни, сможем убедить любого судью, что ей лучше всего будет с нами. Если мы будем действовать вместе, судья сочтет доказательства, представленные Дезмондом, недостаточными. Сама посуди, кто станет отбирать ребенка у двух любящих родителей, которые хотят о нем заботиться. Что еще нужно ребенку?
Если они поженятся, и Дженни, и Кендейс останутся с ним. С каждой секундой эта идея нравилась ему все больше.
— Так будет лучше для Дженни, — сказал Ник.
Кендейс знала, что если выйдет за него замуж, то будет мучиться всю оставшуюся жизнь. Любить человека и жить с ним бок о бок, не надеясь на взаимность, — настоящий ад.
Она была так потрясена, что сказала первое, что пришло в голову:
— Я не принадлежу к тому типу женщин, на которых женятся мужчины вроде тебя.
— И какие, по-твоему, женщины подходят мужчинам вроде меня? — Одна черная бровь поползла вверх. — Такие, как Джилли?
— Во всяком случае, я подхожу на роль твоей жены еще меньше, чем она.
— Вынужден с тобой не согласиться. — Он положил ладонь ей на щеку и начал нежно поглаживать большим пальцем ее кожу. — Сомневаюсь, что кто-то может стать для Дженни лучшей матерью, чем ты.
От его слов у нее потеплело на душе.
— Возможно, ты снова беременна. Когда мы на днях занималась любовью, я не предохранялся. Или, может, ты принимаешь таблетки?
«Это нечестно».
— Нет, но, уверяю тебя, вероятность беременности крайне мала, так что не считай себя обязанным жениться на мне по этой причине.
— Я не считаю себя обязанным, просто это наилучший выход из ситуации.
Несомненно, он предлагает ей пожениться только ради Дженни. Он так боится ее потерять, что готов во второй раз пожертвовать собой и вступить в брак с нелюбимой женщиной.
Кендейс посмотрела на малышку, изучавшую кубик, и ее сердце пронзила боль. До сих пор она сомневалась, что Ник любит Дженни также сильно, как она. Его предложение развеяло все ее сомнения.
— Но как насчет тебя самого? Неужели ты готов во второй раз вступить в брак из-за обстоятельств, а не по собственной воле?
— На этот раз все будет по-другому.
Возможно ли, что она тоже ему небезразлична? Она замерла в напряженном ожидании.
— На этот раз мне будет с кем заниматься любовью.
Внутри у Кендейс все упало. Ей нужно больше. Любить и заниматься любовью не одно и то же. Неожиданно ее поразила догадка.
— Хочешь сказать, что вы с Джилли не…
Его палец замер на ее щеке.
— Я никогда не занимался любовью с Джилли.
Кендейс недоверчиво покачала головой:
— Но вы были женаты целых семь лет.
— Ты видела мою спальню. Она всегда была только моей. Мы никогда не спали вместе. За семь долгих лет ни разу не занимались сексом.
— Ты как-то говорил, что не изменял Джилли.
— Это правда.
О боже. Неудивительно, что он так уговаривает ее выйти за него замуж. Два дня назад им было хорошо вместе, но одного физического влечения для брака недостаточно.
Ник Валентайн заслуживает встретить женщину, которую полюбит по-настоящему. К сожалению, она, Кендейс Моррисон, никогда не станет этой женщиной. Даже несмотря на то, что он отец ее дочери и она его любит.
Покачав головой, она медленно произнесла:
— Прости, Ник, но я не могу стать твоей женой.
Даже ради Дженни.
Когда Ник был женат на Джилли, он редко заходил в ее комнату. Сейчас, переступив через ее порог, он почувствовал себя словно в пустом гостиничном номере. Шторы задернуты, кровать аккуратно заправлена. На покрывале в любимой Джилли серо-бело-лимонной гамме нет ни морщинки. На комоде стоят два хрустальных флакона с духами, на письменном столе у окна — ваза с искусственными тюльпанами.
